Я кивнула.

– Но ты можешь выйти из этого тела насовсем, – я взглянула в ее печальные глаза.

– Я не такая подселенка, как ты, милая, – она улыбнулась мне, – мое настоящее тело находится на Танатосе и спит. Поэтому я могу перемещаться между телами, а ты при смерти носителя выйдешь из него насовсем.

Я задумчиво вытянула губы.

– К тому же иметь детей я больше не смогу, – она кисло улыбнулась, – так что ты навсегда останешься единственной моей доченькой.

Она приблизилась к моему креслу, села рядом и обняла крепче, чем делала это обычно. Мне же было гадко на душе. Почему такие ужасные люди как Королева могут радоваться материнству, а моя самая лучшая мама лишена этого? Жизнь удивительно нечестная штука.

– Нас двое, мам, – решила высказаться я, – и мы обе тебя очень любим.

Объятья стали еще сильнее.

– А я вас, – последовал голос Раи.

Так мы просидели до самого утра, точнее вечера по меркам удивительного барьера Фила, который показывал даже красное заходящее солнце. Искусственное, но разве в этом мире бывает что-то настоящее? Если даже любовь и преданность оборачиваются здесь только несчастьем. По крайней мере я не находила на Деймосе ни одного счастливого человека, мага или представителя другой расы. Может быть и меня ждет что-то подобное?

– Не будь к нему так критична, пожалуйста, – я подняла на нее глаза, – забавно и грустно одновременно, но… он и в самом деле скоро станет твоим сыном.

Я моляще взглянула в ее зеленые глаза и улыбнулась. Вышло как-то вымученно. Но Рая кивнула и с шумом выдохнула воздух.

– Кошмар, – произнесла она и закатила глаза, – лютый ужас! Если бы я узнала об этом лет сорок назад, то пошла бы и отрезала Вольтеру чего посерьезнее пальца!

– Ты отрезала Александру палец? – я не смогла сдержать смешка.

Мама ухмыльнулась и прижала меня к своей груди, чтобы я не увидела ее мстительного выражения лица. Да только луна от матери недалеко всходит – я понимала ее чувства лучше кого бы то ни было.

– Брачная метка Танатоса начинается с мизинца на правой руке, – она провела рукой по моей голове, – думаешь я смогла бы просто так оставить его измену?

Я отрицательно качнула головой. В этом была вся мама. Именно такой я ее любила.

– Ты отошла от темы, кстати, – съехидничала я.

Женщина постучала ногтями по подлокотнику нашего мягкого кресла, отчего раздался гулкий звук.

– Ты повторяешь мои ошибки, – она аккуратно подняла меня и взяла за плечи, поставив нас на расстоянии десяти сантиметров лицом к лицу, – у вас не будет детей, так же, как и у нас с его отцом. Никогда, Лесси!

Я кивнула и ласково взглянула на нее.

– Ему нужна Алесса, – эти слова дались мне тяжелее, потому что они были обращены не самой себе, – я же являюсь «тем, что есть». Точнее, заменой на время, – я взглянула в наполненные ужасом глаза мамы, – и я отойду в сторону… когда это будет необходимо. Сейчас же я счастлива и осознавая все это.

– Всемогущая Богиня, все это время ты понимала и думала об этом! – она наклонила голову, мазнув растрепанными волосами по моему лицу, отчего я отодвинулась подальше, – как ты вообще справляешься с этой болью?!

Я поджала губы.

– Мне не больно.

Она взглянула на меня с сомнением.

– Я ужасная мать, – печаль заполонила ее глаза, – все это время тебе было плохо, а я…

– Мне не было плохо, мам, – произнесла я, но меня будто не слушали, продолжая что-то больше похожее на бурчание, чем слова, обращенные мне:

– А я была занята собой… Самое страшное то, что я не могу понять кто из вас кто! Еще и этот блок на сознании… – она покачала головой, – Вольтер считает, что ты – Алесса, но ты даже в детстве в этом теле была сдержанной и не такой активной. Еще и Вильгельм, который уже давно хочет вас разделить. Я, конечно, уговорила его не лезть в это, но… он бывает, опять начинает этот разговор!

Я закатила глаза. Все эти разговоры про нас с ней были мне не особо приятны. Будто все, кто желал нас разделить, лезли ко мне в душу с желанием порвать ее на две половины. Если мы были неделимы с ней до этого, и это предстоит нам еще пару десятков лет, то пусть мы будем едины.

«Это-то мне и не нравится» – пробурчала Алесса, – «хочу быть отдельно от тебя».

Я тоже. Хоть и пытаюсь доказать себе обратное – моя жизнь была бы в сотни раз легче, не имей я в голове вторую личность, желающую оттуда выбраться.

– Я – Алиса, – сказала я под насмешливым взглядом мамы.

– Думаю, вы обе так считаете, – усмехнулась мама.

Я кивнула.

Это было тяжело. Да только дальше будет очевидно тяжелее.

– Вернемся к Филу, – я осуждающе взглянула на эту аферистку.

Рая всплеснула руками и со шлепком уместила их на своих коленях.

– То есть, мне нужно будет терпеть его наглость еще и с Алессой?!

Я улыбнулась и кивнула ей. Она закатила глаза.

– Хорошо! – она устало потерла переносицу, – я постараюсь быть к нему терпимее. Возможно, он и в самом деле не такой моральный урод, как его папаша.

После этих весьма громких слов она поднялась на ноги и потянулась, вытянув руки в стороны.

– Скоро там обед? – женщина подошла к гардеробной и спросила то же у горничной.

Я откинулась на спинку кресла. Ну вот – минус одна проблема. Жаль, что их еще миллиард.

Палаточный лагерь армии объединенных стран Деймоса расположился на большом холме близ реки Вэкоте, берущей свое начало в горном хребте гномов и преодолевающей Магистрат, который и должен был быть первым городом, осажденным и «вырванным из рук врага». Несколько сотен больших палаток-шатров были накрыты вольтеровским защитным барьером, а потому не продувались привычным для этих мест ледяным ветром.

К моему счастью у меня был закутавший меня в меховой плащ Фил, так же не отпустивший меня ехать на отдельной лошади и усадивший перед собой. Мама же была просто предупреждена о ждущих ее погодных условиях, а потому, когда мы вышли за пределом блокирующего порталы купола, женщина вздрогнула и громко выругалась на Танатасском – про то, что я его понимаю, я решила умолчать и лишь улыбнулась. Сзади плелась черная закрытая карета с багажом, а впереди маячил купол, слепящий глаза от яркого отражения.

Первые раскаты грома прогремели над головой – битва приближалась.

Безграничное поле и маячащая вдалеке ледяная тень гор заменились теплым запахом множества костров, шумом и смехом множества солдат, весело переговаривающихся друг с другом, но становящихся по стойке «смирно» при виде Князя. Последний не реагировал никак, не смотря на то, что тут и там мелькали черные мундиры. Я же мотать головой перестала только в тот момент, как Фил поймал мою флюгерящуюся черепушку за подбородок и установил по направлению вперед. Очевидно, ему мои действия мешали сосредоточиться на дороге. Или просто бесили.

Уже в спокойном состоянии мы проехали меж палаток до самого центра, где темно-синей громадой возвышался основной командный шатер, отличающийся от других только размером. Мимо него мы проехали вправо и остановились напротив идентичного остальным шатра.

Скорее всего, первые несколько недель я буду путаться и заходить «в гости» ко всем подряд.

– Нужно повесить что-то над входом, – я проследила за тем, как спускается с лошади Фил и подает руки мне, – или коврик постелить. Какой-нибудь «Добро пожаловать».

Вольтер моих стремлений не ходить по чужим шатрам не оценил, нетерпеливо ухватив меня под подмышки и аккуратно стянув из седла. После того, как он поставил меня на землю, эта грозовая тучка вскочила обратно в седло и холодно произнесла:

– Никаких ковров, – на меня взглянули черные глаза, – разберешь вещи – можешь прогуляться, – глаза сверкнули, – за барьер ни ногой!

Конь или кобыла, я не интересовалась, был пришпорен, а самый настоящий Темный Князь с суровым темномагическим видом рванул в обратную сторону. Рая, которая стояла рядом, цокнула и потащила меня внутрь палатки. Если можно было назвать этим словом, принижающим его «мощь», огроменный шатер, держащийся аж на восьми длинных шестах. Естественно, Вольтер, с его удивительной аскетичностью в разработке интерьера сыграл минимальную роль учредителя, потому как помимо основной центральной балки у костра посередине, все было разделено на зоны непрозрачными шелковыми занавесями, прикрепленными едва заметными колышками к земле, которая, кстати, была укрыта чем-то наподобие брезента. Да только откуда на Деймосе брезент?