— Думаешь, она иначе в полон Кощею бы идти согласилась?

— Тогда где же мы все-таки возьмем необходимые для волшебной пряжи ингредиенты? — немного успокоившись, поинтересовался Иван, задумчиво растирая между пальцами полоску заготовленного на веники и сушившегося на сеновале липового лыка.

Я вчера опробовала такой веник: кожа после него ощущалась просто атласной. Или мое тело радовалось передышке перед новыми испытаниями?

— Так у нас почти все с собой есть, — улыбнулся Лева, доставая из сумки знакомую мне рыжую прядь и еще две медовых. — Собрал с одежды Василисы и решил на всякий случай взять с собой, — пояснил он недоумевающему Ивану. — А эти нашел на берегу заветного озера, пока живую и мертвую воду набирал.

— А перо? — напомнил Иван.

Лева глянул на меня виновато, доставая пару испачканных засохшей кровью перьев, мигом засветившихся в темноте золотым блеском.

— Откуда они у тебя? — потрясенно взъерошил волосы Иван, вспоминая вчерашние приключения с Колобогом.

— У Марьи из спины успел вытащить до того, как обратно втянулись.

Меня передернуло. Между лопатками словно вновь ожгло огнем.

— Остался один коготь, — заключил Лева. — Но сейчас и его добудем. Вы только засов заприте и покараульте снаружи, чтобы никто сюда невзначай не зашел.

— Что он там собирается делать? — хмурился Иван, прислушиваясь к затейливому наигрышу Левиной свирели.

Хотя я примерно знала ответ, озвучить его вслух так и не решилась. Тем более что наигрыш сменило глухое рычание, в какой-то момент перешедшее в возглас боли. На скотном дворе поднялся настоящий переполох: истошно залаяли почуявшие хищника собаки, замычали коровы, закудахтали заполошные куры, заржали лошади.

— Он что, с ума сошел? — вскричал Иван. — В одиночку с медведем разве можно совладать?

— С каким медведем? Ты так и не понял? — воскликнула я, не уставляя удивляться недогадливости брата. — Ты думаешь, просто так Левиного отца назвали Михаилом? Да и фамилия у них Шатуновы.

Я хотела добавить, что имя деда Овтая переводится как «медведь». Но в это время в клети кто-то глухо и жалобно застонал явно Левиным голосом, и мне стало не до пояснений.

Когда мы с Иваном, сорвав заклинивший засов, ворвались внутрь, никаких хищников мы, конечно, не обнаружили. Зато Лева, нагой и взмокший, точно после тяжелой работы или мучительной болезни, лежал на сене без движения ничком, зажав в правой руке медвежий коготь. Ноготь на мизинце левой был выдран с мясом.

— Да что ты творишь?! Как же ты теперь играть-то будешь? — истерила я, перевязывая многострадальный палец, пока Иван, приведя друга в чувство и завернув в одеяло, отпаивал его водой из одолень-ключа.

Во время искушения жаждой мы сумели сберечь заветное лекарство, и теперь оно пригодилось.

— Так я же не гитарист, — вяло отшучивался Лева, все еще бледный после болевого шока. — До госа все заживет.

До полуночи он успел не только привести себя в порядок, но и выбрать место для костра с таким расчетом, чтобы полная луна его освещала. Когда пламя разгорелось, мы еще раз сверили часы и по очереди бросили в огонь прядь волос, перо и коготь. Я успела подумать, что царицы могли просто посмеяться над нами, но в этот миг пламя вспыхнуло ярче, едва ли не достигнув луны, и в самом жерле возникло веретено, на которое с немыслимой скоростью накручивалась светящаяся пряжа. К тому времени, когда пламя погасло, в золе лежал знатных размеров моток. По структуре и толщине нити напоминали парашютный шелк и, судя по всему, могли бы выдержать вес бронетранспортера.

— А теперь ложитесь спать, — осторожно забирая пряжу и раскладываясь на дворе с намерением плести сеть, объявил нам с Иваном Лева. — А мне до утра есть работа.

— До утра одному точно не управиться, — возразил другу Иван, выбирая нить и сноровисто завязывая первые узлы. — Вы же оба знаете, что мне на практике самодельными силками-сачками кого только не приходилось ловить. Вот разве что змеи шестиглавые пока не попадались.

— А мне просто всегда хотелось ловцы снов плести научиться, — решительно взялась я за нить с другого бока.

Я не знаю, каким образом Лева собирался управиться в одиночку. Мы втроем трудились до самого рассвета, следуя его наставлениям и старательно вплетая в сеть лунные лучи. И то едва успели. Обитатели дома то ли спали, то ли умело притворялись, но нас никто не тревожил.

В работе приходилось делать перерывы. И вовсе не потому, что немели плечи или суровая нить перерезала пальцы. Такие мелочи мы бы стерпели. От пряжи исходил ощутимый холод, точно от морозилки с сухим льдом или от баллона с жидким азотом. Пальцы коченели и немели, приходилось их отогревать у разложенного заново уже простого костерка. Я-то поначалу, когда только взялась за нить и почувствовала жжение, решила, что она еще не остыла. Мало ли, может быть, эта магическая пряжа на самом деле вытянута, словно канитель, из раскаленного металла или жидкого стекла. Когда же поняла, что обжигает не жар, а холод, только подивилась.

— А что тут такого? — согревая пальцы дыханием, чтобы не прерывать работу, кивнул Иван. — Все правильно. Для того, чтобы обездвижить рептилию, лучше всего ее заморозить. Все пресмыкающиеся и земноводные пойкилотермные животные. У них температура тела меняется в широких пределах в зависимости от температуры внешней среды. Надеюсь, огнедышащие змеи тоже подчиняются этому правилу.

Лева пожал плечами, не отрываясь от плетения.

— Я только не могу понять, — продолжал Иван. — Если это чудовище пришло из Нави и обитает где-то на хрустальной горе, как же оно переживает царящий там холод?

— Так вот поэтому ему там, на леднике, и не сидится, — предположила я, вороватым движением слизывая с перетертого пальца кровь, чтобы ребята не заметили. — Греться сюда летает.

— И покушать ему надо, — сердобольно добавил Лева.

К рассвету сеть была готова, оставалось придумать, как в нее теперь змея загнать.

— И почему это царицы раньше молчали? — с уважением разглядывая нашу работу, поглаживал огненно-рыжую бороду сотник Радослав из Ярилина городища.

Узнав о том, что средство борьбы с шестиглавым супостатом найдено, он пришел в дом Левиных родичей и сразу предложил помощь.

— Можно подумать, ты смог бы добыть нужные ингредиенты, — беззлобно поддел его такой же рыжий Атямас.

— Ну, за волосом русалки я бы, пожалуй, к заветному озеру отправился, — позвякивая кольчугой, приосанился еще один пришелец из соседнего поселения, тощий, как щепка, мужик, прозывавшийся Доможиром.

— Если бы твоя благоверная еще до того тебе последние волосы не выдергала, — усмехнулся Радослав, с опаской присаживаясь на один из венских стульев, стоявших в доме братьев возле накрытого вышитой скатертью круглого стола и неодобрительно косясь на разросшийся в углу фикус.

— Так говоришь, что змея отвлечь можно? — деловито спрашивал у Ивана дед Сурай, раскладывая на столе топографическую карту местности.

— Не отвлечь, а дезориентировать, — уточнил Иван. — Сузить обзор. Тряпку какую-то набросить. Если рептилиям закрыть глаза, они становятся почти беззащитны.

— И как же это сделать? — отвлекшись от завороженного созерцания стрелок ходиков, поинтересовался Доможир.

— Может, авиацию, как в прошлый раз, запросить? — предложил Кочемас, указывая на украшавший один из комодов старинный радиопередатчик.

— Да толку от нее, одна морока, — отмахнулся Сурай. — Надо вынудить его на землю спуститься, а там разберемся, понадобятся ли тряпки или можно сразу накидывать сеть.

— Тогда что мы тут лясы точим? — набычился Радослав. — Все просто и понятно. Как обычно на охоте. Ставим силки, раскладываем приманку и прячемся, поджидая зверя.

— Главное, только место выбрать, — подытожил Сурай.

Я в совете мужей участия не принимала. Скромно сидела возле окошка на сундуке, чинно опустив до полу подол рубахи, и делала вид, что пытаюсь починить свою многострадальную ветровку. Хотя после сегодняшней ночи руки одеревенели и не слушались. Даже полкрынки сметаны, которые извела на них сердобольная Аглая, не смогли залечить всех мелких порезов. Впрочем, в стороне я оставаться не собиралась. Что бы по этому поводу ни думали брат и Лева. Пара сотен воинов из Слави — это, конечно, хорошо. Но я тоже, как выяснилось, чего-то стою. Только бы крылья в решающий момент не подвели.