– Тихо, солнышко моё, ты же в храме! Или ты хочешь, чтобы на нас все поворачивались, или даже выпроводили из храма! Я тебе сама сейчас всё скажу, что тебе надо услышать. После того, как прочтут «Отче наш…», пожалуйста, дай мне помолиться! Тебе это тоже не помешает.

Но Катя не дождалась:

– Ты же, в общем-то, мусульманка?! – осторожно спросила она, когда наступило небольшое затишье, и на паперти священнослужители произвели небольшую рокировку. Шестая Звезда снова обняла Тринадцатую и прошептала прямо в ухо:

– Девушка из Комсомольска – ты ведёшь себя, как капризный ребёночек, не приучивший себя слушать окружающих, а постоянно парящий в каких-то своих облаках и мыслях. Я же тебя попросила: помолчи! И в мечети, и в церкви я молюсь одному Богу! А с какой стороны к нему долетает моя молитва, мне не так важно знать – главное, чтоб долетела!

– Но молиться положено стоя.

– Молиться можно в любом положении, а сейчас я не хочу, чтобы нас увидели вместе те, кому очень хочется это увидеть. Помолчи, я тебя прошу!

На этот раз Катюша притихла и послушно дождалась оговоренного момента, хотя по-прежнему вряд ли демонстрировала образец того, как надо молиться Богу.

– Девочка ты наша, Катюша,– наконец обратилась к ней Ленка, снова обняв, и посмотрев в её глаза, Катя почувствовала, насколько Чёрненькая рада её видеть,– для нас всех было бы самое лучшее, если бы ты сидела сейчас на своём месте! В своём офисе. Ты девочка – привыкла никого не слушаться и действовать, как вздумается: но на тебе ведь всё наше состояние! Все наши деньги! Что будет, если Хафшин, убедившись, что ты тоже среди Стервочек, арестует наши счета! Прикроет все наши фирмы! Нам конец! Ты подумала об этом?!

– Я подумала о другом…

– Что мы тебя бросили?! И ты в целом была права! Мы делали всё возможное, чтобы ты осталась вне подозрений! Подумай: зачем мы тебе?! Ты ведь совсем другая. Мы плохие – мы уже натворили по жизни столько глупостей. Для нас этот гарем, как некий монастырь, со своими правилами. Нам не надо каждой своего мужика – хватит одного, остальных мы уже видели, и насмотрелись! Но ты же будешь клеймить себя лет через двадцать, что связалась с ростовскими бандитками. У тебя будет прекрасный муж, замечательные дети! Иди сама – пожалуйста: мы тебе уже дали всё, что могли: деньги, хорошую работу! Уходи – здесь больше ловить нечего! Это последняя точка нашего падения…

– Нет! Не говори так – это крайняя точка, переход в иное качество!

– Если б я была твоей мамой, я бы тебя высекла ремнём! Зачем он тебя привёз – упрямица сибирская. Какое ещё новое качество может быть у мелких мошенниц и авантюристок?! Нас даже на зоне за своих не примут!

– Лена – я остаюсь! Точка – какая бы горькая она для меня не была.

– Катя – нас всё равно передушат: нельзя в государстве, какое бы оно ни было, жить по своим законам! Мы обречены – понимаешь! В девяностые ещё как-то прокатывало, но теперь, нам конец!

– Да – если мы и дальше будем навязывать себя остальному обществу! А мы больше этого не будем делать!

– Неужели ты хочешь жить в гареме?!

– Я хочу, и буду жить с вами! Для прекрасных мужчин, хватит женщин и без меня! Я пришла к вам, я хотела жить с Кириллом – я буду с ним жить, с условиями определимся позже.

– Ты его всё ещё любишь?!

– Не знаю… во всяком случае не так, как до восьмистенной комнаты. Не ненавижу, и это уже хорошо! Но само то, что вокруг него сложился такой уникальный женский коллектив – говорит, что он не плохой человек! И я вошла в этот коллектив, дала ему клятву, и я в нём останусь! Или создам новый – если вы все перегрызётесь и разбежитесь! Так – Леночка! Иначе – никак! Прости!

Какое-то время Ленка просто смотрела на Катю, потом поцеловала в щёку:– Ты даже не представляешь: как я тебя люблю! Катя, за те несколько дней, что мы были вместе, со мной что-то случилось… Я понимаю, что должна тебя прогнать по-любому, но я не могу этого сделать! Как мне будет больно, если с тобой что-то случится…

– Тогда помоги победить!

– Мы вроде бы не бандитки, но нам никто не поверит! Мы позволяли себе слишком многое! Процесс над нами будет громким: по всей стране покажут. Представь, каково будет твоей маме, услышать такое: ты была втянута в банду, жила в гареме…

– Леночка! Это означает только одно: мы не имеем права на поражение! Мы должны доказать, кто истинный бандит. А после этого всего не выпендриваться на тусовках, не рассказывать всем вокруг про волшебные силы, способные открыть новые возможности!

– Мы затеяли очень опасную игру. Нас зажимают – разве ты этого не видишь: полиция готова спустить на нас всех своих собак. А бандиты и мафия, вместе со всеми чиновниками, только того и ждут: они спишут на нас тысячи своих грехов и отмоют за наш счёт миллионы. А потом полиция уберёт никому не нужных конкурентов: сколько мест в офисах освободится! Мы все только на то и надеялись, что тебя не тронут. Может как-нибудь выкарабкались бы, а теперь?! Даже Маргарита и Арина самой дальней дорогой тебя обходили, хотя им нужны кредиты. Но Аринка с Маргариткой висят на крючке у следователей ещё с Девяностых, ты же смотрела фильм, тогда удалось замять – все кругом стреляли, а теперь нам всё припомнят! Самое грустное: нам ведь и в тюрьму нельзя: мы позаразим полстраны пока нас довезут до твоей Сибири в столыпинском вагоне. Нам только гореть заживо! Ты это понимаешь девочка!

– Если ты мне не поможешь победить, я буду гореть вместе с вами! В любом случае, я уже поклялась, поздно. Неужели, всё так плохо?!

– Очень. Этот с седьмого этажа – ты знаешь о ком я?!

– Да.

– Он изготовил эти клетки и ставит опыты на живых людях, скольких он уже заразил, знает один чёрт, … прости Господи, не в храме такое говорить! – Ленка стукнула себя по губам. – Хафшин всё припишет нам, скоро на нас устроят облаву! Лучше бы ты сидела в офисе… только не реви, прошу,– увидев, что у Кати по щекам уже текут слёзы, попросила Ленка. – Сейчас все будут смотреть на нас! Катюша, умоляю тебя прислушайся ко мне: мы все в Девяностые тяжело заболели на голову. Нам уже не достаточно просто жить: работать, детей рожать, мужу борщ готовить… Каждому хочется чего-то особенного! Тебе снится восьмистенный зал и летающая метла. Четырнадцатая…

– Рыженькая?!

– И она туда же: «Я буду с вами!» Да нам самим уже тошно от своих проделок и от дурной славы. Нам пора снова стать частью мифологии.

– Что же теперь делать?!

– Ничего не сделаешь – пришло и нам время платить! Мы хорошо погуляли, покуролесили … пора! Россия быстро приходит в себя после Девяностых, здесь нам уже нет места…

– Нет! Только ни это! Пусть мы останемся без денег, но мы должны найти способ откупиться… Я так скучала по всем вам – вы такие разные, но я поняла, что мне без вас плохо!

– Тогда держись – теперь вся надежда на тебя – ты просто должна победить, чтобы спасти нас всех.

– Однако вместо меня вы решили использовать наивную Анну! Это нечестно!

– Мы совсем не решали её как-либо использовать! У нас бы просто не хватило фантазии так всё разыграть. Так должно было случиться, и даже Лидочкины предсказания ничем нам не помогли! Ведь даже ты не соизволила выполнять всё так, как мы тогда обговорили в главной спальне гарема! Не так ли – девочка ты наша гуттаперчевая?!

– Лена – я бросилась на защиту своей семьи! Вы все странные, включая и нашего Стервогривого Льва, но вы не подлые, и я не имею права на ненависть, поскольку сама добивалась места возле него. И я чувствую, что у меня есть шанс вас спасти!

– Да, да… родненькая,– Ленка с особой нежностью прижалась к девушке, так что та услышала, как бьётся сердце Чёрненькой,– ты жила среди самой развратной части общества, может даже во всей нашей измученной нашими истериками России, – но ты сумела не развратиться! Видимо, Артуровна так усердно молилась накануне, что Всевышний решил разобраться сразу со всеми нами в тот же вечер! Катюшенька, милая, не ужели ты всерьёз веришь, что я могла одна всё это подстроить, и послала туда несчастную Анну! Всё получилось нелепо и как-то само собой: Бог дал нам понять, что мы допрыгались! А ты пытаешься вытащить нас из Ада, который мы заслужили.