– Готовь ротик!– Зло произнесла она и попыталась засунуть древко копья тому в глотку. Он сжал зубы, и удар древком пришелся прямо в челюсть. Зубы хрустнули. Однако он не собирался так легко сдаваться, и уже было поднял меч, когда точный и быстрый удар Кая отсек ему кисть. Он заорал во все горло выплевывая куски зубов, чем позволил древку копья наконец найти свою цель. Он захлебнулся криком, и еще несколько секунд полными ужаса глазами смотрел на белокурую фурию. В его взгляде до последнего читалась мольба о пощаде. Один из солдат, тот которому Кай пробил ступню, воспользовался тем что старший их отряда оттянул внимание на себя, уже ковылял по двору в сторону привязи с лошадьми, когда стрела пробила его сердце.

Дрожащие от страха крестьяне так и сидели в углу, не успев никуда сбежать. Корчмарь давно спрятался под свой прилавок. Тит тоже просидел под столом все сражение.

Трупы лежали на полу корчмы. Трясущиеся крестьяне снимали с них одежду. Кровь была повсюду.

– Так одежду мы добыли. Я правда не знаю как быть с дамами, Если надеть на Коту шлем, без обид Кота. – Годрик как всегда старался быть дипломатичен – Она может и сойдет за мальчика. Вот с Джангой будет тяжко.

Та вольготно развалилась на лавочке, не стесняясь ничего демонстрировать, и пила пиво:

– Я и сама справлюсь. Без ваших глупых маскировок.

– Как скажешь.

Дверь распахнулась, и в корчму ввалился Тит. Вид у него был болезненно бледный. На подбородке и рукаве размазанная блевотина.

– Ты как? – Годрик похлопал парня по плечу – Посидел бы на улице.

Тот лишь покрутил головой и плюхнулся на лавку, стараясь не смотреть на кровавую баню.

– Тяжело ему с нами будет – Кай подошел к крестьянам – Надеюсь мы достигли договоренности.

Те поспешно закивали.

– Мы забираем пять лошадей и снаряжение четырех этих подонков. Остальное ваше. Если за нами, не приведи Солнце, возникнет погоня, я вернусь за вами и вырежу всех к едрене-матери. Ясно?

Те снова закивали.

– А что с ним? – Годрик показал в сторону сидящего в углу монаха. Тот во время заварушки даже не шелохнулся. Худой с высушенным многолетним странствием лицом он спокойно и равнодушно наблюдал за бойней.

– Да ничего. Он молчит – Вмешалась Кота.

– Я бы убил. – Просто сказал Кай. Крестьяне, услышав это, в страхе замерли, Кай поспешил их успокоить – С вами договорились. А с ним договориться не удастся, вы-то люди простые. Хозяйства, семьи. В чужую разборку не полезете.

Крестьяне раболепно кивали при каждом слове.

– А у него что на уме, одной тьме известно.

Кота смотрела на него с явным презрением.

– Впрочем, решайте сами. Мне без разницы.

Кай лукавил. Он хоть и не любил лишнего кровопролития, но сейчас предпочел бы убрать всех свидетелей. Дело было слишком рискованным. Сюда в любой момент мог нагрянуть другой разъезд Брабадура. Погони только не хватало. Но представляя, что убийство невинных может окончательно уничтожить и без того сложные отношения с Котой, он все-таки сдержался. Удивительное дело. Они не раз путешествовали вместе, бывали во многих передрягах, но как-то раньше дело не касалось убийства безоружных. Все-таки насколько он знал, у нее был определенный моральный компас. А у него, ну, тоже был, конечно, но он, в первую очередь, показывал на успех собственного мероприятия. «И как же раньше нам удавалось избегать подобных ситуаций?» – подумал про себя Кай – «Будь что будет».

Покидая таверну, никто и не посмотрел на загадочного молчуна, который проводил их взглядом и улыбнулся. Надо сказать, что к утру в таверне прибавилось еще три трупа.

Они оседлали лошадей и проскакали всю ночь. Далеко на горизонте маячили огни Транта. Остановились лишь ближе к рассвету. Джанга отделилась от них и двинулась своим путем. Договорились встретиться в «Блудливой Мантикоре», знаменитой в этих краях таверне, которая славилась хорошим вином, уютными комнатами и доступными женщинами. Денег, которыми они разжились у убитых накануне солдат, должно хватить. Да и Джанга пообещала, что у нее есть связи с хозяином.

Город встретил их обычной суетой на пропускном пункте. Солдат в красной тунике с Брабадуровским гербом неспешно досматривал торговые телеги, пытаясь хоть что-то урвать для себя. На разъезд он особо не обратил внимания. Годрик, ряженый в униформу старшего патруля небрежно помахал перед лицом караульного специальным знаком, отлитым из латуни баронским гербом. Тот молча кивнул и продолжил пристальное изучение торговой повозки. Однако уже после ворот их окрикнули со стены. Годрик развернулся в седле. Наверху стоял офицер, это было видно по более богато расшитой тунике, украшенному камнем эфесу меча, покоившегося в хороших ножнах и плюмажу на шлеме, который рыцарь держал под мышкой:

– Где еще шестеро?

Годрик слегка замешкался. Судя по всему, бароновы разъезды включали по десять человек. Этот момент они не продумали. Кай подал голос:

– Оглоеда встретили. В лесу, на юго-западе. Здоровый, падла, еле ушли.

Оглоедом в здешних краях называли чудовище напоминавшее крота с огромной пастью полной беспорядочно растущих клыков вместо головы. Размером они варьировались от упитанной свиньи до хорошего быка. У них не было глаз, жили они под землей и питались корнями деревьев. Но если такая тварь случайно вылезала на поверхность, то буквально зверела. Оказавшийся на поверхности, оглоед нападал на все что движется и нередко причинял людям беды.

Офицер сплюнул:

– Дебилы – Едва прошипел он, потом добавил уже громче – Рапорт чтобы до заката подали. Кажется, кому-то пора заканчивать командовать отрядом.

Он бросил презрительный взгляд на Годрика и пошел куда-то в сторону башни. Годрик выдохнул. Потом повернулся к Каю:

– Ну веди. Ты здесь лучше ориентируешься.

Кай и правда, неплохо знал Трант. И даже когда-то убивал здесь троюродного братца деда нынешнего барона Корникса. С тех пор, конечно, многое поменялось, но только не «Блудливая мантикора» и красный квартал, где она находилась. Они некоторое время петляли по улицам бедняцкого округа, где сумели переодеться в укромном уголке. Больше ходить в форме

Солдат Брабадура не было смысла, а то еще потребуют рапорт. Красный квартал располагался сразу после бедняцкого и создавал с ним сильный контраст. Словно пытаясь выделиться над своим бедным соседом, здесь обожали показную и на самом деле дешевую роскошь. Фасады домов старательно украшались безвкусными скульптурами, повсюду развешивались какие-то гирлянды и прочая мишура. Во всем этом не было ни системы, ни стиля. Просто нагромождение безвкусицы. Хотя бы в окружающей грязи было некое подобие дороги из битого камня. Обычно красный район был очень оживлен. Куда ни посмотри, везде предлагали доступную любовь и наркотики, запретную, зачастую неработающую, магию и прочие приворотные зелья. Проститутки всех возрастов активно зазывали, обещая райское блаженство. Многие при этом не имели даже собственного жилья, или оно было занято малолетними детьми или болезными родственниками, поэтому они оказывали свои услуги прямо на улице. Некоторых сюда выводили законные мужья, особенно жившие в бедняцокм округе, заставлявшие жен торговать собой. Потом били, отнимали заработанное и спускали все на выпивку, или на шлюх, прямо здесь же. В почти каждом темном углу, где не происходило любовное действо, обязательно таился подпольный алхимик, предлагавший «невероятно запретную и могучую» магию, зелья которые могли изменить все (в худшем случае вызвать понос) и прочую дребедень, рассчитанную на доверчивых дурачков. Несмотря на все это тут был относительный порядок, особая уличная иерархия. Поэтому в отличие от того же бедняцкого округа трупы тут по канавам не валялись. Да и стража за кварталом приглядывала, как никак, в некоторые заведения, такие как «Мантикора», хаживали довольно знатные горожане. Сейчас же тут было относительно тихо. Война хоть уже и закончилась, но время все еще было неспокойное. Лишь самые отчаянные выходили работать на улицу, и если попадались на Брабадурский патруль, то работали бесплатно. Кай же с командой легко миновали все патрули и без приключений добрались до места назначения.