Он дал залу паузу, чтобы зрители смогли переварить данную информацию. Я видел, как некоторые люди кивали, когда слушали профессора, но вряд ли хоть один из них способен понять речь целиком и полностью.

– Так что же мы видели? Как возможно такое? – воскликнул нетерпеливый парень, кажется, из моего ряда.

– Итак, – произнес господин Эрфаругсманн. – То, что вы видели, это оптическая иллюзия, реализация которой способна благодаря нашему оборудованию. К примеру, вы сказали, что в моём портфеле находятся кроссовки, – он указал на меня. – Я спросил у Вас, какого они цвета, фактуры и для чего они служат. Вы ответили: бело-красные беговые кроссовки. Благодаря именно вашему восприятию и тем атомам, которые вы передали мне… Ещё раз повторю: ВАШИ МЫСЛИ МАТЕРИАЛЬНЫ… Наше оборудование, – он достал стеклянный шарик из стакана и покрутил его в руках, – воссоздало то, что вы хотели видеть.

– Также и наши слова, – продолжил он. – Увидев вещь, мы воспринимаем её по названию. Вы видели розу, – под его пальцами, в его ладони из стеклянного шарика вырастала настоящая роза! – И в вашем мозгу сразу происходит процесс: цвет, шипы, листья, размер, однако соответствует ли ваше понимание предмета его качествам, если вы видите его в первый раз и никогда не касались его?

В данный момент лучше всего представила себе розу девушка на 23 месте в 6 ряду. Он подошёл к ней и вручил ей цветок. – Он-ваш. Как бы вы теперь не старались, шарик навсегда останется розой. Почувствуйте её запах, – девушка поднесла цветок к носу. – Вы представили себе даже запах, вы нарисовали в голове образ, а шарик просто способствует этому… Считаю свою лекцию законченной. До свидания, дорогие друзья, сейчас к вам выйдет другой представитель «Силиката», – он забрал портфель и вышел из зала.

Я, недолго думая, подождал, пока дверь за ним закроется, рванул к столу, взял стакан, чтобы посмотреть на шарики, но уронил его. Шары рассыпались на полу, я стал подбирать их, ползал по полу, как дурак. Стакан, кстати, не разбился, да и шарики тоже. Потом сел за кафедру, взял пригоршню в руки и стал представлять. Но ничего не происходило, как я не бился над этим. Дверь начала открываться, я высыпал шарики в стакан, но один оставил себе, положил в карман и побежал на своё место.

Группа Б

Кирилл

Когда я на сцене, мне не важно, что происходит вокруг. Есть только я. Только я и целая Вселенная, которая принадлежит только мне одному. Я бы хотел двигать этот мир, я бы хотел, чтобы каждый человек мог слышать слова моих песен и внимать им, но… для этого нужны деньги. Для моей собственной студии, для аренды помещений, для машин, для клубов, для девушек. Этот долбанный мир крутится, кажется из-за людей, которые ходят по поверхности шара, а люди двигаются из-за денег. Устал я от «концертов» в барах за жалкие гроши. И тут друг предлагает сходить в «Силикат». Я спросил, может это новое заведение, где люди снова готовы кидать монеты к ногам? А он ответил, что это почти то же самое. Это моя новая работа.

Так и случилось. Я даже не ожидал.

Я купил бежевый костюм. Под него одел белоснежные кроссовки (вот в чём я верен, так это в том, что обувь должна блистать, девушки не зря смотрят на обувь, на новые ботинки я готов выложиться по полной), стал похож на арт-директора, усмехнулся, глядя на себя в зеркало, ведь я чертовски привлекателен.

Вскоре меня утвердили на должность. Мне доверили заниматься рекламой. Теперь я продвигаю «Силикат», но как мне кажется, ничего не делаю. Со мной в кабинете 2 девушки, которые периодически уходят, затем возвращаются с кучей бумаг. Они постоянно работают и мной им некогда заниматься. У меня шикарный вид из окна, большой чистый стол с последней моделью компьютера, я взял с собой тетрадь, в которой я пишу тексты, а также ещё одну – нотную. И вот я смотрю на Москву сверху, переписываюсь в чате, вдохновляюсь видами, читаю новую информацию в интернете и не делаю ни черта! От босса предложений не поступает, мне нечего делать, но сумма оговорена, и каждый час я получаю неплохие деньги. Смотрю фотки, думаю, планирую вечер. Стараюсь, кстати, каждый день, точнее ночь, проводить в новой компании и в новом месте, мои знакомства позволяют мне это. Одни и те же люди наводят скуку, в закрытом пространстве люди варятся в собственном соку до кипения. А так я свободен.

***

Когда мне нечего делать, я начинаю сходить с ума. Сегодня я катал стеклянные шарики по столу. Я вспомнил все правила хоккея, поставил ворота из ручек и карандашей. Мне быстро начинает надоедать постоянство. Я переделал уже всё, что мог. А вчера я сходил в банк и проверил счёт, деньги поступают и ровно столько, сколько нужно. Но вот тут, кажется, я время зря убиваю. Но с другой стороны, все складывается отлично. И жаловаться не на что. Во второй половине дня мне принесли конструктор и сказали что-нибудь придумать. Я его раскрыл, изучил, не удержался и попытался собрать его без схемы. Думаю, до конца недели ничего не предвидится, поэтому я могу себе это позволить.

***

От меня ушла какая-то часть вдохновения. Я уже три дня ничего не пишу, слова не возникают в моей голове, не образуют строки, а строки, в свою очередь, не рождают ритм. У меня на столе стоят какие-то игрушки, а мозги кипят. Я старался выдавить из себя хоть что-то, но не выходит. Мне нужно отдохнуть, тогда я смогу двигаться дальше. Помню, как когда-то в школе не мог выбрать себе дорогу по жизни. Скажем, её выбрали мне обстоятельства, но не я сам. Хотел строить, хотел создавать, но создаю я сейчас только стихи, а вот нечто другое… Хотелось бы… не спорю, есть много интересного, неизученного, неоткрытого.

И люди напрягают. Нет… я люблю общаться, даже чересчур, но чем новее человек, тем он интересней мне. Ненавижу, когда меня перебивают. У меня бешеный авторитет среди разных кругов общества, и, если посторонний начинает что-то втирать мне, порой мне кажется, что я ненавижу всех этих мелких фише-игрушек-людей на моём столе. Это моя жизнь, моя игра и она принадлежит только мне. Даже песню года два назад писал о том, что, если ты идёшь по Земле, ты двигаешь её с места. Предаюсь воспоминаниям.

На столе лежит полусобранный конструктор, благодаря которому я убил, наверное, часа 4. Девушки также не обращают на меня внимания, так как с головой ушли в работу. В буквальном смысле. У одной вон из-за бумаг только хвостик и видно.

Открыл почту на компьютере. «Силикат» прислал мне письмо с уведомлением о командировке. А вот это дело! Надо пойти с боссом побазарить на эту тему, везде же нужны такие, как я. Тем более мир посмотрю. Здесь нечего делать, значит и там напрягаться особенно не надо будет. «Работа» за границей это по мне! Пойду, зайду в кабинет босса.

Мы постоянно ищем выход из лабиринта под названием обстоятельство. Пространство начинает сжиматься, кислорода становится всё меньше и меньше, порою мы переходим на бег, чтобы просто выжить, когда ноги идти уже не могут. Человек способен на такие вещи, о которых он и вообразить не может. Когда мы скованны по рукам и ногам, мозг начинает лихорадочно соображать: из чего верёвки; есть ли вещества, способные уничтожить путы и где находится существо, связавшее их. Странное дело, получается, что, находясь в помещении и имея полную свободу, я был связан. Значит, будучи абсолютно свободным в действиях и мыслях, я не мог что-либо делать. Но с другой стороны стены кабинета ограничивали моё личное пространство, и я не мог абстрагироваться от них.

***

Я собираю вещи. Я беру небольшой чемодан. Кажется, мы едем куда-то в тёплую страну, забыл её название, но вроде на «А» как-то. Босс распечатал мне перечень вещей, которые я должен взять с собой. Сижу, читаю, офигеваю. Зачем мне тёплая одежда, если я еду на Юг? Удивлён – ничего не скажешь. Думаю, за неделю в Москве ничего не поменяется, надеюсь, во время поездки я обрету новые крылья!

Группа Б

Владислав

Я знаю всё. Я знаю, когда в мою голову пытаются вбить дурь различными способами. Как работодатель стремится заискивающе говорить с тобой, улыбается, но такой улыбкой, что сразу становится понятно, что он на самом деле о тебе думает. Но я в чертовском отчаянии! Работа на заводе научила меня всему. Люди были другие. Когда им что-то не нравилось, они подходили и говорили: «может, отойдём?» Но решалось всё не дракой. Когда имеешь силу, она становится только авторитетом. Там же все её имели. Они говорили так, как должны говорить.