– Не могли бы Вы как-то побыстрее? – недовольно выкрикиваю я.

–Девушка, успокойтесь и дождитесь своей очереди, – отвечает мне мужчина, сидящий по центру. Лицо, кстати, у него ничем не примечательное. Мимо такого пройдёшь – не заметишь, а вот голос, голос, правда, властный. Сижу, барабаню ручкой по коленке. Что ж, хоть это и обман и сидят тут обманщики, но деньги меня прельщают. Конечно, платят тут пока неизвестно сколько, но зато хоть какие-то гроши уже пообещали. Тоже деньги, так почему бы их не взять? Ну что же долго так?

– Евгения Новикова.

Встаю, поправляю юбку, приглаживаю волосы. Кстати, за ухом у меня диктофон, ну это так, на всякий случай.

– Согласны ли вы, Евгения, принять наше предложение?

– Ну как видите, – хмыкнула я. –Да.

Меня опускают вниз на круговой платформе. Сначала я вижу мужчину по плечи, потом по пояс, а потом и вовсе его обувь, затем он пропадает из моего поля зрения.

«Ишь, что удумали! Это же скандал. Я не собираюсь лицезреть чьи-то ноги. Да это ещё и принижает моё личное достоинство».

***

– Присаживайтесь.

Сажусь, озираюсь по сторонам. Стены кабинета были разукрашены детскими рисунками, вокруг были какие-то самолётики, игрушки на липучках, фотографии животных, детская карта мира, один единственный шкаф, на полках которого среди документов и папок притаился… Кто бы вы подумали? Розовый слон. В центре комнаты стоит громадный аквариум, заменяющий психологу стол, по середине которого плавает пенопластовый лист с моторчиками.

За этим столом сидит женщина, видимо, психолог, в огромных выпуклых очках, глаза в которых кажутся если не большими, то уж очень огромными, в волосах черте что – никогда такой причёски не видела – может, она и не причёсывалась никогда, платье в огромный зелёный горох, губы накрашены ярко-красной помадой.

– Что же вы сели так далеко? Придвиньтесь ближе.

Я с трудом пытаюсь сделать это. Наступаю на резиновую утку, валяющуюся под ногами, и она издаёт противный звук «пиу». Я даже скривилась. Уж такого я точно не ожидала. Приходится буквально пинать игрушки под ногами.

«Вот дура,» – думаю я. – «Нельзя было разве нормально прибраться?»

Сажусь.

– Подайте, будьте любезны, Вашу анкету.

Ума не приложу как это можно сделать. Но тут ко мне подъезжает пенопласт.

– Кладите, не бойтесь, не утонет.

Меня сейчас кондратий хватит. Такого я ещё не видела, честно! Включаю диктофон за ухом, чтобы записать звук моторчиков. Между тем моя анкета подъезжает к ней. Она достаёт из сумочки другие очки, одевает их и читает, при этом я вижу, что губы у неё движутся. Я уже готова в пух и прах раскритиковать эту контору, моя анкета едет назад, в графах и моих ответах слова подчёркнуты красным.

– Что это? – недоумевая произношу я.

– Это, милочка, неправильно заполненная анкета. Вам придётся заново заполнять её.

– Чего? – и ко мне снова едет анкета, но уже пустая и гусиное перо с чернилами.

– Прошу Вас.

– Но что писать, если я уже не знаю, как это переделать?

– Дорогая, вы ведь журналистка. Покажите нам ваши способности и напишите всё заново.

Я макаю перо в чернильницу, начинаю писать, и вдруг с моего пера, когда я закончила половину анкеты, падает жирная клякса. Пенопласт едет е своей хозяйке. Она цокает и качает головой, затем снова кладёт уже чистую новую анкету на этот дурацкий поплавок, который едет ко мне.

– Что ж, заново, – заявляет психолог. Это начинает меня ужасно злить. Я наклоняюсь над анкетой, чтобы снова не наделать клякс, и тут мой диктофон с характерным хлюпаньем падает в воду.

– Ничего – ничего. Главное – чернила не пролейте, – произносит женщина и буравит меня взглядом, очки, кстати, она опять поменяла и снова смотрит на меня огромными пучеглазыми глазами.

Далее я заполнила эту чёртову бумажку уже без проблем. Кладу её, и она плывёт к этой ненормальной. Она прочитал её. Затем сложила вдвое, втрое и вот в руках у неё бумажный самолётик, который она с ехидной улыбкой запускает в воздух. Нет! Ну этого уже я вытерпеть никак не смогла. Я резко встаю, опрокидываю стул, пинаю ногами игрушки (некоторые летят в аквариум). Злость переполняет меня.

– Вы… вы… вы… – от ярости речь даётся мне с трудом. – Вы чокнутая на всю голову! Вы- неадекватная идиотка, я ухожу!

Еле сдерживаюсь, чтобы не применить физическую силу, а так хотелось вцепиться ей в волосы! Громко ругаясь, я буквально бегом покидаю комнату, но это трудно сделать из-за хауса, творящегося на полу.

– Зачем же вы злитесь? – мягко произносит женщина. – Давайте лучше песенку споём.

И она включает на своём старом кассетном магнитофоне «От улыбки…» Я с грохотом хлопаю дверью.

Группа А

Павел

Я фактически вымотан, хотя, что там разглагольствовать, если каждый день я прихожу домой и валюсь с ног. Со дня смерти моей жены прошло 6 лет, а я помню это так, как будто это было вчера. Сначала я думал, что единственной соломинкой, оставившей бы меня на плаву, была моя работа, и я стал делать больше деталей, перевыполнять все сроки, но платили мне также и заработок мне счастья не приносил. Дочке я обеспечил счастливое детство. Она имела всё, чтобы ни захотела, и что я мог себе позволить. У моей дочки голубые глаза и русые волосы, она практически точная копия своей матери – единственной женщины, которую я так любил, единственной, с кем бы я хотел быть вечно, и это нечестно! За что судьба так со мной? Увидев однажды мой потухший взгляд, дочка стала искать мне новую работу и нашла. Компанию «Силикат». Я послушал её. Собеседование я прошёл без проблем, ведь я отличный работник, через неделю ко мне приехал курьер и передал письмо. Мне нужно было пройти несколько тестов, которые содержал вложенный в конверт диск, также я должен был прикрепить к голове несколько датчиков; «Силикат» объяснил это, как проверку на мою реакцию и соображаловку. Я и это сделал без особого труда, однако эти тесты настолько втянули меня, что я напрочь забыл об окружающем меня мире. Появился интерес, и мне вдруг стало легче.

Позже мне позвонили и сказали, что человеку с такими потрясающими данными не стоит заниматься деталями, что они нашли гораздо более подходящую и интересную профессию для меня. Мне стоит подъехать в «Силикат».

Подъезжаю к зданию на своей машине. Постройка, конечно, красивая, но строение строению рознь, такие же вон на Международной строят. А будут ли в этот раз какие-нибудь испытания? Это было бы забавно. Кстати, вот что что, а цифры я запоминаю отлично. Я досконально запоминаю номера телефонов, к примеру, шесть миллионов сто двадцать семь тысяч… и так далее.

Внутреннее содержание «Силиката» уже не доставляло такого приятного волнения, как в первый раз, когда я пришел на первое собеседование, ко всему привыкаешь или я просто искатель новых ощущений. Помню с женой, как познакомились, практически весь мир объездили и где только не были! И всё было другим, может, времена меняются, а, может, это я изменился. Хотелось бы съездить куда-нибудь, но боюсь мне будет больно, ведь красоту, по моему мнению, лучше познавать вдвоём, чтобы было с кем поделиться впечатлениями…

– Здравствуйте, – подходит ко мне белокурая девушка в холле и отвлекает меня от этих мыслей. – Вы Павел Беляев, верно?

– Да, – удивлённо отвечаю я.

– Прошу проследовать за мной.

И она развернулась ко мне спиной и быстро зашагала в неизвестном направлении. Я недолго думая, направился за ней. Девушка была на высоченных каблуках, я просто не представляю, как на таких можно ходить, но шла она так, что я еле поспевал за ней. На какой-то момент она слилась с толпой в вестибюле, я беспокойно озирался по сторонам, люди толкались, их было слишком много, я схватился за сердце, я был фактически в панике, но тут что-то белое мелькнуло в толпе, и я рванул к этому лучику моего спасения. Хлопнула дверь, я подбежал к ней, распахнул и зашёл внутрь.

Сначала меня ослепил яркий свет, уж больно было освещено помещение. Я проморгал и привык. Я находился… в цеху. Повсюду были рабочие зоны, но люди здесь не толпились, их было, попросту не много.