Он опустил голову и поцеловал меня между ног. Потом аккуратно раздвинул мои ноги и приник к половым губам своим языком, умело раздвинув их и дотронувшись до клитора.

Мне не удалось сдержать крик, и я на миг даже отрешилась от всего сущего, даже не сразу поняв, что кровать подо мной заходила ходуном. Он медленно и уверенно смаковал мой клитор, а мое тело бушевало от желания того, чтобы он уже вошел в меня и трахнул так, чтобы мои руки отвалились вместе с изголовьем кровати. Но он истязал меня, он дразнил меня, и таким именно и было его настоящее наказание.

– Войдите в меня! – взмолилась я, а потом снова увидела его довольное и смеющееся лицо.

Он всунул два пальца в меня и принялся погружать их внутрь моего разгоряченного лона и вытаскивать обратно. Я выгнулась, представляя внутри себя его член, но все равно не могла смириться с тем, что он просто издевается надо мной.

А потом я почувствовала его член, и все встало на свои места. Он резко вошел в меня, кровать снова затряслась, и боль в руках вернулась. Но она будто стала вторичной, потому что на первое место вышел сам процесс.

Максим трахал меня жестко, но при этом оставался нежным и трепетным. Он смотрел в мои глаза, которые искрились от счастливого предвкушения оргазма. Я слышала, как член со свистом влетает в меня, а потом вырывается обратно, я хотела прижать его тело крепче к своему, но не могла – мои руки безвольно висели у изголовья и мне не подчинялись.

Фрикции участились, и я прикусила нижнюю губу, чтобы сдержать очередной крик. Все тело затрепетало от оргазма, который врезался в низ моего живота, а потом разнесся по всему телу, разнося частички наслаждения. Я снова дрожала, но на этот раз от безумного удовольствия, которое стало вознаграждением за мои страдания.

Максим улыбался, продолжая трахать меня, а потом и его тело сотряслось от экстаза. Он кончил в меня, ничуть не стесняясь этого, и я почувствовала, как горячая струя ворвалась в меня и тут же начала вытекать обратно, а член продолжал машинально входить и выходить из меня, становясь мягче и меньше в размерах. Наше дыхание выравнивалось, и мы продолжали смотреть друг на друга. Теперь мы любовники, настоящие любовники, с каким бы большим трудом мне не верилось в это.

На работу сегодня, видимо, не идем. Да и не думаю, что было бы легко работать с такими запястьями. Они совершенно не слушались, и покрасневшая кожа не давала отпустить то, что сейчас произошло.

И жажда вернулась.

– Максим… Сергеевич… – слова до сих пор даются с трудом.

– Вероника, прекрати. Мы же не на работе, – он немного улыбнулся, – Можно просто на «ты».

– Хорошо, Максим… – Я понимала, что он мой шеф, что мы не так хорошо знакомы, пусть и очень «близки» – в прямом смысле, особенно в данный момент.

Шеф нехотя встал и вышел из комнаты, чтобы через несколько секунд вернуться с тем же стаканом, наполовину полным. Или пустым.

Мне наконец разрешено было попить столько, сколько было достаточно. Я так обрадовалась, что даже не задумалась о том, что одеяло может упасть, когда я сяду. Максим тоже не особо старался одеться.

Дождавшись, когда я закончу, он так же молча унес посуду и, вернувшись, присел на край кровати с моей стороны.

– Ты не голодна? – даже не знаю, о ком он больше беспокоился в тот момент: обо мне или все-таки о себе, – Давай сходим поесть.

– Сегодня же только пятница, – начала я, пытаясь скрыть улыбку, – Неужели, нам не надо ехать в офис?

– Неужели ты хочешь снова завтракать-обедать в том буфете? – рассмеялся Максим и подошел к своему шкафу. У него тоже было много одежды, даже удивительно, как она вся так аккуратно поместилась туда, потому что, глядя с другой стороны стены, подумать сложно, что там столько пространства.

– А где мое… Все? – спросила я, когда он начал выбирать одежду.

– Твое белье в ванной, – он начал уверенно, но продолжил как-то виновато: – А платье… Я тебе куплю новое.

– А что с ним? – я была польщена этим, даже очень обрадовалась.

Подумала, что теперь и сама смогу купить себе новое платье, а потом вспомнила… Что и деньги, заработанные два дня назад, остались в сумке.

Я издала громкий раздосадованный стон, думая о деньгах, но шеф-то не знал, о чем я думаю:

– Извини… Если бы я знал, что оно тебе так дорого, я был бы более… Нежным. – он говорил медленно, то ли виновато даже, то ли с намеком, прогружая в своей голове приятные воспоминания. Те, что я, к сожалению, воспроизвести не могла.

– Пока я собираюсь, можешь принять душ, – не думаю, что такой как он, вообще может о чем-то жалеть.

Ванная комната была не очень просторной, по сравнению с кухней, которую нужно было пройти, чтобы попасть в нужную комнату. Зато, огромная ванна и даже позолоченные раковина с унитазом. Не думаю, что золото все же настоящее.

Когда собиралась залезть в ванну, заметила несколько женских шампуней на бортике у стены. Хотя и зубная щетка, и все остальное было в одном экземпляре. Неужели Максим Сергеевич, настолько влиятельный человек, пользуется подобным?

Нет, это, конечно, неплохо следить за своими волосами, но существует множество других, более мужских аналогов, которые и пахнут более брутально, чем «клубника» и «орхидея».

Больше женских вещей не было нигде – ни в шкафу, ни на полках. Даже кухня отличалась минимализмом, но это…

Пока принимала душ, из головы никак не выходило резкое появление Максима, как вчера, так и вообще в моей жизни. Казалось, что вот он сейчас откроет эту дверь, зайдет, и мы снова…

Но это были только мечты. Очень пошлые – сама от себя не ожидала, что могу мечтать о чем-то таком почти сразу после последнего раза. И мой вчерашний побег, и это – все как-то…

Я никогда не была такой. Если задуматься, только после переезда и трудоустройства во мне все изменилось. Я стала замечать такие мелочи, легче заводиться, даже по неоправданной надежде, как сейчас.

Еще один тяжелый вздох, и вышла из душа – уже в своем белье. Прошла в спальню, где Максим уже надел брюки и сбирался надеть рубашку, но я его, видимо отвлекла. Мужчина, оглядев меня несколько раз, произнес:

– После кафе поедем покупать тебе новое платье и белье.

– Вы считаете, что это мне не идет? – глядя на него из-под ресниц, спросила я.

– Тебе нужно новое, – уклонился от ответа, – В конце концов, мне виднее, в каком белье я хочу видеть тебя в своей постели. Или без какого.

Он снова улыбнулся и указал мне на кровать, где аккуратно были разложены его толстовка и шорты, намекая, что это именно то, что я буду вынуждена надеть.

Смотрится, конечно, отпадно. В смысле, увидев такое можно упасть от смеха. Огромные шорты, и такая же огромная кофта. Первые, кстати, сильно напоминали семейные трусы. А если я еще и по всяким заведениям буду в таком ходить…

– Я, конечно, мог бы отдать твое платье, но ты бы и его не надела, – заметил шеф, увидев, как я смотрю на свое отражение в зеркале.

Покрутившись еще немного как перед зеркалом, так и перед Максимом, мужчина предложил:

– Можешь снять шорты. Я дам тебе кофту подлиннее.

Его руки, такие большие, сильные и, на удивление, нежные, взяли меня за плечи и отвели в сторону, чтобы их хозяин достал из шкафа необходимую одежду. Мне протянули огромнейшую рубашку. Как я поняла, это был самый большой размер, что у него был.

Попросила еще и пояс, чтобы сделать из нее платье.

Шеф, глядя на меня чему-то удивился. Может, моему странному решению, которым мужчины обычно не пользуются, по понятным причинам; может, потому что мне очень шло это платье.

Стала слишком самоуверенной с тех пор, как начала новую жизнь. Да и платье мне действительно шло.

Колготки мне не вернули, сказав, что они также не в лучшем состоянии. Зато, обувь осталась в сохранности. Миновали десять этажей на лифте, вышли из небоскреба и отправились в ближайшую кофейню пешком.

В такой же многоэтажке, совершенно неприметное заведение отличалось особым уютом и эстетикой. Стены цвета кофе и его же аромат, витающий в воздухе… И аромат полюбившегося мне одеколона, которым часто пользовался Максим.