<p>

Пока я мирно жил в Паренте, рос и набирался сил, мои дядья в погоне за императорской короной рвали империю на куски. В ходе усобицы творились самые жуткие преступления, никто уже больше не вспоминал о законе, и разбойники ощущали свою полную безнаказанность. Лазутчик, засланный мной в Шеви, доносил, что Миран очень недоволен разбойными нападениями на его земли и уже склоняется к тому, чтобы самолично отправиться наводить порядок. Наш с ним договор защищал от его притязаний только территорию принадлежащего мне Парентского княжества, и кто бы смог помешать ему захватить все остальные имперские земли? Я осознал, что я единственный, кто еще в состоянии спасти нашу державу от гибели, но сделать это я смогу только в том случае, если сам стану императором и, соответственно, все подданные империи будут считаться тогда моими людьми. К счастью, среди аристократических родов Лекамоса еще сохранились вменяемые люди, и мне удалось убедить их возложить императорскую корону на мое чело. С того дня начался мой тяжкий труд по восстановлению порядка".</p>

<p>

- Дальше он долго и велеречиво описывает свои военные кампании, поскольку тех его ничтожных, по сути, противников вы все равно знать не знаете, вряд ли вам будет это интересно, так что данную часть его воспоминаний можно и пропустить, перейдя сразу к финалу, - промолвил Миран, перелистывая листки, - ага, вот и он:</p>

<p>

"Восстановив единство страны, я стал думать, как я могу отомстить демону за смерть отца и дяди и мое собственное унижение, не нарушив при этом нашего с ним договора. После долгих размышлений мне пришло в голову, что торговые отношения никак там не прописаны. Поскольку Шевское княжество теперь оказалось полностью окруженным моими землями, я сумел установить для него режим торговой блокады, не пропуская туда никаких купцов и не принимая у себя купцов из самого Шеви. При этом всем моим вассалам было приказано беспрепятственно принимать любых переселенцев из Шеви и селить их на своих землях. Мои расчеты оказались верны. Мирана бросили почти все его подданные, и сегодня, когда я пишу эти строки, его окружает лишь кучка стариков, с чьей смертью Шевское княжество обезлюдеет окончательно. Судя по тому, что демон так и не предпринял против меня никаких враждебных действий, его воля реально связана нашим с ним договором. Тем важнее сохранить этот договор в действии на все последующие века. Я завещаю, чтобы все мои потомки воспитывались таким образом, чтобы они всегда осознавали свое ничтожество пред лицом силы, которой они не в состоянии противостоять. Пусть помнят они, что пережил я по воле Мирана, и передают эту память из поколения в поколение. Да не погубит их никогда гордыня, что погубила великого воителя Сапатиса и его прославленных военачальников! Сей договор я сохранил в тайне от подданных, кроме самых доверенных лиц, и отныне он должен передаваться в роду Парентов от отца к сыну. Очередной наследник престола должен быть посвящен в эту тайну по достижении двенадцатилетнего возраста и с той поры всеми силами стремиться, чтобы этот договор не был нарушен никогда, ибо иначе на весь наш род падет проклятие и ничто уже не спасет империю от гнева Мирана".</p>

<p>

- Поразительно точные воспоминания, - произнес Миран, закончив чтение, - представляю, в каком шоке был его потомок, когда впервые их прочел. Особенно от осознания, чем он должен расплатиться за перезаключение договора.</p>

<p>

- Господин, так вы и Лодиса тоже высекли?! - не смог сдержать своего удивления Илав.</p>

<p>

- Разумеется, ведь никакой смертный не может рассчитывать на благоволение Высших Сил, не принеся им жертвы, - усмехнулся Миран. - В случае Робуса, надо признать, жертва эта была не вполне добровольной, но в тех обстоятельствах на иное рассчитывать и не приходилось, а вот Лодис уже точно знал, на что шел. И надо сказать, свою часть договора он скрупулезно выполняет, так что мне даже нет уже нужды постоянно находиться в Шеви. Ровно поэтому я согласился помочь своим друзьям, когда возникла такая необходимость. Ты, мальчик, свою жертву уже принес, она принята, и теперь я обязан исполнить твое пожелание. Остается один вопрос: как лучше это сделать?</p>

<p>

- Господин, через неделю наши жрецы будут официально призывать Стража, - промолвил Йихнов. - Если вы явитесь народу во время той церемонии, думаю, ни у кого не возникнет никаких вопросов.</p>

<p>

- Хорошо, так и сделаю, - ухмыльнулся Миран. - Их будет ждать большой сюрприз... А вы, мои верные слуги, идите отдыхать, ведь ночь уже идет к концу, и ни о чем не беспокойтесь. Встретимся через неделю.</p>

<p>

Закончив эту речь, Миран начал таять, превращаясь в туман, который вскоре втянулся обратно в барельеф. Дед с внуком поспешили покинуть храм, пока не рассвело.</p>

Глава 5.

Явление бога.

<p>

На ежегодный праздник призвания Стража верховный жрец Гестхов Танаи шел с тяжелым сердцем. Ему неприятно было даже смотреть на свой родной храм. Сколько раз здесь он обращался к своему богу, сколько раз призывал его явиться своим верным адептам и сам уже давно не верил, что когда-нибудь узрит такое чудо. Все, что он мог сделать - это дать надежду малым сим. Пусть хоть они увидят воочию явление Стража... пусть хотя бы дети поверят, что он все еще с ними, что Высшие Силы по-прежнему готовы защитить их народ от бед. Взрослые уже давно не верят ни во что, может потому боги их и покинули. Но как бы там ни было, свой долг он должен исполнить до конца. Вот сейчас он войдет в алтарную часть храма, произнесет предписанные традицией фразы призыва, произведет символическое жертвоприношение... а дальше заранее скрывающийся здесь младший жрец Роив, облаченный в божественные одежды и щедро загримированный, выйдет из алтаря в облике Стража к поклоняющемуся ему народу, чтобы хотя бы на несколько часов сделать его счастливым. Дальше бог вернется к алтарю и якобы покинет храм... хотя он и так уже давно его покинул. Вот только на сей раз его храм опустеет навсегда. Впрочем, и это еще вопрос. Победившие правоверные вполне могут приспособить его для каких-нибудь собственных нужд, и вот это будет уже настоящее осквернение. Лучше бы они его просто снесли...</p>

<p>

Натянув на лицо улыбку, все же сегодня великий праздник, Гестхов церемонно раскланивался с прихожанами, стараясь не замечать их нахмуренных лиц. Искренне радовались только малые дети, из глаз остальных сквозило чуть ли не отчаяние. Только старый Йихнов Флорси и его стоящий рядом внук почему-то излучали уверенность и словно бы что-то предвкушали. Впрочем, сейчас не время было размышлять над этой загадкой. Гестхова ждали младшие жрецы и долгая церемония.</p>

<p>

Длительные камлания над алтарем, наконец, подошли к концу. Плеснув на него специального храмового вина, что должно было символизировать принесенную жертву, и с потаенным ужасом подумав о том, КАКИЕ жертвы здесь иногда приносились в глубокой древности, Гестхов уже готов был кивнуть Роиву выходить к народу, когда из вделанного в храмовую стену барельефа стража вдруг стал истекать густой туман...</p>