Ночь. Что скрывается за плотным пологом ночного неба с россыпью искрящихся звёзд? Что заставляет нас именно в эти часы вести битву со своими тайными мыслями, страстями, пороками; сдаваться под их натиском и полной грудью вдыхать взбудораживающий воздух свободы?

Свобода… Странное слово с лёгким привкусом горечи и незабываемым послевкусием. Стоят ли вековые сражения за обладание призрачной возможностью выбора всех тех бед, страданий и слёз? Возможна ли истинная безграничность? Или мы всегда будем лишь безвольными марионетками Судьбы и наших тёмных животных инстинктов?

Мы слишком слабы, чтобы сопротивляться; кем бы мы ни были, где бы мы ни были и чего бы мы ни хотели, крошечные семена сомнений в наших  душах рано или поздно взрастут, вскормленные слабостями и уступками.

Ночь – прекрасное время, чтобы позволить разуму воплотить в реальность то тайное и скрытое, что мы прячем от людских глаз и, порой, от себя. Ночь не имеет границ, но обладает над нами властью. Ночью мы ощущаем эту призрачную свободу, а её отголоски будоражат наши мысли до рассвета. И только вдыхая терпкий от  возбуждения воздух, мы понимаем, что на самом деле находимся во власти теней: теней прошлого, будущего и настоящего; теней наших фантазий, наших неизведанных сторон; теней, которые вполне способны превратить наши кроткие мечты в одержимость…

Прислушайся к безмолвности тьмы, заставь свои глаза видеть сквозь ослеплённую лунным светом реальность… Слушай и смотри.

Стон, тихий, но от того не менее сладкий, срывающийся с покусанных от вожделения губ. Слияние двух прекрасных тел;  нежно-оглушающий звук любви, тонущий в животной страсти; сердце, отбивающее прерывистый ритм и вдруг бросающееся вскачь; кровь, алая горячая кровь, несущая тепло по твоим венам, направляющаяся вниз, к твоему центру. Твоё тело, в бессилии замершее на влажных простынях, когда он вдруг останавливается, заставляя тебя почувствовать острую нехватку его жара внутри себя, смотрит тебе в глаза и усмехается, понимая, какой властью обладает.

Его рука, бесцеремонно скользящая по твоей груди, мягко сжимающая сильными пальцами тёмно-розовую горошинку соска, а затем медленно ласкающая нежную золотистую кожу. Твой судорожный вздох, порождённый его ласковой грубостью, когда он вновь входит в тебя; его хриплое дыхание и сильный толчок, заставляющий тебя вскрикнуть, а твоё тело последовать ему навстречу. Шёпот, твой тихий шёпот в попытке погасить разбушевавшийся пожар внутри тебя.

Слышишь? Слышишь мольбу?

– Пожалуйста, – срывающийся голос. Твой голос.

Видишь?

Девушка, раскинувшаяся на мягкой кровати, мечущаяся в огне, хватающаяся за простынь руками, сжимающая ее. Это ты. Смотри, смотри внимательно и чувствуй, поддайся соблазну и окунись в водоворот страсти, похоти и желания.

Плавься подобно раскаленному свинцу в его руках, когда он владеет тобой.

Когда сжимает твою тонкую талию в своих руках, не давая отстраниться; когда притягивает тебя к себе, заставляя сильнее обхватить его ногами в порыве быть ближе, глубже, дольше.

Ты видишь, как он закрывает глаза, когда ты начинаешь бороться за право власти, позволяя себе поддаться инстинктам и двигаться?

Так плыви по течению! Отбрось рамки, границы и запреты. Сейчас есть только ты и он…Пользуйся, живи, наслаждайся…

Я смотрела в его потемневшие стальные глаза и видела отражение себя. Его низкий голос проникал вглубь меня, будто задевая неизведанные струны души, ласкал меня. Руки, взгляд, голос, тело… Стало неважным, что, как и где, просто гул бьющегося сердца вдруг стал громче… я поняла, что пропала, больше нет меня, есть лишь пламя, безжалостное пламя, пожирающее всё на своем пути, вырывающее из реальности… 

Есть его хриплый стон, объединивший нас в бушующем пожаре страсти.

Вспомнишь ли ты на рассвете, как сгорала в его руках? Вспомнишь ли о своём сне, ставшем больше, чем реальным, ощутимым будто наяву? Вспомнишь ты ли его холодные серые глаза, когда наутро вместо них увидишь летнюю зелень любимого взгляда? Вспомнишь ли?

Монотонный голос преподавателя не замолкал ни на минуту, будто ему даже не нужно было дышать. Его речь лилась сплошным потоком непонятных заумных фраз и набором бесконечных чисел, смешавшихся в моей голове в кашу. За последние полчаса я не сделали ни одной заметки – политика государственной информатизации определенно прошла мимо меня. Какая досада!

Покосившись на подругу, корпящую над конспектом, удручённо вздохнула. Нет, расстройством внимания я не страдала, ненависти к учебе не испытывала, но каждая среда становилась для меня испытанием на прочность – профессор Щукин был кошмаром для всего нашего факультета.

Низкий полноватый мужчина в смешных очках с круглыми стеклами и непомерно завышенной самооценкой один раз в неделю превращал наши жизни в филиал ада. Свой предмет он считал чуть ли не пупом земли и каждый раз вместо кратких основ заставлял переписывать весь учебник, зачитывая его слово в слово, изредка делая паузы, чтобы вставить свое любимое «кхм», окинуть аудиторию прищуренным ядовитым взглядом и снова захлебнуться в слюнях нудного доклада.

– Анжел, – шёпотом обратилась к миниатюрной шатенке, старательно записывающей речь старого маразматика и от усердия чуть высунувшей кончик языка.

– Что? – недовольно откликнулась она, не отрываясь от записей.

На самом деле Анжелика была довольно милой девушкой, с которой я с первой же встречи нашла общий язык, но когда дело доходило до учебы, то она переставала замечать всё вокруг.

– Тебе не надоело? – чуть громче, чем следовало спросила я, отчего заслужила грозный взгляд Щукина. Нисколько не смутившись, подарила преподавателю ответный прищур, чуть скривив губы. Он недовольно нахмурился, но продолжил читать лекцию, не скатываясь до нравоучений.

– Нет. А тебе следовало бы записывать. Через месяц – экзамен, – оторвавшись от тетради, Анжела взглянула на меня. – Или ты забыла?

– О таком забудешь, – удрученно протянула я, утыкаясь в телефон. Конечно, не следовало отвлекаться. Анжела была права, но она уже целый месяц нудела по поводу окончания первого курса.

Хмыкнув, девушка краем глаза заглянула в тетрадь соседки и, бегло просмотрев пропущенное при разговоре со мной, принялась переписывать.

«Я люблю тебя. Как успехи?» – я бегло напечатала текст сообщения и нажала «отправить», не забыв добавить к тексту влюблённый смайлик.

«Я сильнее. Так себе. Соскучился» – ответ не заставил себя ждать. Мысль о Денисе вызвала улыбку – мы были вместе уже несколько лет. Он стал для меня всем – не только любимым парнем, но и лучшим другом, старшим братом и товарищем, который понимал меня гораздо лучше самой себя. По крайней мере так было раньше.

О, первая любовь, как же ты сладка… похожие интересы сблизили нас, заставив забыть о разнице в возрасте. Мне было шестнадцать, когда мы познакомились – моя юношеская влюблённость переросла в крепкое чувство. Правда… правда всё изменилось, когда перед поступлением в университет я переехала жить к Денису. Картина счастливой и красивой сказочной жизни с принцем на белом коне медленно, но верно обрастала желчными пятнами, яркий цвет блекнул и мерк. По моей вине.

Я опустила взгляд на правую руку, где на безымянном пальце красовалось аккуратное золотое колечко с тремя крошечными опалами. Подарок-намёк. Подарок-обещание. Денис был моим первым и единственным мужчиной, и я, взращенная на романтических историях, воспринимала его как свою дальнейшую судьбу. Как иначе? Ведь он обладал надо мной странной властью, заставляющей моё тело льнуть к его рукам, а сердце сбиваться на бешеный ритм, когда его горячее дыхание опаляло мою горевшую от сладкой истомы кожу.