– Неужели Клайд, наконец одумался и понял, что напрасно тратит на тебя время? – услышала я ядовитый голос позади нас.

Конечно же, это Жаклин, кто же ещё… Ей с первого дня, наши отношения, не давали покоя.

– Жаклин, смотрю тебе совсем в жизни нечем заняться, ты только и делаешь, что следишь за каждым нашим шагом.

– Ты о чём вообще?

– Не прикидывайся дурой, хотя подожди – это же твоё истинное лицо.

– Да как ты смеешь, вообще? Ты настолько наивна и глупа, что не видишь дальше своего носа… Пока Клайд тратит время на тебя впустую, он с пользой проводит время со мной!

– И что бы это значило?

– Ты правда не понимаешь, о чём я? Ты на самом деле веришь, что он будет вести жизнь девственного монаха, в ожидании пока ты там созреешь?

«Это противно.»

– Не слушай её, – прошептала подруга, чтобы эти слова дошли только до меня.

Я поблагодарила её взглядом, за поддержку.

– А знаешь, что, Жаклин, я польщена тем, что ты предпочитаешь донашивать чужое… Раз уж тебе, так нравится мой парень, я готова отдать его тебе! И не благодари! Я предпочитаю эксклюзивные вещи, секонд-хенд не для меня!

– Ах ты, стерва…

Не обращая внимания на разъярённую суку, мы с Ливви направились дальше, к бассейну.

Пробыв ещё какое-то время, в попытки развеселиться, я тщетно пыталась уловить волну веселья, но сегодня было всё против этого.

Вскоре Оливия ушла танцевать с Бруно. Я же решила, что лучше будет пойти домой. Гнев снова вернулся, при осознании, что сегодня я без машины, Клайд должен был добросить меня до дома – впредь этому не бывать. Хоть путь до дома был не ближний, я решила, что времени не так уж и много, можно и прогуляться пешком. Это хороший способ проветриться и подумать.

***

И вот сегодняшний день заключается: в годовщине смерти моего отца, мой парень мне изменяет, куда уж хуже… Оказывается, может быть ещё хуже.

Сейчас я стою, вжимаясь спиной в холодную каменную стену, окружённая тремя извращенцами и молюсь о том, чтобы они потеряли ко мне интерес, или полиция решила, прямо в этот момент, пропатрулировать улицу, где меня собираются изнасиловать. Но ничего, из того, о чём я молюсь, не происходит, за исключением появления высокого парня, с широкими плечами и крепким мускулистым телосложением, которое можно разглядеть, даже сквозь слои одежды.

От него, прям за милю, веет уверенностью и силой.

Смутно ощущаю облегчение, что я теперь не одна, но этот привкус, приближающейся свободы, длится недолго, когда пытаюсь вырваться из плена, чтобы спрятаться, за внушительной спиной незнакомца, голос которого, будоражит сознание, своим прокуренным хриплым звучанием, в ту же секунду мою голову пронзает острая боль, а от липкого ощущения на шее, подступает тошнота.

– Не смей ко мне прикасаться! – прорычала с отвращением.

Но этот тип, только усилил хватку в моих волосах.

Что происходит дальше, можно описать, как сценой из боевика, когда один герой – точными ударами отправляет всех злодеев в нокаут. Безуспешно заканчивается попытка договориться с последним, но не успеваю и глазом моргнуть, как хватка на моих волосах ослабевает, и я в панике бросаюсь прочь, с этого проклятого места, но тут же врезаюсь в твёрдую грудь освободителя, и сразу ощущаю его запах, не похожий не на один из тех, что когда-либо встречала в жизни. Он застревает в моем подсознании – это запах безопасности, так пахнет свобода. Мне приходится сильно задрать голову, чтобы увидеть его лицо. Я хочу заглянуть ему в глаза, но здесь слишком темно, а бейсболка сильно натянута на глаза, полностью скрывая даже общие очертания.

В агонии бормочу слова благодарности, в ответ же получаю осуждения за мой наряд.

«Да, что он вообще, о себе возомнил?»

Пока мой мозг лихорадочно подыскивает ответ, на резкое замечание в мою сторону, парень молниеносно перемещает меня за свою широкую спину – заслоняя собой. Я уже было хотела возмутиться, но когда мой взгляд находит причину происходящего, меня одолевает ступор.

«Нож! У него нож и он направляет его на нас! Не думаю, что даже моему спасителю по зубам холодное оружие.»

Из ступора меня вырывает резкий приказ – «Бежать…», но как я оставлю его, ведь он здесь оказался из-за меня.

И только раскрываю рот, чтобы возразить, что без него я не уйду, как он рыкает так резко, что всё что могу сделать – это подчиниться.

И вот я уже бегу, со всех ног домой.

«Боже, как же теперь спать спокойно…»

Я не помню, как добралась до дома, не помню, как поднялась в свою комнату, радуясь тому, что все уже благополучно легли спать, и я не повстречалась ни с кем из домашних, пока пробиралась наверх.

Теперь я уже больше часа стою под душем, пытаясь полностью смыть сегодняшний день: эти грязные прикосновения, эти мерзкие воспоминания…

Я сползаю по стенке, в душевой, не в силах больше стоять, кажется я больше не чувствую своих ног.

«Правильно было бы вызвать копов…

А если мой освободитель пострадал из-за меня, а я как последняя трусиха, сбежала – спасая свою задницу…, а если он погиб из-за меня…»

От таких мыслей мне приходится зажать рот ладошкой, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Наконец, найдя в себе силы – выбраться из душа, облачилась в шёлковую пижаму и легла в постель, не гася свет. Меньше всего мне хотелось остаться в темноте, сейчас. Я попыталась уснуть, но как только глаза закрывались, возвращалось воспоминание острого лезвия, и тревога за того, кто спас меня, приняв удар на себя.

Наступило утро. Первые лучи солнца стремительно проскальзывали сквозь распахнутые шторы окна, а уснуть так и не удалось. Но, я твёрдо решила, что никому, ничего, о случившемся вчера, не расскажу, мне и самой следует, просто забыть об этом инциденте. Если я пойду в полицию – найти они этих извращенцев, не найдут, да и не станут заморачиваться, примут заявление, и всё на этом, как будто у них другой работы мало, а вот если они найдут того, кто меня спас, и я узнаю, что с ним всё-таки что-то случилось – это тяжело будет пережить.

Проще жить в надежде, что всё закончилось благополучно для моего героя, чем жить с чувством вины, если он как-то пострадал, спасая меня.

Я ненавидела себя, за свою нерешительность!

Вынырнув из постели, направилась прямиком в душ, снова отчаянно пытаясь смыть пережитый роковой вечер.

Знаю, выкинуть случившееся из головы – будет не так просто…

Подсушив волосы феном и собрав их в небрежный пучок на макушке, в одном шелковом нижнем белье села за туалетный столик и глубоко ушла в свои мысли:

«Учеба закончилась, последний экзамен был сдан. Теперь впереди неопределённое будущее… я так и не решила, что буду делать, после окончания колледжа…»

– Дестини, во сколько ты вчера вернулась? – не соизволив даже постучать, ворвалась в мою комнату мама, вторгаясь в мои мысли.

– И тебе доброе утро, мама!

«Поскорей бы уже съехать.»

На самом деле я любила свою семью… ну, её большую часть, но после смерти отца мы уже не были прежними… и никогда боюсь уже не станем…

– Тебе следует смотреть на часы, когда ты веселишься на своих вечеринках!

– Мам, я уже вроде как взрослая!

– Тебе нет ещё двадцати одного, милая, и ты живешь с нами! И если с тобой что-то случится, мы, пока несём за тебя полную ответственность, поэтому прошу – считайся с нами! Сколько бы тебе не было лет, мы всегда будем волноваться!

«Уже случилось, мам.»

Я соскочила со стула, хватаясь за возможность, как можно скорее скрыться в просторах гардероба, чтобы взять себя в руки и не расплакаться, если мама что-то заподозрит – это будет крах…

– Дестини…, милая! Что-то случилось?

«Блин… блин… блин.»

– Это из-за годовщины смерти отца? – не оставляла попыток выяснить мама.

В ответ я только смогла хлюпнуть носом, старательно натягивая белые кюлоты.