Чемоданы хозяев стояли на лужайке перед парадным входом, дверь которого была настежь открыта.

Мама Вани плакала, отец озабоченно наворачивал круги вокруг дома, а Ваня грустно ковырял палкой в земле.

Поль огляделся: напротив дома он заметил рыжеволосого мальчишку и маленькую золотоволосую девочку.

Мальчик стоял с блокнотом и что-то рисовал, поглядывая на дом, а девочка, запрокинув голову смотрела на небо.

Поль подъехал к рыжему мальчишке.

– Что ты делаешь? – недружелюбно спросил он.

– Зарисовываю место преступления, – невозмутимо ответил мальчик.

– Место чего? – удивился Поль.

– Место преступления, – мягким голосом повторила золотоволосая девочка, – сегодня ночью наших соседей обокрали.

– Да, и теперь я зарисовываю место преступления.

– Мой брат – художник, – пояснила девочка.

– Не просто художник, – нахмурился мальчик, – а полицейский художник.

– Таких не бывает, – пренебрежительно заметил Поль.

– Да? – возмутился мальчик. – Тогда кто же зарисовывает фотороботы преступников?

– Это делают эксперты-криминалисты, и они не зарисовывают, а составляют фотороботы. Кстати, первый полицейский, который начал это делать, не был художником. Им был французский криминалист Пьер Шабо. Он придумал складывать из кусочков фотографий глаз, губ и носов портрет предполагаемого преступника, а затем фотографировал то, что получилось. Отсюда название – фоторобот. Сейчас для этого используют специальные компьютерные программы…

Но не успел Поль договорить, как мальчик перебил его.

– Тогда я буду судебным художником! – заявил он. – Ведь они существуют?

Поль улыбнулся:

– Существуют, конечно. Они так и называются: судебные художники или художники-зарисовщики. Они зарисовывают судебные процессы, на которые не допускают фотографов и журналистов.

– А бывает, что художникам запрещают рисовать во время суда? – спросила золотоволосая девочка.

– Бывает, например в Великобритании или Китае. Но тогда художников приглашают на заседания без блокнотов, и они воспроизводят картинки по памяти уже после суда.

– Все равно, на этом много не заработаешь, – грустно проговорил мальчик, – таким художникам вообще мало платят.

– Это неправда, некоторые работы судебных художников покупают коллекционеры и музеи разных стран.

Поль замолчал. Ему всегда было сложно знакомиться первым, поэтому он пересилил себя, обратившись к незнакомцам:

– Как вас зовут?

– Это моя сестра Ульяна, или Лу, меня зовут Кузя! А тебя? – представился рыжеволосый мальчик.

– А я Поль!

– Ха! – воскликнул Кузя. – Что это за имя такое? Ты иностранец?

– Нет, просто мой папа родом из Норвегии. Иногда он зовёт меня по-норвежски – Паль, а мама по-русски Пашей. Ну, а Поль – это что-то среднее между этими именами.

– Значит, ты норвежец?

– Не совсем, – обиделся Поль, – я же в России родился и здесь живу…

– Не обижайся на него, – поддержала Поля Лу, – Кузе нравятся скандинавские страны, и в глубине души он бы и сам хотел быть норвежцем.

Поль удивился тому, насколько тонко эта маленькая девочка чувствует эмоции других людей, и тому, какая она умная для своих лет. В её возрасте мало кто знает, что Норвегия, Швеция и Дания – это страны Скандинавии.

– Что же мы стоим?! – вдруг вспомнил Поль. – Ваньку же ограбили! Кто же мог это сделать?

– Я не знаю, – начал было Кузя, – я просто делал зарисовки…

– Мы должны как можно скорее всё выяснить! – скомандовал Поль. – Идёмте! – и он быстрым шагом направился к дому Вани.

Кузя и Лу последовали за ним.

Когда они подошли, Ванька все ещё рисовал палкой непонятные круги на земле.

– Ванёк, что здесь случилось? – Поль бросился навстречу другу и крепко обнял его в знак поддержки.

– Ничего особенного. Просто сегодня ночью нас обокрали.

– Что значит «ничего особенного»? – возмутился Кузя.

– Это Кузя и Лу, – представил новых приятелей Поль.

– Папа сказал, что это было предсказуемо, – не обращая внимания на новых знакомых, продолжил Ваня, – потому что мама перед отъездом забыла поставить наш дом на сигнализацию.

– Дома тоже ставят на сигнализацию, как машину? – удивился Кузя.

– Да, внутри дома ставят специальные датчики, которые реагируют на любое движение. И если в дом пробирается вор, датчик считывает движения вора, срабатывает сигнализация, и сигнал тревоги отправляется на специальный пульт охраны.

– То есть если вор выключит электричество, то сигнализация не сработает? – не унимался Кузя.

– Почему? Сработает. Там есть запасной источник питания (что-то вроде батареек), который работает некоторое время без электричества.

– Но твоя мама не виновата! – возразил Поль. – Ты сказал родителям, что дал мне ключи от дома, чтобы я мог приходить и кормить Джексона? И, кстати, уходя, я всегда ставил дом на сигнализацию, как ты и учил.

– Джексон – это кто? – опять встрял Кузя.

– Это мой хомяк, – отмахнулся Ваня и обратился к Полю, – то есть ты уверен, что последний раз, когда был здесь, включил сигнализацию?

– Да, но в последнее время я замечал, что при нажатии на кнопку включения сигнализации звуковой сигнал почему-то не срабатывал. Я думал, что у пульта просто села батарейка. А оказывается, это означало…

– Означало, что кто-то отключил электричество! – догадался Кузя.

– Значит, это были люди, которые имели ключи от электрического шкафа снаружи дома и знали, какой дом отключать, – продолжил свою мысль Поль. – А ещё они знали, на сколько часов работы рассчитан блок резервного питания. Видимо, они подождали несколько дней, пока источник питания отключится без подзарядки, и проникли в дом. А я не мог заметить, что в доме нет электричества, потому что играл с хомяком днём и не включал свет. Как вы думаете, может быть так, что электрик посёлка как-то замешан в этом деле? – неуверенно предположил Поль.

– Ты настоящий гений! – внезапно воскликнул Ванька. – Пойдём, расскажем о твоих догадках моей маме!

И дружная компания воодушевлённо направилась в сторону потерпевших родителей, чтобы рассказать об обнадёживающих предположениях Поля.

Но не успели они подойти, как услышали обрывки разговора полицейского-следователя и папы Вани.

– Скорее всего, преступники намеренно разрядили блок резервного питания. И, конечно, при этих обстоятельствах ваша жена ни в чём не виновата, – успокаивал полицейский встревоженного папу. – Да, мы обязательно поговорим с электриком, всё проверим и, надеюсь, вернём краденое.

– Прости, что думал на твою забывчивость, дорогая, – папа Вани приобнял маму и виновато погладил её по плечу.

– Ну, вот, – расстроился Ваня, – а я думал, мы первыми раскроем это дело!

В тот же день полицейские съездили домой к электрику, но на месте его не оказалось. Было видно, что он покидал свой дом в спешке. Так мог поступить лишь человек, замешанный в преступлении.

Вещи, которые грабители вынесли из дома Вани, были дорогими, так что воры поживились на славу. Деньги, украшения, картины – казалось, что, если можно было бы унести дом, они прихватили бы и его. Но самой главной ценностью дома, об утрате которой больше всего сожалела мама Вани, были шесть небольших бриллиантов. Они достались ей в наследство от бабушки.

Попрощавшись с друзьями, Ванька зашёл в дом – внутри все было разбросано: одежда и ненужные грабителям вещи валялись где попало; что-то было разбито, что-то сломано. Наткнувшись на раскрытую клетку Джексона, Ванька внезапно вспомнил про хомяка. Полиция, расстроенные родители и Поль со своими догадками заставили его ненадолго забыть о пушистом друге. Не на шутку испугавшись и ругая себя за безответственность, Ванька бросился на поиски хомяка и, к своей радости, быстро нашёл его. Джексон гордо разгуливал по вещевым развалинам.

– Джексон, родненький! – Ваня взял хомяка на руки и, прижав к себе, грустно зашептал в его мягкое ушко. – Папа говорит, что теперь придётся много работать, чтобы купить хотя бы половину из того, что украли. Поэтому в следующем году мы вряд ли поедем на море.