Из ступора Алексу вывел не мерцающий сигнал тревоги и не резкий писк ласты, а Юрий, трясущий её за плечи.

– Вставай, девочка, ты что уснула?

Алекса открыла глаза, Юра продолжал её трести.

– Ты в порядке? Очнулась?

– Да, да! Что случилось?

– Тревога!

– Как!? Почему!?

– СКРАБСЫ5 вышли на наш форватер!

Алекса тряхнула головой, придвинула ШЛЕМОКАПСУЛУ6.

– Второй пилот в деле. Принимаю управление.

– Всё в порядке, красотка? – услышала она голос Янека, – Как ты?

– В порядке, работаем.

Алекса взмахом руки развернула панорамные мониторы.

На главной площади Ватикана замерла многотысячная толпа. Конклав вот-вот должен вынести свой вердикт. Все взоры были устремлены на трубу Сикстинской капеллы. Люди крестились, нервно перебирали пальцами, губы скороговоркой произносили молитвы, напряжение звенело и нарастало.

Внутри, под сводами, расписанными Леонардо Да Винчи, распахнулась высоченная дубовая дверь. Кардиналы склонили головы перед новоизбранным папой Бенедиктом шестнадцатым. Новоиспеченный понтифик быстрым шагом прошёл сквозь толпу в красных мантиях.

Вперёд с поклоном вышел камерарий:

– Ваше первосвятейшество, вам нужно пройти в красную комнату плача, а затем выйти на лоджию…

Его оборвал страшный, оглушаюший рёв толпы с площади. Из трубы над Сикстинской капеллой взмылся белый дым. Кардиналы заткнули уши. Канделябры и рамы старинных картин начали ужасающе вибрировать. Из распахнувшегося витража, прямо к ногам самого папы упали несколько цветных стекол.

Бенедикт раздражённо отпихнул стекляшки носком туфли.

– Хватит! Какая к чертям лоджия?!

Не столько от шума, сколько от слов папы кардиналы остолбенели, не в силах даже перекреститься. Десятки пар глаз в ужасе таращились на понтифика. Камерарий уронил большой старинный колокольчик и бухнулся на пухлую задницу.

– Ваше первосвятейшество, на центральную лоджию базилики Собора Святого Петра.

– Хватит я сказал!

– Но это благословение. Кардинал-дьякон уже объявил нового папу римского, вы должны благословить город и мир…

– Благословение? Быстро ко мне в кабинет всех, кто хоть что-то знает про эту новую заразу!

– Какой кабинет?

– Не знаю какой! Я тут ещё ничего не знаю!

– Вам надо облачиться в папскую мантию в комнате плача…

– Остановитесь уже, заклинаю! Неважно где, неважно в каком крыле, келье, спальне, резиденции, да хоть прямо тут! Главное быстрее! Соберите всех: ученых, писак, наших, мусульман, евреев – всех!

Камерарий, не меняя позы, как был на заднице, так и двинулся к выходу, словно перепуганный краб.

От его медлительности и неуклюжести понтифик окончательно пришёл в ярость. Он со злостью ударил ногой по лежащему на полу колоколу. Колокольчик полетел в камерария, а новоиспеченный папа римский схватился за ушибленную о колокольчик ногу и, прыгая на второй, через боль заорал камерарию:

– Я же сказал быстрее!

Том остановился возле стойки ресепшн. Девушка в белом халате, наверное, секретарша, а может и медcестра, сообщила ему, что доктор задерживается, а Том может несколько минут подождать в кабинете, чтобы не пересекаться с другими пациентами.

Она распахнула дверь и Том вошел в просторный белый кабинет.

– Располагайтесь. Может, чаю? Кофе у нас нет.

– Нет, спасибо.

Девушка скрылась за дверью. Том осмотрелся. Кабинет был большой, но сесть можно было либо на медицинскую кушетку, либо на кресло за стол доктора. На кушетку не хотелось, а за стол не решился. Том подошел к зеркалу у двери и стал себя разглядывать.

– Да, возраст Христа.

Потёр ладонью небритость, украдкой выдавил прыщик в складке носа, пригладил волосы на макушке.

– Красавчег, обидно будет, если подсел на какую-нибудь хроническую дрянь. Надеюсь, что это астма и она лечится.

Том повернулся, посмотрел на часы. Стрелки тикали, а доктора всё не было. Том подошел к письменному столу. Среди бумаг и прочей канцелярии лежал раскрытый журнал. Том развернул журнал к себе. На половине страницы красовалось фото доктора, сделанное в этом кабинете, за этим самым столом.

– Ну вот, его уже в журналах печатают, звезда, зачем теперь вовремя приходить…

Том поднял журнал и сравнил фото с обстановкой в кабинете.

– Да, точно тут.

Том обошёл вокруг стола, уселся в кресло и стал разглядывать журнал. Из приемной послышался шум. Том перестал читать и прислушался. По-видимому, к кабинету рвались какие-то настырные дядька, произносящие фразы на непонятном языке. Девушка с ресепшен явно пыталась их остановить, но безрезультатно. Том захлопнул журнал и бросил на стол. Дверь распахнулась, и в комнату ввалились трое в строгих чёрных костюмах. Том попытался подняться им навстречу, но не успел. Один из вошедших, с ходу, выстрелил ему в шею капсулой с, как выяснилось позже, сильным парализующим веществои. Том обмяк и стёк под кресло.

Вокруг Алексы высветились четыре проекции монитора. На меньшем расположены все системы управления, а на больших, овальных, пространство с разных сторон от вакуумной АСТРОСФЕРЫ7, Алекса приложила ладонь к овальной проекции и недовольно закачала головой.

– Командир, где вибрация? Где вибрация, спрашиваю?

Дверь раздвинулась и вошел Янек.

– Ну, ты же понимаешь…

– Зачем нас дурачить?

– Мне необходимо раз за ШЕЛТОН8 проводить учебную тревогу.

– Раз обязан, проводи, но мы же не дети. Предупреждай, а то дойдет до настоящего дела, а кто-нибудь слажает, мол, учебная.

– Подумаю. Сегодня как прошло?

– Всё в штатном режиме, но вопрос к Юрию, на третьей проекции пуск задерживается на пять миллисекунд.

– Юрий, ты слышишь? Алекса, панорамный звук включен?

– Да, работает.

– Юрий, слышишь?

– Слышу и проверяю уже, вот нетерпеливые.

– В чём проблема?

– Проблемы нет. Это из-за сопряжения систем. Если проекции раздвинуть, то задержки не будет, но придётся физически преодолеть почти два метра.

– Раздвигай, задержка не нужна.

– Ты же не успеешь, надо будет бросаться, словно змея на жертву.

– Успею, я быстрей змеи, – улыбнулась Алекса.

– Командир, как поступим?

– Ты, конечно, можешь ещё поспорить, но я пас. Раздвигай!

Янек засмеялся, похлопал Алексу по плечу и вышел.

Алекса осталась сидеть. Прошло минут пять, Янек не вернулся. Она осторожно встала, подошла к двери, выглянула в буфер, никого. Девушка задвинула дверь, достала бутылку из проема между ХАМПОМ9 и шкафом и осторожно присела на край рабочего кресла.

Алекса уже несколько раз пыталась просмотреть кодированное изображение, но каждый раз всё заканчивалось плачевно, в прямом смысле этого выражения. Тяжёлые мысли о том, что может сейчас твориться на Земле и ностальгия, вызванная основным видео, одерживали верх, а слезы, хоть и позволяли увидеть «тайнопись», но никак не давали в ней разобраться.

Сегодня Алекса была настроена крайне серьезно, а детская выходка капитана отбросила остатки лирики.

– Хоть кто-то тут должен быть взрослым человеком…

Алекса ещё раз оглянулась на дверь и щелкнула по монитору. Перед глазами, словно в памяти выплыли изображения её комнаты, мамы, папы и вечно суетящегося пса, любимого лабрадора Гектора. Слёзы опять навернулись на глаза, ком подкатил к горлу. Алекса сильно закусила губу и сжала кулаки, так, что ногти глубоко впились в плоть. Стало легче. Алекса смахнула слёзы и прокашлялась. Подняла бутылку и дождалась пока последние капли напитка упадут ей в рот.