– А вы, я смотрю, тоже в нашей теме?

– Да, тоже приходилось немного служить. Я был простым солдатом. Вначале учебка в Гайжюнае, потом проштрафился, меня и отправили кормить поросят…

– А, бывает… Так что, мне заказать вам ваше блюдо в ресторане?

– Да, и еще что-нибудь со свежей зеленью.

– Отлично, через полчаса я сам все принесу.

– Тогда, я к себе, почитаю свои книги. Нет, это не литература. Кто читает романы в наше время…

– О! А что читаете? Если не секрет…

– Я кулинар, читаю все от приготовления мяса до выпечки тортов и кексов. Так я буду ждать вас.

– Значит, вы разбираетесь в кухне? Мы это учтем… – дружески бросил проводник и принялся записывать заказ в свой маленький блокнот.

– Это, разумеется, не пережарьте мясо, пусть оно будет немного ссырым… И с кровью!

– С сыром вы сказали? – глупо улыбнулся проводник.

– Нет, слегка не прожаренным, я так сказал! Сыр с голубой плесенью, впрочем, тоже добавьте…

Гельмут чуть поклонился, не отворачиваясь вышел из служебного купе, быстро прошел в свое, закрылся на защелку и на внутренний блокиратор двери. Он всмотрелся в свое отражение в зеркале, что висело на двери в купе и почти вслух произнес:

«Впервые струсил? Чертов десантник, попался! А у него отличная реакция, профессиональная. Если бы он меня вырубил и скрутил, как последнюю шлюху? Кровь тоже отличная, пот пахнет приятно, орешками миндаля. Непременно нужно попробовать, но позже. Вначале нужно подранить его, а потом и выпить кровь. Теперь мне предстоит убрать двоих, а третьего только напугать. Насыщенная яркими событиями будет у меня ночка…»

За дверью, в вагоне, было совершенно тихо. Никто не передвигался и не шумел, как это бывает в плацкартных вагонах, где ходит всегда много простого и болтливого народа.

Гельмут прислушался и чуточку приоткрыл дверь, не снимая ее с блокиратора. В сторону туалета прошли двое здоровых мужчин. Через пять минут они вернулись и жестко заперли дверь в своем купе изнутри.

«Мой клиент очень труслив и осторожен, напрасно… Напрасно, напрасно господин банкир, уж поверьте мне…»

Чуть позже Гельмут стал засыпать. В дверь купе постучали.

– Секунду! Теперь входите, – спросонья крикнул он и убрал блокирующий дверь стальной палец.

– Вот и ваш заказ! Сам главный шеф-повар лично готовил мясо для вас! Вы не сказали, какая нужна порция, поэтому он сделал четыреста грамм мяса и вот еще греческий салат со свежей зеленью. На всякий случай я захватил бутылку красного сухого вина…

– Запах блюда превосходный, вино поставьте на стол! Сколько с меня?

– Расчет потом, сумма небольшая. Вот штопор и бокал. Приятного аппетита… Как вас зовут?

– Это неважно. Важнее другое! Я же не могу пить вино в полном одиночестве. Я приглашаю вас, мой дорогой друг, выпить со мной этого вина…

– Вот как? К сожалению, откажусь… Не положено! Наш начальник поезда очень зол! ЧП с проводницей, сами понимаете…

– Понимаю, понимаю… Хотя что в этом предосудительного? Рюмка вина?

– После происшествия с Алевтиной нам категорически запрещено даже на пять минут задерживаться в купе пассажиров. Даже на минуту!

– Ха! Вот и прекрасно, мы выпьем его за четыре минуты, присаживайтесь, юноша! – Гельмут похлопал ладонью по мягкой полке. – Так в каком полку служили?

– Нет, я не могу, я совершенно не могу пить с мужчиной. Я не привык к этому…

– Да! Очень смешно! – со скрытой неприязнью проговорил кровосос.

– Да, кстати, в следующем вагоне едет группа красивых девушек. Они путешествуют без мужчин. Вы понимаете? Эта информация сугубо, между нами. Так сказать, пикантная клубничка, между друзьями. Действуйте, если нужны бокалы, я принесу их вам.

– Ой, нет, я все же привык в одиночестве, – нахмурился пассажир, обнюхивая кровавое, слегка обжаренное мясо буйвола.

– Все, тогда все, приятного аппетита. Вы же до Москвы следуете?

– Конечно, до Казанского…

– Утром я рассчитаю вас! Спокойной ночи, Гельмут.

– Спокойной, но как вы узнали мое имя, красавчик? Может останите… – не успел ответить кровосос.

Проводник мгновенно испарился, не оставив Гельмуту не единого шанса на их совместный кровавый дуэт.

«Осторожная розовая свинья! Вернее, поросенок, – размышлял Гельмут, с наслаждением пожирая сочное мясное блюдо. – Как же он осторожен? Что все это значит? Для чего он хотел познакомить меня с девицами? А, это их сервис – проститутки, готовые уже на все. Но тогда он не оперативник? Если же он мент, тогда и приманка в виде женщин из той же оперы? Опытные сотрудницы могут так разукрасить, что мать родная не узнает. Очнешься сразу на нарах в следственном изоляторе. Очень странный поезд, но и прекрасное мясо…»

Около двух часов ночи, когда весь поезд, исключая персонал, крепко уснул, Гельмут проснулся и сел на кровати. Он включил светильник и вновь открыл свой дьявольский чемоданчик. Надел поверх брюк и рубашки старенькое ситцевое платье, прилепил седой скальп и лицо старой женщины, намазал губы отвратительной красной помадой, причесался и повязал поверх головы выцветший старческий платок. Достал из чемодана складную трость, на руки надел тонкие коричневые перчатки, изготовленные также из человеческой кожи, снятой с кистей рук бывших живых пожилых людей, подошел к зеркалу, согнулся, расправил трость. Осторожно, почти бесшумно он открыл двери своего купе, осмотрелся и вышел. Никого, чуть слышно стучат колесные пары по бесконечным стальным рельсам.

Старушка несколько раз прошлась по вагону, прислушиваясь к шорохам и похрапыванию. Как бы ненароком задела палкой дверь, за которой спали банкир и его телохранитель. Вскоре прошлась вновь в обратном направлении и опять коснулась двери своей длинной и тяжелой тростью. Наконец, дверь приоткрылась и высунулась голова недовольного телохранителя. Он увидел спину старухи и тихо выругался. Закрыл дверь на защелку. Старуха убедилась, что до следующей станции ехать еще не менее двух часов и продолжила барражировать по центральному проходу вагона. Палка снова задела злополучную дверь. На этот раз она не отошла, а стала ждать, когда появится лицо заспанного пассажира.

– Что тебе? – высунулся мужик и широко зевнул.

– Милок, не серчай… Выручи меня? Я тут…

– С ума сошла, старая? Иди, спи…

Дверь снова захлопнулась. Сделав паузу в несколько минут, она снова постучала набалдашником трости в двери купе.

– Ну чего вам? Ночь, имейте совесть!

– Я что просила-то?.. Мелочь, совсем…

–Ну, мать, что хотела? Только без разврата, а то странная ты какая-то?

– Без интима, конечно. Я очень хочу в туалет, а дверь видно заело! Проводники, сволочи, видать спят, как пожарники… Туалет заело…

– Иди на хрен… В соседний вагон сходи, старая… Чертова баба! Страшная, какая-то, – пробурчал себе под нос мужчина и опять закрыл двери изнутри.

– Ой, никто не поможет, старой женщине? Что, мне здесь уже нагадить? Помогите, люди!

– Ладно, не голоси, пенсия! Что за чертов поезд! Предлагал же я шефу на самолете лететь! На кой черт сдался этот поезд, выйти нельзя! Старухи озабоченные шастают! Пошли, открою тебе туалет.

Старушка шла позади, по ходу подмечая, что у мужчины не было с собой оружия. Он подошел к двери туалета, и, резко нажав ручку вниз, толкнул дверь от себя. Дверь поддалась и скрипнула. Мелькнуло что-то длинное и блестящее в руках старухи и резко вошло в живот телохранителя, прошив его насквозь. Он встал на колени и завалился головой на унитаз. Злодейка, словно струну вытащила лезвие из тела, протерла его о белую рубашку жертвы и, поправив бессильные ноги, закрыла дверь туалета. На ручку повесила табличку: «Туалет временно не работает. Приносим вам свои искренние извинения».

Убрав лезвие в трость, бабка тихо направилась к купе, в котором сладко спал банкир и меценат, вошла и закрыла за собой дверь на защелку.

– Это ты, Матвей? – прошептал банкир в сторону охранника, повернулся на бок и снова захрапел.