Справа от него была дверь в туалет. Прямо напротив находилась гладильная доска, на которой как всегда лежало стираное белье. За ней было окно на улицу, закрытое небольшой занавеской. Левее в углу находился АОГВ, рядом с которым он так любил сидеть и наблюдать за огнем, полыхающим внутри этого газового аппарата.

Еще левее была ванная, а перед ней раковина с зеркалом, цель его путешествия.

Достигнув его, он остановился. Ему было страшно. Страшно от того, что он мог увидеть в нем. Чтобы оттянуть время он стал рассматривать себя. Для начала поднял руки к глазам и вгляделся в них. Перед его лицом маячили маленькие детские руки без признаков какого-либо волосяного покрова. Он внимательно рассмотрел их, поворачивая в разные стороны. Это были детские руки. Он осмотрел свой торс. Там, где на левой стороне груди у него была татуировка в виде восьмиконечного Коловрата, была только чистая кожа. Никаких признаков волос на груди не было.

Он оттянул резинку трусов и заглянул под них. Там тоже была первозданная детская чистота. Он опять задрожал. Все-таки это очень страшно, очутиться в своем прошлом и в совершенно другом теле. Может быть, это и производило впечатления на других людей, более привычных к таким метаморфозам, но Дмитрий Евгеньевич был в шоке.

Один взгляд на ноги подтвердил его худшие опасения. Он стоял на таких же абсолютно чистых, как и все его тело ногах. К тому же он понял, что размер ступней сильно изменился и теперь его тело держат не ступни сорок четвертого размера, а маленькие ножки максимум тридцать седьмого. Это было очень неприятно. Осталось последнее. Нужно заглянуть в зеркало и увидеть в чьем теле он находится.

Преодолев мучительный страх, он оказался рядом с зеркалом и стал потихоньку подносить к нему голову, мимоходом обратив внимание, что раковина находится на высоте его груди и голова едва попадает в зеркало. Наконец, сжав волю в кулак, он взглянул на себя нового и едва не закричал от неожиданности. Из зеркала на него смотрело его детское лицо с раскрытыми в испуге глазами. Его мягкие волосы стояли дыбом, а глаза светились ужасом.

Это было невероятно и невозможно. Как мог он, сорокапятилетний мужик, который недавно был убит капотом огромной машины, оказаться сейчас здесь, внутри этого испуганного ребенка? Куда делось его старое тело, отравленное многолетней выпивкой и все покрытое волосами?

Все это исчезло. Осталось где-то там.

– Стоп, – подумал он, – А где там? В прошлом или будущем? Или где-то еще. И почему он сейчас здесь? И если он, сорокапятилетний, здесь, со всей его памятью, то где тот мальчишка, который должен был сейчас спать в своей постели? Куда он мог деться?

Вопросов было очень много. Ответов ни одного.

Он продолжал рассматривать свое молодое отражение. Как раньше его бесили эти непокорные кудри, которые ни за что ни хотели укладываться в прическу и торчали в разные стороны непокорным пучком? А сейчас глядя на них, он почувствовал, как его душа наполняется тихой радостью от их вида. Он с нежностью провел по ним ладонями. Они также непреклонно поднялись после поглаживания.

Он стал с нежностью гладить свое молодое и нежное как у девушки лицо, еще не тронутое стальным лезвием бритвы. Оно ему нравилось.

Он смотрел на свою худую и длинную шею, торчащую из горизонтальных ключиц, и не мог насмотреться. Он опять стал мальчишкой. Он может начать все заново. У него появился второй шанс. Ведь это было великолепно. Если рассматривать теории индусов и буддистов, то все мы перерождаемся снова и снова, чтобы достигнуть духовного совершенства и в один прекрасный момент вырвавшись из колеса бесконечных перерождений уйти в нирвану. Все об этом говорят, но никто точно ничего не знает. Ведь по преданиям наша память стирается в момент нового рождения, и мы должны заново выстроить свою земную жизнь, чтобы благими делами очистить свою карму.

Значит все это правда и перерождения есть.

Но тут же появились сомнения. Ведь он должен был родиться заново. Стать младенцем и самое главное, забыть о своей предыдущей жизни. Но здесь произошел какой-то сбой. Что-то замкнуло и меня или вернее мою душу отправили не в рождающегося младенца, а в уже почти полностью сформировавшуюся личность, заменив его разум моим. Чудовищно. Но почему же так произошло? Чем он заслужил такое?

Он еще долго задавал себе эти вопросы, глядя на себя в зеркало, но наконец, очнувшись от размышления, сделал то простое, что хотел сделать раньше. Отрыл кран с холодной водой и намочил свою разгоряченную мыслями голову.

Холодная вода произвела на него благоприятное действие. Он немного успокоился, и мысли вернулись в нормальное русло. Раз уже все это произошло, то надо подготовиться к своей дальнейшей жизни здесь, в этом времени. Правда, надо было выяснить в каком именно его моменте. В какой именно промежуток этого потока, под названием время он попал? Сейчас, в отсутствие интернета он мог это сделать только несколькими способами. Во-первых, спросить у кого-то. Во-вторых, услышать по радио или телевизору. В-третьих, посмотреть в газетах. Как он помнил, некоторые из них были ежедневные. Но этот способ немного хромал, так как он не знал, какие газеты принесли вчера. И последний способ, это увидеть отрывной календарь.

Конечно, и календарь не давал стопроцентную гарантию. Ведь его могли просто забыть оторвать вчера или по случайности оторвали несколько листов. Но другого варианта он не видел. Надо было рискнуть.

Как он помнил, календарь висел в зале у двери. Для этого надо было выключить свет в ванной и потихоньку дойти туда. Что он и начала осуществлять, немного постояв и собравшись с мыслями. Ведь нелегко человеку, еще несколько часов назад бывшему мертвым, вернуться в жизнь.

Осторожно приоткрыв дверь ванной, он выглянул в кухню, чтобы запомнить расположение вещей и, протянув руку, выключил свет. Мгновенно его окружила такая знакомая темнота. Он постоял несколько минут, чтобы глаза немного привыкли. Окно в кухне не было так плотно завешено как в спальне, поэтому давало немного света. Благодаря ему он уже через несколько минут мог разобрать в темноте некоторые предметы.

Как говорится, стой, не стой, а когда-то начинать надо и, выдохнув воздух, он потихоньку направился в зал.

Путь не занял много времени. Услужливая память уже вернула его в давно забытые воспоминания и уверенно показывала ему дорогу. Вскоре он был уже на месте. Календарь висел там, где он помнил. Ощупав его руками, Дмитрий Евгеньевич убедился в этом. Но как он не подносил глаза к самому календарю, он никак не мог разглядеть в темноте дату, которая была на нем сейчас. Пришлось принимать меры. А какие меры он мог предпринять? Вариантов было только два. Или снять со стены весь календарь и идти с ним в ванную, а потом возвращать на место. Или оторвать верхний лист и уже с ним идти туда же. Только во втором варианте не надо было бы возвращаться в зал.

Немного подумав, он выбрал второй, и на удивление, привычным движением оторвав листок, отправился с ним туда, где он мог осветить его.

Добравшись до ванны, также быстро проскользнул в узкую щель открытой не полностью двери, и быстро закрыв ее, впился глазами в вожделенный листок.

На нем стояла большая цифра двадцать пять и мелкими буквами месяц – февраль. Он долго искал год и наконец, его труды были вознаграждены. В углу листка он нашел нужные ему четыре цифры и, увидев их, похолодел. 1985 год.

Проклятье. Одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый год. Ему сейчас нет и двенадцати лет. Ведь у него день рождения двадцать четвертого июня. Восемьдесят пятый год. Тридцать три года его жизни исчезло в неизвестном направлении. Восемьдесят пятый год. Год, где начинался ломаться его характер. Год, в котором они с семьей переехали на жилье в другое место, и он там так и не смог найти друзей и ему предстояли впереди годы одиночества, которое скрашивали только книги. Почему его забросило опять сюда?

Как всегда, были только одни вопросы. Кукушка прокуковала три часа. Спать ему совершенно не хотелось, но и стоять в ванной, судорожно сжав в ладони листок календаря, тоже не стоило. Надо было найти место, где он мог бы подумать.