– Такая же история происходит и с Алексеем? – добавил он

– Не знаю. Он мне не рассказывает. Но думаю, что да.

Отец сел в кресло в зале и надолго задумался. Дима, не мешая ему, разместился на диване, тоже задумавшись. Сейчас вроде бы был подходящий момент для разговора, но Дима чувствовал, что отец пока не готов. Надо было дождаться следующего происшествия.

– И что ты теперь хочешь делать? – наконец продолжил разговор отец.

– Учиться, конечно. Я хочу получить достойное образование, а для этого мне надо учиться.

– Ты думаешь, нападки прекратятся? – спросил он сына.

– Пап. Ну, ты же взрослый человек. Ты сам был пацаном. Ты же знаешь ответ на этот вопрос. Конечно, нет. В школе может быть и прекратятся. На время. Но по пути из школы и в нее, это, скорее всего и случится.

– Я могу отвозить тебя в школу и забирать оттуда. Если хочешь.

Дима только засмеялся в ответ. – Ну, пап. Ты же понимаешь, что это невыход. Нас с братом еще больше возненавидят в школе. Мало того, что ученики будут презирать, так еще и учителя подключатся. Давай пока оставим все как есть. До первого случая. А потом будем принимать решение.

– Смотрю я на тебя и изумляюсь, сын. С каких это пор ты стал так глубокомысленно выражаться. До сих пор я не замечал у тебя этого. У тебя открылось вдруг умение изъясняться?

– Пап. Давай я тебе все расскажу позже. Давай, а?

Отец несколько минут посмотрел на него задумчиво, потом согласился.

– Хорошо. Давай позже.

Дима облегченно вздохнул и пошел переодеваться. Отец остался в кресле.

Дима снял школьный костюм и пошел обедать. Сейчас, при свете дня он с жадностью оглядел дом. Воспоминания нахлынули на него потоком. Здесь в доме, все было по-старому. Так, как он помнил. Старый диван, старые кресла. Вернее, все это было еще новое, так как их купили только в прошлом году.

Он ходил по дому и вспоминал, вспоминал. Вот в кухне он увидел старый холодильник. Он действительно был старый, его привезли со старого места жительства, а новый, с окошком для сока в дверце, купят позже. Он не помнил точно, когда, но это точно будет позже.

Он продолжал бродить по дому пока не услышал окрик отца.

– Ты чего шляешся? Что потерял?

– Да ничего, так просто. Ты есть будешь?

– Давай щец похлебаем.

– Сейчас погрею.

Дима открыл холодильник и немного офонарел от увиденного. Весь холодильник был заставлен кастрюлями, разных объемов. Чтобы понять, что в них, пришлось вытаскивать и открывать. Он подхватил десятилитровую кастрюлю и остановился. Она была слишком тяжелая для него. Это открытие поразило его. Он ведь так и не привык к тому, что его тело стало намного меньше и слабее и теперь те тяжести, которые он мог в прошлой жизни поднять одной рукой, были для него непреодолимы. Это расстроило его, но не сильно.

Напрягшись изо всех сил, он смог, наконец, вытащить одну кастрюлю и поднатужась, поставить ее на стол. К его радости в ней были щи.

Он огляделся в поисках микроволновки, но тут же одернул себя. Какая к черту микроволновка в восемьдесят пятом году. Её еще не изобрели, а если и придумали, то точно не ещё не пустили в массовое производство. Значит, надо было по старинки. Отлить в маленькую посуду немного щей и подогреть их на газовой плите. Что он и сделал.

Кастрюля стала чуть полегче и он, уже не так напрягаясь, отправил ее на место. Точно также он погрел жареную картошку, которую нашел в холодильнике.

Не прошло и десяти минут, как обед был готов. Разлив его по тарелкам Дима позвал отца, и они принялись за еду.

Во время обеда отец молчал. Диме тоже пока говорить было не о чем. Так и не произнеся ни слова, они закончили обед.

Насытившись, отец оделся и уехал на работу. Дима остался один в огромном доме. Он и не подозревал, что их дом, такой большой. Он даже удивился этому открытию, ведь последние годы, когда он приезжал к старым родителям в гости, он был не так уж и велик. Или может сам Дима был гораздо больше.

Помыв посуду, он сел за уроки. Если он собрался переходить на экстернатуру, он должен был научиться самостоятельно заниматься. Причем по всем предметам. Что он и начал делать.

Не заметно прошло несколько часов. Пришел старший брат. Дима услышал его, но не подал виду.

Зайдя в комнату, Алексей переоделся и, не говоря не слова, пошел обедать. Дима не стал прислушиваться к нему, а продолжил изучать учебник. Предметов было не так уж и много. Их вполне можно было бы освоить за пару месяцев. Дима убедился в этом, просмотрев все свои учебники. Что же, он и займется этим в ближайшие дни.

Брат появился в комнате и потребовал освободить стол. Не став спорить Дима собрал свои учебники и убрал в шкаф.

– Что там у тебя сегодня произошло? – наконец спросил Алексей, – Вся школа на ушах стоит. Москаленко искалечил какого-то Картонкина. Что ты ему сломал?

– Ключицу, – как можно равнодушнее ответил Дима.

– И как же ты умудрился? – заинтересовался брат.

– А что тут сложного? Бьешь сверху вниз кулаком и все. Она ведь не предназначена для выдерживания нагрузки сверху.

– Ты это откуда знаешь?

– Читал.

– И где интересно это написано?

– Не помню. Главное, что сработало.

Брат с удивлением посмотрел на него.

– И что же ты у нас еще умеешь? – ехидно продолжил он.

– А ты, с какой целью интересуешься? – вопросом на вопрос ответил Дима.

– Тоже есть желание кому-нибудь ее сломать?

Брат смешался и опустил глаза.

– Да нет так просто. Ты вообще, как со мной разговариваешь? – вспомнив, что он старший продолжил Алексей.

– Как ты спрашиваешь, так и отвечаю. А что? Ты хочешь об этом поговорить? – ехидно закончил Дима.

– Да нет, – как-то стушевался брат и сделал вид, что погрузился в чтение учебника.

Делать было нечего, поэтому он решил включить телевизор. Пошел в зал и начал искать пульт. Несколько секунд напряженно искал, пока не опомнился, глядя на черно-белый, ламповый «Горизонт».

Какой пульт? У этого телевизора не было никаких пультов. Да и что переключать, если как он помнит, был всего один канал. Первый и единственный.

Он подошел к телевизору, сиротливо стоящий в углу на четырех тонких ножках. До появления первого цветного телевизора, если память ему не изменяла, оставалось еще почти шесть лет. На передней панели Горизонта, находился рычаг переключения каналов в виде колеса со стрелкой. Стрелка этой панели гордо застыла на цифре три и как будто приросла к этому месту. Современное телевидение вещало только один канал. Может быть где-то в Москве их было больше, но здесь в Саратовской глуши работал только один.

Вспомнив все это, Дима передумал смотреть телевизор и решил пойти погулять на улице. Решено, сделано. Он начал искать свою зимнюю одежду. К его счастью, у него в то время не было большого гардероба, и поэтому найти искомое не составило труда.

Надел на себя старые штаны, и свитер, накинул старое пальто. Для двора и прогулок, тогда не покупалась специальная одежда. Использовали то, что приходило в небольшой упадок после школьной эксплуатации. Одевшись, таким образом, Дима пошел во двор.

После первого шага на крыльцо, он почти ослеп. Так нестерпимо сиял снег, отраженным светом зимнего солнца, которое после пурги появилось, наконец, на небосклоне. Оно уже собиралось покинуть землю, но его света было еще более чем достаточно, чтобы Дима, после полумрака дома, и абсолютно черного коридора, мгновенно закрыл глаза, чтобы дать им привыкнуть к сиянию света.

Наконец глаза привыкли, и он смог оглядеться. Весь двор был засыпан снегом. Его было очень много. Совсем не так как в будущем. Перед забором из штакетника, росли еще молодые березы. Они были еще чуть выше забора. Дима помнил их уже огромными, которыми они станут через тридцать лет.

Сойдя с крыльца, он пошел на задний двор. Мимо гаража и погребецы. За ними была старая баня. Вернее, она была еще новой и такой маленькой. В этом он убедился, зайдя в нее. Маленький предбанник, где на узкой лавочке можно было, с трудом сесть двоим. Маленькая помывочная. Все дышало воспоминаниями о его прежней или теперь уже можно сказать, настоящей жизни.