Если кто-то был донором и часто сдавал кровь, то поймёт мои физические ощущения. Они, в том конкретном сейчас, практически идентичны состоянию, что испытывали вы. Может, только в моём случае всё происходит несколько мягче и чуточку быстрее. А так же, значительно короче путь до той точки, когда вы начинаете испытывать прилив сил и общее обновление, понемногу переходящее в тотальную эйфорию. Эйфория растёт, отчего невольно тянусь к бутылке с граппой.

Существо, ранее терпеливо наблюдавшее за мной, останавливает это действие, а в голове слышу голос Отто: «Не пей больше, а то заблюёшь всё кладбище»! Невольно оглядываюсь, а существо буквально раздувается от нахального самодовольства. Если бы у него имелось тело, оно бы наверняка хохотало, но в своем нынешнем состоянии, оно смогло реализовать эту эмоцию только через раздувание. «Так, теперь твоя часть сделки», – мысленно обращаюсь к раздутой сущности. «Не бойся, вкусняшка, всё уже сделано», – раздается внутри меня и сущность, словно мираж растворяется в чёрном ночном воздухе.

Остаюсь совсем один и, к своему удивлению, начинаю ощущать ни с чем не сравнимый ужас. Мне становится невыносимо одиноко отчего понимаю, что именно это и есть причина нахлынувшего ужаса. Какое-то время нахожусь в тягучем оцепенении, безвольно плавая в этом долгом насыщенном чувстве, а когда воздух, в преддверии нового дня, начинает понемногу розоветь, ощущаю прилив свежих сил и так и не избавившись от волны страха и одиночества, не разбирая дороги, уношусь с кладбища.

Время вдруг расплавилось и стало вязким словно нагретый сахар. Перепрыгнув забор, сталкиваюсь с финном и его писающей собакой. Все представляется медленно тянущейся картинкой и, словно в замедленной съёмке, наблюдаю, как шорты финна становятся мокрыми, и открывается его рот. Он хочет орать, но лишь безвольно хрипит, оседая на землю. Ещё мгновение и всё это уже далеко позади, а передо мной открывается гладь спокойного Балтийского моря. Полностью раздеваюсь и забегаю в обжигающе холодную воду.

Есть мгновения, в которые понимаешь, что изменился. Ещё не видишь самих перемен, того, как всё происходило, но отчетливо ощущаешь себя другим. Это короткое озарение, в котором осознаешь, что произошло нечто и это нечто коренным образом изменило всё.

#Опыт – сын ошибок трудных… (Сука, классик)

Незаметно выскочило солнце. Удивляюсь, радуюсь и подставляю своё дрожащее мокрое тело под первые тёплые лучи. Спортивные финны, вышедшие на утренний моцион, с некоторым подозрением поглядывают на меня. Когда осознаю, что в этих взглядах появляется ещё и сочувствие к абсолютно голому человеку, понимаю, что пора сматываться, ибо европейский человек, проявляя сострадание, тут же вызывает полицию. Быстро одевшись, нехотя покидаю этот уголок восхитительной вселенной. Всё вокруг вдохновляет, но больше всего – желание поспать. Последнее, что вспоминается из сонных мгновений бодрствования – как подхожу к пристани какого-то яхт-клуба и ложусь на деревянную ступеньку возле кромки воды. Вскоре проваливаюсь в чёрное оцепенение и слышу, как Адель Мари рассказывает о том, что, как ей кажется, мне непременно надо узнать.

@shaenblats

Привет, крутые пацаны и приравненные к ним лохи, красивые девчонки и их сексуальные подружки. Короче все, кто любит жизнь и увлечённо читает эти посты. Зовите меня, как обычно, герр Шаенблатс. Ибо история продолжается.

Можно сколько угодно предполагать, но правда, почти всегда, окажется настолько неожиданной, что хоть локти кусай, хоть плачь, хоть смейся или вой от отчаяния. Правда? Истина? Или просто приятие и понимание объективности процесса? Как относиться к этому? Думаю, что сейчас, проще сразу озвучить ответ: «Никак»! Со временем «правда» всё равно будет меняться.

«Правда» – это всего лишь часть, приемлемых для тебя, представлений о воспринимаемой «в сейчас» реальности и более ничего. А представления о реальности – это беспринципные проститутки. Ботаны спросят: «Чему же тогда верить»? И мой ответ будет резким, как холодная вода Балтики: «Ни-че-му»! По факту, мы каждый день находимся в той объективности, которая нам доступна. И мы же сами её придумываем, основываясь на выводах, сделанных из совокупности случайно выпавших обстоятельств. Встреченный ночью кладбищенский «вампир» –реальность? Несомненно! Я с ним общался? Несомненно! Как к этому относиться? Не знаю!

Очень стыдно признаться, но вопрос, который, как оказалось, интересовал больше всего, был на редкость идиотским. Меня привлекала «бесконечная жизнь». И есть ли эта жизнь, после покидания тела. Всё настолько очевидно и объективно, имея ввиду разговоры с энергосубстанциями во тьме ночи, что, казалось, само это и есть ответ. Но, увы, сомнения, метания и страхи сформулировали ненужный вопрос, ища дополнительного успокоения в знании этой части бытия. Сущность явно издевалась, когда отвечала. Ответ состоял из двух букв: «Д и А». И если бы Адель Мари, с человеческой (воплощенной в тело) точки зрения, вела себя непорядочно, то получалось, что отъеден кусок моей энергетической плоти за это очевидное утверждение. Испытываю глубокий шок, он, как неожиданная пощёчина и взбодрил, и немного унизил. Благом стало то, что мой разум уже не воспринимал себя, как истину в последней инстанции и искренне верил в своё безумие, что собственно сильно помогло.

Так как «вампир» не мог врать, а мой мозг однозначно выдать запрос, случилось то, чего не могло бы произойти при других обстоятельствах. Вопрос, задаваемый в состоянии глубокого стресса, по смыслу превратился в общий. То есть, позволил говорить о многом. И это стало неожиданным подарком.

#Сущность «Вампир» – желание существовать, в той форме восприятия, которая сложилась на момент расставания с физическим телом

Соглашаюсь с неизбежным – «вампиры» навсегда стали частью моей меняющейся реальности. И эта встреча, конечно же, далеко не последняя. Осознаю и то, что «вампиры» обладают знанием, лишь об ограниченной части бытия. Они имеют прямой доступ к большему, но категорически не хотят этого большего, не безосновательно боясь, что это их разрушит.

Адель Мари, оказалась настолько любезной, что дала весьма ценный совет – начать собирать собственную реальность или, говоря её определением бытность. Она настойчиво указала на Мосты, отнеся моё сознание к уже полученному в Питере опыту. Смысл посыла сводился к тому, что невозможно получить ответы на животрепещущие вопросы о вечном, живя в рамках того опыта, который удалось собрать существуя в жёстко регламентированном «нормальном» мире.

Понимаю, что с рождения впитав правила игры и порядок вещей свойственный этой, давно привычной «нормальности», никогда не увидишь «Очевидности вечности», лишь по той простой причине, что подобное восприятие вообще не описывает эту часть действительности. Она утверждала, что у человека, находящегося в оковах физического тела, нет прямой необходимости искать другие планы существования и отвечать на вопрос: «Что или кто он есть». По этой причине, Адель Мари считала меня немного сдвинутым. Её жадное желание быть тем, чем она является, напрямую противоречило моему – вырваться из этих оков. Более того, вампиры очень завидуют наличию физического тела и болезненно жаждут всех радостей «земного» существования.

Адель Мари разделила «вампиров» на две большие категории: «Осознанные вампиры» и «Неосознанные вампиры». Себя она относила к «Осознанным» и прилагала беспрецедентные усилия к вечному существованию в рамках сложившейся бытности. «Неосознанные» есть только потому, что не понимают, как им быть дальше и существуют за счёт случайно полученных энергетических потоков, в основном от людей, которые продолжают их оплакивать. Все мемориальные кладбища заполнены этими несчастными безумствующими существами, бесцельно болтающимися между миров. И пока их будут помнить и сопереживать, у них всегда будет избыток питания, поддерживающий подобную форму существования. Для многих, это жестокая плата за популярность при жизни. Сущность, с которой говорил до Адель Мари – Анна, относилась к категории «неосознанных» и искренне верила, что просто потерялась. Она умерла быстрой трагической смертью и так как была сравнительно молода, имела много эмоциональных связей в материальном пространстве. Её вспоминал и любил десяток людей, тем самым невольно подкармливая Анну плотной и очень «сытной» энергетикой, которая долгое время поддерживала её внетелесное существование.