Нет, принцесса драконов, конечно, не была ангелом во плоти, но и до своего отца ей было явно далеко. Да, даже взять Рога! Риза – тиран, каких еще поискать надо. Он вспыльчив, надменен, а Рога наоборот, он полон благородства и…

И я не преувеличиваю. Мои чувства к нему тут совсем не при чём! Он и правда не монстр. Из нас всех он, наверное, самый лучший чело… нет, уж точно не человек…

Но разве человека делает человеком право от рождения? В том мире, где я родилась и выросла было много людей, в которых не было ничего человеческого.

Правильно, человека делает человеком выбор. Ты всегда это знала, Лена. В каждом из них, в Рога, в Нике и в Зире было куда больше человеческого, чем во многих других людях, которых я встречала. Пусть в их телах пламенеет ядро дракона, но оно не смогло лишить их доброты, любви и надежды. И я уже давала себе слово, что больше никогда не стану этого отрицать, для меня они – не просто драконы, они – гораздо большее. Они – моя семья.

– Мы знали друг друга с детства, ― начала свой рассказ Зира, утирая последние слёзы, ― сначала это не было похоже на любовь, скорее на привязанность. Такая часто возникает, когда любить, по сути, тебе и некого. Сама знаешь, ― она посмотрела мне в глаза, от этого взгляда мне захотелось прижать её к себе, если бы только это могло хоть чем-то помочь. ― Если честно, то меня всегда раздражала его тяга к древней вере, к этим богам и прочему, что так или иначе было связанно с незапамятными временами. Но потом… Я не могу точно сказать, когда именно это произошло… Он стал таким мужественным. Сильным. Добрым. Увлеченным. Мне нравилось смотреть за тем, как он часами копался в старых книгах, все время что-то записывал. В нём было столько жизни, столько стремлений. Он горел своими идеями, горел жаждой познания. Я не могла не восхищаться всем этим, ― она усмехнулась, ― Знаешь, я сама никогда особо не вникала в его речи, но в какой-то момент это стало чуть ли не единственной причиной, чтобы видеться с ним.

Она сделала паузу и вновь подняла взгляд, словно пытаясь прочитать на моем лице ответы на мучавшие её вопросы.

Я улыбнулась, пытаясь приободрить её. Но, кажется, улыбка получилась не слишком правдоподобной. Зира устремила грустный взгляд во тьму и, немного выждав, продолжила свой рассказ:

– Дуге и тогда уже прославился своим тщеславием и стремлением к власти. Он получил место Советника в девятнадцать лет. Говорят, он был мудр, храбр, многие драконы ставили его себе в пример. Они восхищались им, но потом всё изменилось. Никто и не понял, когда именно, никто так и не осознал, была ли эта перемена резкой или просто тайное стало явным. Сначала он принимал дары за разные… услуги. За кого-то замолвить слово перед королем, кому-то место получше выделить, кому-то жену… вскоре его запросы возросли, он начал требовать подношения просто так, за своё хорошее отношение, угрожая, что, если не получит желаемое, оно может резко измениться и не в лучшую сторону. В доказательство своей власти, а может, просто ради запугивания он стал всё чаще требовать суровые наказания даже за незначительные провинности. Король шёл у него на поводу, ведь он неустанно твердил ему об изменниках. Он говорил, что нужно устрашать драконов, чтобы у них было меньше желания идти против власти. Иногда он сам каким-то странным чудом находил этих самых предателей и подсовывал королю. Но ни один из них так и не сознался в содеянном, даже под пытками. Риза был слеп…

– Большинство королей слепы, когда дело касается их власти. Трон… он, словно, яд, каждый, кто владеет им рано или поздно перестаёт мыслить здраво, ― сказала я, а Зира согласно кивнула.

– Дуге был ужасен… но сына он любил. Лаза был единственным его ребёнком, унаследовавшим цвет ядра отца. Хотя, он, казалось, как и я, не разделял его странного увлечения. Думаю, это изменилось в тот день, когда Лаза погиб.

Голос Зиры дрогнул. Она сжала мою руку и нервно сглотнула. Выждала ещё пару секунд, а затем продолжила:

– Он отправился за границы Дракардии, никому ничего не сказал. Думаю, он встречался с каким-нибудь колдуном, хотел разузнать что-то. Он и раньше платил им за разного рода информацию, но в этот раз что-то пошло не так. Лаза нашли заколотым в лесу, на его лбу вырезали зачёркнутый треугольник – знак предателя. Такие метки колдуны оставляли на трупах своих потерявших ценность шпионах. В тот день Дуге лишился своего места Советника, странно, что Риза пощадил его, но думаю, у него всё-таки были на то причины. Дуге умело собирал чужие секреты, чтобы в будущем при их помощи управлять своими марионетками. А чуть позже у наших стен появился Люка…

– Думаешь, это было как-то связано? ― я выпалила первое, что пришло в голову.

Зира уставилась на меня в смятении, но вскоре ее взгляд озарился той же догадкой:

– Дуге потерял место Советника, и тут же пришёл тот, кто… ― она уставилась на меня. – Прости, Лена, я никогда не придавала этому значения… Люка ведь не сразу занял его место. Три месяца его пытали, потом несколько лет рабства… должно быть, это и был его план.

Я согласно кивнула:

– Скорее всего.

– Это он убил Лаза? ― её неожиданный вопрос чуть было не сбил меня с ног.

Я не нашла ничего лучше, чем пожать плечами и просто кивнуть.

Зира закрыла лицо руками. Её плечи затряслись, дыхание стало прерывистым, но она старалась держаться из последних сил, однако всё было тщетно, боль была сильнее. Мне ничего не оставалось, как просто обнять е и ждать, пока хоть какая-то часть страданий выйдет вместе с горьким градом новых слёз. Я бы хотела сделать больше, но что я могла? Безысходность, бессилие перед прошлым и смертью победить мне было не по силам.

Я лишь могла догадываться, что именно творилось в её голове. Каждая её встреча с Люкой, каждый почтительный поклон, выполнение его приказов. Он был тем, кто отнял у неё всё. Любимого. Дочь. Её ненависть, её боль – все эти чувства были пропитаны его именем. Именем того, кто уже был мёртв. Она не могла возжелать мести, не могла даже надеяться на отмщение. Всё случилось раньше, чем она узнала правду.

Могло ли его убийство хоть как-то её успокоить? Могла ли его смерть хотя бы немного заглушить эту боль? Не думаю, что в мире можно найти что-либо, способное на такое.

– Я помню, в то время Дуге был опустошен, ― продолжила вспоминать Зира, пытаясь избегать тему мёртвого колдуна. Говорить о Люке было слишком болезненно и абсолютно бесполезно. ― Он потерял любимого сына, разжалование. Но я никогда и подумать не могла, что он обратиться к его увлечениям.

– Думаю, он хотел найти причину его убийства. И первое, что пришло ему на ум…

– Что его убили из-за предмета его исследований.

Я вновь кивнула. Зира обхватила голову руками и взъерошила волосы, затем медленно опустила ладони, пряча за ними лицо.

– Думаешь, он догадался, что его убил Люка?

– Не знаю, ― честно ответила я.

– Я и подумать не могла, что всё это началось тогда… я ждала дочь, а после её рождения… знаешь, когда мне её показали, я обрадовалась. У неё были светлые волосы, почти как у её отца. Я не сразу заметила, что в них не было того блеска… А, когда она открыла глаза, всё стало ясно без слов. Дуге отказался смотреть на неё. А мне даже не позволили прижать её к сердцу. Я знаю, это глупо. Но я любила её, любила с того самого момента, как её сердце забилось под моим. Любила даже сильнее, чем когда-либо любила Лаза…

Она сделала несколько глубоких вдохов, возвращая себе контроль над эмоциями, и продолжила:

– У неё были глаза Ралы, мамы Лаза, ― сказала Зира, когда немного успокоилась. ― Я слышала эти слухи, что зеленоглазые драконы ― потомки тех, кто смешал своё ядро с колдовским, но никогда не думала, что это может оказаться правдой. Ведь исход у этого соития мог быть только один.

– Ведьмы умирали?

Зира кивнула.

– Но не сразу, в отличие от Иран. Они вынашивали детей около трёх месяцев, как и драконши, но всё равно погибали в родах, а их дети… они всегда рождались слабыми…