– Лена к ней пыталась на метле подобраться, – влезла в рассказ Саша.

– И она её видела?

– Ага, говорила, летишь и летишь к ней, а долететь никак не можешь.

Марина вздохнула:

– Эх, если когда-нибудь ещё её встречу, и она не будет убегать, то обязательно заберусь и узнаю, что там внутри.

– И я! Ой, что это? – Саша заметила по краю крыши между ветками натянутую веревку. На ней висели разноцветные кусочки бумаги. – Можно посмотреть?

– Конечно, – ответила Марина. – Это называется фотографии.

– Фо-то-графии… – Саша взяла в руки одну картинку, на ней спал Боралус, свернувшись клубком у девчачьих ног. – Смотри, серенький, это же ты!

Боралус лениво приоткрыл один глаз и перевернулся на другой бок.

– Как такое получается, – спросил чёрный. – Это же сколько времени и красок нужно потратить, чтобы так мелко изобразить детали?

– Сейчас покажу. Всё дело в диковине. Мне её Ира подарила, вы же знаете, она из обычных вещей делает удивительное.

Марина ушла вниз, но вскоре вернулась с непонятной штукой в руках. Саша ожидала увидеть, что-то похожее на ирины железяки, но нет, обычная деревянная коробочка. Саша щёлкнула по ней пальцем, та загудела – значит, пустая. С одной стороны, ровно посередине, торчал выпуклый кругляш. А наверху, будто спелая вишня – красная кнопка.

– Это она делает такие картинки. Наводишь её объективом, – Марина указала пальцем на кругляш, – Потом жмёшь кнопку, трясёшь, что есть мочи, и всё – картинка готова.

– Больше не хочу ничего слушать, – подскочила Саша. – Пойдёмте уже чего-нибудь… ну, это, картинок понаделаем.

Все девочки и все коты отправились вниз по лестнице. Мимо пчелиных ульев, где коты шипели на пчел. Мимо мастерской, где Саша едва не осталась играть в деревянные фигурки. Мимо коровника, где Боралус налетел на коровий язык. Наконец, вся компания вышла из домика-под-сосной.

– Все становитесь спиной к лесу, – Марина сделала несколько шагов назад, присела на корточки. – Вот так хорошо! Красивый фон должен получится.

Саша и два кота топтались на месте.

– И Боралуса на руки возьми! – крикнула Марина, уже спрятав лицо за диковиной.

Саша опустила голову, уже представляя, как запустит пальцы в тёплую серую шерсть. С вопросом посмотрела на Марину.

– Да можно, можно. Серого в одну руку, чёрного в другую!

Уже на руках у девочки коты обменялись грустными взглядами, поочередно вздохнули.

– Всё, я готова, – улыбнулась Саша и подтянула котов повыше, чёрный и пепельный хвосты недовольно застучали по земле.

Марина с диковиной в руках, не отрывая глаз от отверстия, присела. Потом встала.

– Дикий кот объелся блох! – крикнула она и нажала на кнопку в тот момент, когда от шутки улыбнулись даже коты. Саша и вовсе залилась смехом.

Марина начала трясти коробку изо всех сил, пока снизу не появился кончик цветной картинки.

Отпустив котов, Саша подбежала посмотреть, что получилось.

– Подожди немного, – остановила подругу Марина. – Ей нужно ещё ветром надышаться.

– Ветром?

– Да. Сейчас повесим на веревочку, ветер её продует хорошенько, и только тогда картинка появится.

– Как здорово! – пискнула от восторга Саша, – Давай, я теперь тебя закартиничу с котами.

– Давай, – согласилась Марина и передала диковину, – А ну-ка, идите ко мне, усатики!

Весь холм укрылся цветами, будто залез с головой под разноцветное одеяло. Саша надула щёки, засопела, закусила губу, но стебли фиалок по-прежнему выскальзывали из маленьких пальчиков. Последний узелок на венке никак не скручивался…

Пальцы случайно задели сам цветок, и лепестки тут же взметнулись в небо. Полетели к закату, так быстро, что не схватить и не поймать. Может, решили вернуться на солнышко, откуда они, подумала девочка, и появились в лесу.

– Ну вот, ещё один разлетелся, – Саша сорвала новую фиалку и вдохнула сладкий аромат.

Кот приоткрыл один глаз, лениво промурлыкал:

– Ты уже почти закончила. Осталось совсем чуть-чуть.

– Не люблю я делать венки.

– Все девочки делают венки. Хотя я и не понимаю эту тягу ко всяким разноцветным растениям, но, наверняка, в этом есть какой-то смысл.

– Цветы красивые! – Саша, наконец, справилась с последним узелком.

Она торжественно подняла венок и надела себе на голову.

– Я уже думал, не успеешь до темноты, – кот зевнул. – Хотя закат – это почти темнота…

Саша замерла, прислушалась. С вершины холма донеслись странные звуки. Ничего похожего она раньше не слышала. Девочка отложила венок, и ноги сами побежали наверх. Кот потянул воздух и аккуратно пошёл следом, не сказав ни слова.

Холм не водил дружбу с деревьями, и Саша не знала, почему так. То ли место им не нравилось, то ли слишком высоко, но на холме не было ничего выше травы и цветов. До сегодняшнего дня.

Девочка прижалась к земле, и от волнения перестала дышать. В лучах заката кружились маленькие дубки, словно земля разрешила им повеселиться перед тем, как они станут большими. Пустят корни. Обрастут кроной, где совы совьют гнёзда. А пока их тонкие стебли светились мягким светом, как и корни родного для девочки дуба, до высоты которого им ещё расти и расти.

А ещё они мастерили звуки! Этим занималась парочка дубков, качающихся в сторонке от остальных. Пальцы-сучья одного ловко перебирали стебли цветов: щипок тонкого стебля, и над поляной будто пролетела стая комаров, щипок другого, потолще – замурчали коты. Другой дубок стучал по валунам, дополняя первого. Звуки смешивались, но не мешали друг другу, словно рассказывали общую на всех историю. Музыка! Саша едва не захлопала в ладоши.

– Хочешь к ним? – спросил кот, посмотрев на девочку.

– Больше всего на свете! – прошептала Саша.

– Так чего сидишь?

– Боюсь! Вдруг я им помешаю или просто скажут: «Не мешай нам, великанша, уходи в свою нору и сиди там».

– Тут нечего пугаться, это же не дикие коты, которых все девочки боятся. Своих желаний не стоит бояться, их надо… – кот обошел девочку и вонзил ей коготь чуть ниже спины. – Воплощать!

Саша подпрыгнула на месте, взмахнув руками над головой. Один из дубков заметил гостью и приветливо помахал руками-ветками. Девочка замахала в ответ. Качаясь на ходу, дубок подошёл совсем близко, его рука обвила девчачью ладонь. Стало тепло, почти горячо.

– Иди, раз приглашают! – шепнул ей в спину кот. – Дубки всегда здесь веселятся, перед тем, как на рассвете разойтись по всему лесу…

Каждый двигался, как хотел. Дубки кружились парами и по-отдельности, прыгали друг через друга, вращались на одной ноге. Танцы! Их движения будто повторяли музыку, словно у каждого была своя особая роль. Саша закружилась, но не устояла на ногах и упала в траву. Потом поднялась, зажмурилась и стала двигаться так, как могла только она. Поймать момент. Идти вслед за мелодией. В лицо подул тёплый ветер, Саша открыла глаза и рассмеялась, не переставая танцевать.

Казалось, вечер никогда не закончится. Ещё один поворот, поклон и снова поворот. Музыка стала тише. Ещё поклон. Мелодия смолкла. Девочка остановилась, посмотрела по сторонам – танцы закончились.

Горизонт спрятал последние лучики солнца. Дубки зарылись корнями и руками-ветками потянулись к небу. Ветер трепал их листья, но не больно, а ласково, он будто знал, что ждёт их там, в новом дне, и заботился, как мог.

– Неужели, с рассветом они уйдут отсюда? – Саша провела рукой по цветам, но музыка не зазвучала. – А потом в их корнях какая-нибудь девочка и кот найдут свой дом.

– Уйдут. По всему лесу разойдутся, иначе и быть не может. Ведь дуб – самое главное дерево, он повсюду нужен. Может, станет кому-то домом, а может, так и будет ходить искать своё место. Так или иначе, нам пора домой, – кот подошёл и потёрся о девчачьи ноги.

– Пора, – грустно вздохнула Саша.

Идти было недалеко, и девочка не торопилась. По пути она, то и дело, замирала и начинала кружиться на месте, мурлыкая себе под нос дубковую мелодию. Кот зевал. Когда до норной двери оставалось с десяток девчачьих шагов, Саша остановилась: