Посетителей почти не было, хотя время всё ещё было обеденным. Саня увидел ещё двух мужчин, сидящих за соседними столиками. Один, развернув газету, внимательно штудировал её огромные жёлтые страницы. В очередной раз Понедельников немало удивился. Он даже был готов к тому, что тот, с газетой, сейчас достанет трубку и, прикусив её, задымит как паровоз. Но нет, ничего такого, ни бакенбард, ни пенсне, а лишь роговые очки и вполне себе современный дядька. Саня почтительно кивнул.

– Что будете заказывать? – спокойный женский голос вдруг отвлёк его от разглядывания интерьера и посетителей за соседними столиками.

Официантка. Девушка стояла около него в полном к нему внимании.

– Ну, я не знаю, что у вас подают в это время суток? Можно мне меню?

– А у нас нет меню и никогда не было, – ответила официантка.

– А как же тогда заказ-то делать? – недоумённо уставился Саня на маленький, не больше спичечной коробки листик, зажатый между её пальцами и нацеленный на эту бумажку карандаш.

– А вы скажите, чего хотели бы отведать в это время суток, а мы уж постараемся.

– Значит, пожелаю, говорю, приносите… А-а-а… Ну да, ну да… – ёрничал Понедельников, озвучив свой собственный алгоритм. – Тогда…шлюппимпимпинеллу.

Название блюда он не выдумал и даже, как ему показалось, почти не соврал в последовательности букв. Саня вытащил это буквоблудие из памяти, из самого детства, с тех самых пор, как ему посчастливилось посмотреть какой-то скучный детский фильм одной из стран бывшего соцлагеря. Кино напоминало спектакль.

– Хорошо, – невозмутимо ответила официантка, записав на листик, вероятно, название блюда.

Саня с интересом посмотрел на движение карандаша и не сдержался:

– Да-да, первый слог – шлюпп…

– Это всё?

– Чай зелёный и штрудель, если можно? – не снимая улыбки с лица, добавил Понедельников.

И, видя, как официантка засобиралась выполнять заказ, добавил ещё:

– А ждать мне сколько? А то человек я здесь случайный, не знаю ваших правил.

– В нашем кафе случайных людей не бывает,– ответила она и удалилась.

– Угу…– закивал Саня, приняв её слова за маркетинговый ход.

Ожидание было весьма недолгим. Через некоторое время официантка уже стояла около его столика и держала в руках всё необходимое, чтобы удовлетворить аппетит клиента. Он даже взглянул на наручные часы, чтобы удостовериться в нескольких минутах, потраченных поваром навыполнениеего заказа.

Вначале на стол легли столовые приборы, затем чашка и маленький чайничек, а после на расшитом полотенчике оказался глиняный горшок. Он был наглухо закрыт крышкой.

– Шлюппимпимпинелла?– оценил остроту момента Саня.

– Это то, что вы предпочитаете в это время суток,– на этих словах девушка приподняла глиняную крышечку. Внутри оказалась посыпанная укропом и обжаренная на душистом масле молодая картошка. Приготовленная целиком и едва лишённая тонюсенькой кожуры, картошка напомнила ему времена, когда он, будучи ребёнком, гостил у бабушки в деревне, и по утрам под разноголосицу петухов бабушка готовила картошку именно так, в печке, в чугунке с подсолнечным маслом— пальчики оближешь…

– Вы довольны?

– Почти, – кивнул Саня, не решаясь признать, что его вкусовые пристрастия полностью разоблачены. И тут же взялся за аппетитную картошечку, которая целиком и без проволочек одна за другой стала отправляться ему в рот.

Через некоторое время на столе появилась тарелка со штруделем.

– Ну, как вам? – снова поинтересовалась официантка.

– Вкусно,– не соврал Саня. И, дожевав, дружелюбно добавил: – Это не какая-товам там шлюппимпимпинелла…

И здесь рука официантки движением фокусника развернула горшок на сто восемьдесят градусов, и Понедельников не поверил собственным глазам. Вдруг для него открылось: на обратной стороне горшочка имелась надпись «шлюппимпимпинелла».

– Вот это номер… – растерянно закивал изумлённый Саня. Он, конечно, мог бы представить себе, что некий умелец быстро вывел бы нужные буквы на заранее приготовленной глиняной посуде. Но здесь надпись была именно вылеплена, и тут уж вариантов нет. Лепка горшка, обжиг потребовали бы колоссального времени – за это он мог поручиться как человек, знакомый с темой. И этому обстоятельству он не находил объяснений. Можно было подумать и поверить во что угодно. К примеру, что для каждого юмориста здесь приготовлены свои горшки с надписями.

«Абсурд!» – усмехнулся Понедельников, загнав себя в тупик логической цепью своих размышлений, и переключил внимание на новую мысль. Ему подумалось о стоимости такого представления. Он отчётливо понял, что лучше быть поосторожнее с юмором и с желаниями. «Как бы в этом городе не вылететь в трубу».

– Вам что-нибудь ещё приготовить?

Обескураженный посетитель замотал головой.

– Тогда не буду вам мешать. Если ещё что-нибудь понадобится, вот колокольчик, позвоните.

Маленький медный звоночек чуть качнулся в её руке, и послышался приятный уху «блям-м-м». Девушка положила его в маленькую нишу под крышкой стола и, указав на него пальчиком, ушла.

Покончив с едой, Саня огляделся, чтобы спросить у кого-нибудь счёт, но вспомнил про колокольчик, не спеша взял его в руки (как сделал бы это господин или сударь в давно минувшую эпоху) и позвонил.

Пришла та же официантка.

– Мне бы счёт… – поторопил официантку Понедельников.

– А у нас не бывает счетов. Заплатите, сколько вы считаете нужным, и этого будет достаточно.

– Хм, – собирая складки на лбу, Санины брови забрались максимально вверх. – А если я, положим, оценю ваш труд в один грош?

– Вот и хорошо, грош так грош, я предпочитаю гроши турские или на худой конец пражские времён короля Вацлава Второго.У вас какие из названных имеются в наличии?– официантка смотрела на него без намёка на юмор.

– А я предпочитаю ассигнации, что есть в моих карманах, – достав несколько вполне себе конвертируемых купюр, Саня положил их на стол.

– Спасибо,– сделав реверанс на одно колено, как воспитанная барышня, девушка забрала деньги и ушла.

В Санины планы абсолютно не входил тот расклад, что теперь представлялся ему реальным. А именно обстоятельство, что незнакомка вовсе может больше не объявиться, а ему позарез нужно было её снова увидеть. Поднявшись из-за стола, он направился к двери, за которой исчезла таинственная девушка.

«Случается,бывает…»– снова прочитал Саня и, не встретив сопротивления, открыл дверь.

Перед ним открылся неприглядный вид захолустного дворика, ему даже показалось, что это тот же дворик, каким представился ему при подъеме по лестнице. Теперь же отличие было только в том, что железная лестница вела вниз.

– Хм… – разочарованно пожал плечами Саня, поняв, что его приключения на сегодня закончены. Девица просто ушла.

Вернувшись в съёмную квартиру, Понедельников поспешил в свою комнату и, прежде чем завалиться на кровать, бросил в угол чужой немного потрёпанный зонт. Старый, не раз битый, но продолжавший честно работать будильник показывал время (без четверти девять). И хотя день сегодняшний ещё не закончился, Саня уже подводил его итоги, мысленно выставляя себе оценки.

Да,признавал он, с одной стороны, день как-то не задался: вроде бы повстречал интересную девушку, но тут же её упустил. Не узнал её имени – это было самым скверным в сегодняшнем отчёте самому себе. Затем вроде бы решил подсластить момент и сходить в кино, но фильм оказался неинтересным и даже глупым, так что Саня, не досидев и до середины, вышел из зала. А потом у выхода из торгового центра он стал свидетелем некой драмы: несколько молодых людей и охранник пытались выгнать на улицу бомжа. Бедняга выглядел очень несчастным и отрешённым. И, конечно же, он, Понедельников, вступился за бедолагу. А после, наверное, Саня переборщил, когда, не стесняясь в выражениях, поведал этим молодым людям, кто они такие есть, по его мнению, тоже самое он поведал и охраннику. Да, черта характера, как родимое пятно, вылезет на самом видном месте, и не спрячешь, и не сотрёшь.