– Вы так считаете? У нас шахматная школа вообще где находится?

– Совсем рядом! Вам нужно перейти через дорогу, и в спортивном комплексе шахматная школа и располагается.

Потерев от неожиданного предложения лоб, я ответила:

– Ну, тогда напишите нам рекомендательное письмо. Как мы так с улицы придем? А может там конкурс?

– В спортивную школу берут всех желающих. Но, если вы так хотите, я напишу Снежане рекомендацию. И мой вам совет: не откладывайте. Идите сегодня же. Есть у вас кусочек бумаги? – вдруг неожиданно закончила она.

Неуверенно раскрыв свою сумочку и найдя небольшой помятый листок бумаги, я протянула его тренеру.

– Ну вот, – счастливо улыбаясь, протянула тренер через минут пять мне написанную рекомендацию на клочке бумаги.

– Спасибо, – еще с сомнением протянула я. – А Снежану можно уже забрать?

– Да, конечно. И сегодня же сходите. Там занятия обычно до позднего вечера. Вы еще успеете.

Попрощавшись, она юркнула обратно в кабинет. Минут через пять выскочила оттуда Снежана и, посмотрев на меня счастливыми глазами спросила:

– Мама! Мы идем в спортивную школу по шахматам?

Посмотрев на радостное лицо своей дочки и подавив в себе дикое желание попасть домой, я, немного кривовато улыбаясь, кивнула головой в знак согласия.

Одевшись, Снежана, взяв портфель, быстро посеменила к выходу из школы. Когда мы вышли на улицу, на нас набежала волна холодного свежего воздуха. Мороз постепенно крепчал.

– Ну, теперь направо по дорожке тихонько пойдем к светофору, – сказала я Снежане.

Послушно повернув направо, дочка, загребая сапогами снег, сыпавшийся щедро с неба, упрямо шла к светофору. Дойдя до него и перейдя на другую сторону, мы подошли к зданию спортивного комплекса.

Открыв дверь, мы зашли внутрь. За стойкой, строго поблескивая очками, сидела администратор.

– Вы что-то хотели?

– Да, здравствуйте, – ответила я. – А вы не подскажите, где здесь шахматисты занимаются?

Посмотрев на Снежану, она понимающе кивнула и ответила:

– На втором этаже. Как подниметесь – третья дверь направо.

– Вот видишь, как все просто! – говорила я дочке, пока мы, отряхивая снег с одежды, медленно поднимались наверх.

Около заветной двери, остановившись, мы прислушались.

– Вроде ничего не слышно, странно, – сказала я.

Вдруг раздался детский крик, который постепенно перерос в многоголосый гул.

– Тихо! – послышался громкий мужской голос. – Ну куда ты пошел, Коля! Зачем ты ферзя пожертвовал?

Поняв, что стоять за дверью большого смысла нет, я решительно потянула за ручку.

Зайдя внутрь кабинета, мы увидели, что он практически заполнен игроками. Малыши лет до десяти – двенадцати смотрели на нас с интересом.

– Здравствуйте, а что вы хотели? – спросил нас мужчина средних лет.

– Мы пришли к вам по рекомендации, – ответила я и, подойдя к нему, протянула клочок бумаги от тренера школы.

Внимательно прочитав, что там было написано, мужчина, немного сжав губы, что-то пробормотал. Потом, хлопнув себя по коленям, он резко встал и сказал:

– Вы видите, сколько у меня уже шахматистов. – И взмахнул рукой в сторону сидящих ребят.

И действительно, в кабинете находилось около сорока человек.

– Я уже не в силах принимать новых учеников, но если ваша дочь выиграет у Миши, то я возьму ее.

Снежана, нисколько не робея, быстро отдала мне свою куртку и села за шахматный стол. Миша, мальчик на голову выше моей дочки, насупив брови, сел напротив.

Вдруг мне стало страшно. А что, если Снежана проиграет и очень расстроится? Мне стало очень жалко свою дочурку. Понимая, что нельзя показывать ребенку свои страхи, я, одобряюще кивнув головой Снежане, отошла к последним столам и села на стул. Издалека было интересно наблюдать за тем, как играют дети. Азарт, растерянность, хитрость, страх, радость и отчаяние – каких только эмоций не было на лицах юных шахматистов.

Вдруг раздался возглас моей дочки:

– Я выиграла!

Подойдя к ее столу, тренер, потерев рукой лицо, вдруг сказал:

– А давай еще одну партию сыграйте. Я посмотрю.

Немного разозлившись, в этот момент я подумала, что уговор был только на одну партию, но промолчала. Снежана, уже поднявшись со стула, села обратно.

Ее противник опять скоро стал нервно ерзать на своем месте. Красные пятна от волнения пошли по его лицу.

Поставив мат, Снежана подняла глаза на стоящего рядом тренера.

– Ну и куда ты двинул свои пешки? – спросил тренер.

И, взяв в руки шахматы, стал показывать на доске, где ошибся Миша. Потом, объяснив ему его ошибку, он повернулся ко мне и сказал:

– Я беру вашу дочку к себе в группу. В порядке исключения. Да, зовут меня Владимир Михайлович Михайлов. Занятия у меня здесь по средам, четвергам и пятницам. С пяти вечера и до семи.

Поблагодарив Владимира Михайловича, мы с дочкой, подталкивая друг друга, вышли в коридор.

В коридоре Снежана, подняв на меня свои большие серо-голубые глаза, как-то не по-детски серьезно спросила:

– Мама, а ты меня будешь водить сюда?

– Конечно, раз для тебя это так важно, – спокойно ответила я.

Придя домой, Снежана еще в пороге огорошила своего папу тем, что она будет ходить в шахматную школу.

– Ну что ж, – подумав, сказал он, – надо и мне свой уровень шахматный подтягивать. – И, улыбнувшись, опять занялся домашними делами.

Так начался наш интересный, полный впечатлений, страхов, надежд путь в шахматный мир.

– Проходите, проходите! – живо приветствовал меня Владимир Михайлович, когда я в очередной раз пришла за Снежаной в шахматную школу. – У меня к вам предложение. Давайте Снежана сыграет на республиканском турнире.

Немного ошалев от такого предложения, я ответила:

– Да, но мы же занимаемся всего пару месяцев. А тут такой уровень! Может, рановато как-то? – уже более решительно отвечала я.

– Да, настоящий боец закаляется в сражениях. И потом, школа все оплачивает. Мы ей оплатим и проживание, и питание, и проезд. Ну так как?

Взяв небольшую паузу, чтобы обдумать столь неожиданное предложение, я внимательно посмотрела на Снежану.

– А ты что скажешь? – спросила я у нее.

– Мам, я бы хотела поиграть, – тихо ответила она мне.

– Ну что ж, а в какие дни будет турнир? – уже глядя на Владимира Михайловича, спросила я.

Подойдя к своему столу, он вытащил аккуратно сложенный лист бумаги из папки и, проведя по нему пальцем, ответил:

– Ну вот, я выписал себе календарь турниров за год. Этот будет проходить в марте. С пятого по пятнадцатое. Сможете поехать вместе с дочкой?

– Что-нибудь придумаем, – ответила я. – Собирайся, пойдем с папой договариваться, – сказала, уже обращаясь к Снежане.

Быстро натянув на себя куртку, шапку и варежки, Снежана выскочила из кабинета. Дав слово, что мы обязательно поедем, и попрощавшись с тренером, я поспешила за ней.

– Ты уверена, что тебе нужен этот турнир? – спросила я у Снежаны на улице. – Ведь заканчивается четверть, и тебе надо бы вместо шахмат больше внимания уделять математике и русскому. Вот, например, учительница русского языка и литературы передавала через классную, что у тебя почерк, как у курицы.

– Как это, как у курицы? – удивленно подняв брови, спросила Снежана.

– Как курица лапой пишешь, – пояснила я. – Корявые буквы.

– А, нет, ты шутишь! – засмеялась Снежана. – Курицы писать не умеют.

– Может, и не умеют, но от этого легче не становится. Тебе надо заниматься русским языком, читать по внеклассному чтению много чего. Давай я откажусь от поездки?

Надувшись, Снежана замолчала.

– Ну нет, я очень хочу поехать. Я играть хочу, – после небольшого молчания сердито сказала она.

– Давай так: придем домой и спросим у папы. Пусть он тоже подумает, что нам делать.

Затем, уже не глядя в сторону Снежаны, я решительным шагом пошла в сторону дома. Взяв меня за руку, рядом молча шла дочка.