– Не вижу, какая тут связь? Ну, исчез бизнесмен, ну, поехал, может быть, с ватагой девиц, купаться на Майами, но при чем здесь наша могучая экономика?

– Так он же ею и руководил, этот Петрушевич! – ответил толстяк удивленно. Его удивление было искренним.

Президент отошел от окна, вернулся к своему большому, заваленному бумагами, столу, подошел к помощнику, смерил его взглядом серых умных глаз и язвительно спросил:

– Он руководил экономикой? Это с каких же пор?

Помощник затоптался на месте, что было признаком того, что он чувствует себя неловко. Ему приходилось объяснять очевидные вещи.

– Да уже давненько… лет, может, эдак, десять! – ответил он, прикинув что-то в уме.

Утро выдалось каким-то странным, и день не принес ясности, и потому президент переспросил, хмуря кустистые белесые брови:

– Он, говоришь, руководил? А ведь до сих пор среди народа считалось, что я руковожу страной! – не сдавался президент.

– Да, с одной стороны это верно…

Помощник все больше терялся под взглядом Александра Даниловича, который становился все более хмурым и недоуменным. А характер, точнее сказать, нрав своего президента, он изучил лучше, чем белка кедровый орешек, и знала, как его разгрызть.

– Разве есть другая сторона? – снова язвительно переспросил президент. «Даже у больших помощников есть маленькие дурости» – подумал он при этом.

– Вроде как бы и нет, а с другой стороны, – есть.

Ему было все труднее поддерживать президента во мнении, что это он руководит, правит, управляет, дает указания, шевелит мозгами, издает мудрые указы. Но он, как опытный дворецкий, добросовестно играл свою роль.

Президент презрительно хмыкнул, взял со стола расческу, причесал свои густые седые волосы, и снова решительно повернулся к первому помощнику, который уже не чаял выбраться из кабинета.

–Заврался ты, Иван, чушь какая-то с этим олигархом… Вот возьмусь я за руководство, тогда и все будет ясно, кто тут погоняет, то есть, руководит!

Помощник вдруг ожил, встрепенулся, даже вытянулся и стал немного выше президента ростом.

– Ой, не надо, товарищ президент, прошу пока воздержаться! – вскричал он испуганно. – То есть Вы, конечно, можете… своей властью… своим умом…

– Ты считаешь, не нужно? – вдруг остановился президент и задумался, глядя на помощника и недоумевая по поводу такой разительной перемены в нем. Как его задели эти слова, что, мол, вот возьмусь я за штурвал.

– Ну, допустим на мгновение, я воздержусь пока от руководства отраслью, а что дальше?

Теперь он глядел в упор на помощника и чувствовал, что с исчезновением олигарха наступили странные события, значение которых он пока не понимал. Но было во всем этом что-то серьезное.

– Надо срочно искать олигарха! – воскликнул помощник, – просто срочно!

– Но куда он мог запропаститься? – удивился президент, – у него, конечно, куча денег, куча охраны, куча девиц… Может быть просто уехал отдыхать?

– В тайне от охраны? Без охраны? На это, я думаю, ни один олигарх пойти не может. Это Вам не президент какой-нибудь, ходить без охраны!

– А если он просто перебрался в другую спальню? Сколько у него спален?

– А если его убили? – предположил помощник и закрыл себе рот зеленой папкой, которую он до этого держал в правой пухлой руке..

– Разве я не запретил убийства в стране? – вспомнил президент. – Дать по морде… то есть по лицу, я еще разрешал, но убийства в моей стране запрещены! Тут вам не дикие Соединенные Штаты. А тем более не бандитская Россия!

– Боже упаси, конечно! – перекрестился помощник, – только не это! Но, я думаю, его похитили! Это был бы лучший вариант. Есть шанс, что он вернется к кормушке…

Александр Данилович вернулся к столу, сел в свое широкое коричневое кожаное кресло, и оттуда смотрел на помощника, который снова стал переминаться с ноги на ногу.

– Было бы лучше, если бы он лежал сейчас где-нибудь в Крыму и жарился на солнце! Бросить экономику в такой ответственный момент, когда вся страна, весь народ смотрит на меня… – задумчиво сказал президент. Он все еще не мог осилить ситуацию, что-то все время от него ускользало. В животе было тревожно.

– Он не настолько безответственный, чтобы лежать на солнце и не думать о народе, то есть об экономике, – возразил помощник и тоже задумался. – Тут что-то не то! Чую, тут чья-то интрига или происки!

Он тоже не знал, что происходит, но только чувствовал, что в стране назревают перемены. Он, как опытный царедворец, был чутким к грядущим переменам, даже если они были ничтожны.

– Может, польская интрига? Они ведь первые мастера на интригу!

Президент в какой-то момент даже пожелал, чтобы это были польские интриги. Это, по крайней мере, объясняло бы тот факт, куда исчез олигарх и почему не встала с колен экономика.

– Или английские происки! Тоже доки на такие закулисные дела! Их просто бульбой не корми, бессовестных!

Было видно, что помощнику президента такие повадки англичан были не по нраву.

– А, кстати, сколько лет, бизнесмену? – поинтересовался президент внезапно.

Помощник наморщил высокий от залысин лоб.

– Лет сорок, я думаю.

Президент снова вскинул на помощника удивленные глаза.

– И он десять лет руководит экономикой? С тридцатилетнего возраста??

– Считать Вы умеете, товарищ президент!

– Умею ли я считать до тридцати? Да я, если хочешь знать, могу до ста досчитать! Один, два, три, четыре…

– Подождите, товарищ президент, у меня предложение!

– Да?

– Надо все силы бросить на поиски олигарха. Экономика без руководства все равно, что растение без полива, женщина без мужа, а Эфиопия без эфиопов.

– А Россия без водки! – подхватил президент, саркастически усмехаясь.

– И без нефти! – поддакнул помощник, хихикая.

Насмеявшись вдоволь, они задумались.

Президент подошел к окну и выглянул, может быть, экономика оживилась? Нет, лежит, словно мертвая. Будто не думает он о ней день и ночь, будто не ухаживали за ней лучшие специалисты: директора заводов и мигранты; будто не толкали ее вперед всем народом на субботниках и даже воскресниках.… Какая неблагодарная тварь! Сколько ни корми, сколько ни пои, сколько ни толкай, а все мало, мало… Уже миллиарды просит.… Но какие есть варианты? У него самого денег нет, ни рублей, ни, тем более, долларов. Гол, как сокол, хотя при власти уже 20 лет. Но все время находятся люди, обвиняющие его в несметных тайных счетах в зарубежных банках. В таких случаях он неизменно отвечал: «Да, есть, если найдете, берите себе, все без остатка, не считая». Но дело было как раз в том, что денег не было, а, следовательно, кормить экономику было нечем. Отсюда следовал еще один вывод: надо куда-то бежать с протянутой рукой и просить денег, ведь сдохнет, зараза, без корма, как лошадь без овса, а заяц без морковки.

– Землю перерыть, но олигарха найти! Стране ведь надо что-то кушать, пить, обувать! – велел, наконец, президент и пошел завтракать. Пока еще было что покушать и выпить.

Помощник шумно, как корова, выдохнул и выскочил за дверь.

Закончив в Москве институт международных отношений, Петр вернулся в Минск, устроился на работу в МИД страны на должность советника заместителя министра иностранных дел. В 30 лет он унаследовал от отца, внезапно умершего от инфаркта, всю недвижимость стоимостью 2 миллиарда долларов, и стал, таким образом, одним из богатейших людей Беларуси. Ему принадлежали почти все небоскребы в столице, и такие же дома в Гомеле, Бобруйске, Бресте, Гродно и Могилеве. В его офисе на двадцать первом этаже небоскреба «Минск» на проспекте Победителей работало больше 2 тысяч сотрудников.

Характером Петр был злобным и раздражительным. Еще с детства. Его тонкая, чувствительная натура то и дело протестовала, и все отвергала, – и холодный ветерок, и тяжелый ранец, и дисциплина в школе, и приставания пацанов, и хихиканье девчонок, и занятия физкультурой. Многое раздражало его. И он до поры до времени сдерживался, не давая воли своему необузданному характеру. Это в школьном возрасте характер у Пети было еще сносным. Но он круто изменился, когда Петр получил наследство. Теперь его ничто не сдерживало, он мог вести себя так, как хочется, делать, что хочется, и чувствовать себя свободно в любой ситуации и в любом обществе, не считаясь особенно с выбором средств для своих целей. А цели становились все яснее и крупнее. В конечном счете, он остановился на желании стать президентом этой маленькой, убогой, отсталой страны. Ею управлять. Ее формировать, как глину, по своему вкусу, по своим прихотям. Он давно уже осознал, что ему нужно внимание, но не маленькое, одной женщины, или даже толпы, нет, всего народа, его почитания, его любви, его аплодисментов. А пока его все раздражало в этой стране. И, только став президентом, он сделает так, что она перестанет его раздражать и злить. Он изменит в ней ее странные нравы, ее дикие привычки, ее невыносимый характер, ее примитивные радости, чтобы они были ему в радость, доставляли ему удовольствие…