– Встаньте! – услышал он тот же голос.

Павлюхину понадобилось некоторое время, чтобы понять, что обращаются к нему. И тут он догадался, что это забавляются подростки. Похоже, что они собираются над ним тут поиздеваться. Нацепили маскарадные костюмы и разыгрывают комедию, а может быть и драму.

Он поднялся и с негодованием посмотрел на трёх хулиганов.

– Вы проникли в верхний ярус без разрешения Высшей Комиссии и будете подвергнуты ассимиляции, – пропищал один из крысюков и пошевелил усиками.

«Как натурально он это делает. Артист. И усики у него, будто его собственные», – подумал Михаил Иванович, а вслух объявил:

– Я попал сюда из отделения полиции. Вам не поздоровится, если блюстители правопорядка узнают, что вы у них под боком устроили дурацкий спектакль, да ещё крыс выдрессировали.

Крысюки рассмеялись.

– Дрессировка животных, тем более таких смышлёных, какими являются все грызуны, обычное дело. Удивительно, что на поверхности столь совершенные животные находятся на довольно низком уровне развития, а приматы взяли власть над другими биологическими видами, – сообщил опешившему Павлюхину крысюк, сидевший в центре.

Михаил Иванович был поражён рассуждениям подростка.

– Что вы здесь делаете? – спросил Павлюхин.

– Мы создали поселения под многими вашими городами и надеемся, в ближайшее время поменяемся с вами местами. Мы выйдем на поверхность, – ответил второй крысюк.

– Видите ли, ваши города можно без труда уничтожить. Бетон, кирпич, металл, пластмасса, стекло – все эти материалы легко подвергаются деструктуризации. Но мы не ставим такой цели, по крайней мере, пока… Нам нужны ваши коммуникации, электричество, а главное, мы собираемся подключиться к вашей всемирной компьютерной Сети. В скором времени мы будем управлять Сетью и всей экономикой Земли, – сказал третий сидевший за столом крысюк.

Павлюхин решил, что эти типы чокнутые. Он был взбешён тем, что подростки позволяют себе издеваться над ним. Неожиданно он набросился на сидевшего по центру стола крысюка. Пытаясь сорвать со странного типа маску, Михаил Иванович вцепился ему в нос. Павлюхин обладал недюжинной силой. Правда, её он применял лишь в минуты помутнения сознания, которое происходило после употребления им значительного количества спиртного. В обычном состоянии это был спокойный человек, но сейчас на него что-то нашло.

Крысюки не ожидали такой наглости. Подвергшийся нападению субъект, взвизгнул, обнажив острые передние зубы, и укусил Михаила Ивановича за руку. Павлюхин взревел от боли и, обезумев от вида натуральных зубов крупного мыслящего грызуна и всего происходящего с ним, изо всех сил стукнул странное существо кулаком по голове. Существо пискнуло и вместе со стулом рухнуло на пол.

Два других серых уродца не успели опомниться, как Михаил Иванович, выскочил за дверь и метнулся по тоннелю в сторону винтовой лестницы. Серые твари, кишевшие в коридоре, цеплялись зубами и когтями за его брюки, несколько раз даже укусили его за икры и укололи острыми сабельками, которыми они орудовали, как ловкие фехтовальщики. Он стряхнул одну из крыс с ног, взбежал по лестнице и распахнул дверь. Снизу раздавался писк и топот сотен лапок. Павлюхин пронёсся по полутёмному коридору к камере, открыл дверь и шагнул в темноту. Михаил Иванович поскорее закрыл за собой дверь, нащупал скамью, лёг на неё и замер. В коридоре было тихо. Однако вскоре раздались шаги. Павлюхин сжался, как пружина.

– Опять лампочки перегорели! – раздался недовольный хриплый голос.

Дверь со скрипом отворилась.

– Так мы забыли запереть дверь! И в камере света нет, – сказал полицейский и, направив луч фонарика на узника, сообщил:

– Выходите! За вас похлопотали. Что же сразу не сказали, что ваш шурин такой высокопоставленный человек? Извинения просим, – сказал лейтенант.

– Вы знаете, что у вас тут творится?! – закричал Михаил Иванович. – Тут, под вашим отделением, в подвале обитают разумные гигантские крысы! Одна тварь прокусила мне кисть.

Он поддерживал укушенную кисть здоровой рукой. На пол всё ещё капала кровь.

– Сейчас мы вас перевяжем. Извините, но у нас тут в последнее время много крыс и мышей развелось. Продукты таскают. А тут майор Перепеленко рассказывал, что во время ночного дежурства его крысы с кинжалами атаковали. Но это ему померещилось. Он много водки выкушал тем вечером… А за то, что он огонь по крысам открыл, ему строгача влепили, – рассказывал ставший вежливым лейтенант.

Лейтенант сопроводил Павлюхина в медпункт, где медсестра перевязала ему руку.

– Тут пришельцы! У вас цивилизация грызунов под боком, а вы спите! Ещё полицией называетесь, – продолжал возмущаться Павлюхин.

– Вы отдохните, Михаил Иванович. Мы вас сначала отвезём в травмпункт. Там укол от бешенства сделаем, а потом на своей машине в Москву доставим, – с сожалением и с некоторой озабоченностью произнёс лейтенант, начиная подозревать, что сознание их пациента за ночь слегка помутилось.

После укола всю дорогу до Москвы Павлюхин бормотал всякую несуразицу и донимал старшину-водителя своими знаниями о подземном мире подмосковного городка Изверска. Михаил Иванович поражался хладнокровию полицейского, который не вступал с ним в разговор.

– Об этом необходимо сообщить в Думский комитет по обороне. Надо срочно создать международный комитет по защите от крыс, – бормотал он себе под нос.

– А заодно, создайте всемирный совет по борьбе с тараканами, – не выдержал водитель и затормозил возле дома, где жил Павлюхин.

– Вы зря так относитесь к моим заявлениям.

– Пожалуйста, реже приезжайте к нам в Изверск. А то хлопот с вами, с VIP – персонами, не оберёшься, – тяжело вздохнул старшина.

Угрюмо бормоча что-то себе под нос, Павлюхин вошёл в свой подъезд.

Михаил Иванович выслушал от своей жены всё, что она о нём думает, и лёг спать. Оттого, что он уснул днём, ему снились кошмары. Во сне они с Тамарой сидели в клетке, к которой подходили крысоподобные существа со своими детёнышами и разглядывали их. Похоже, что они сидели в московском зоопарке, который Павлюхин узнал по некоторым приметам. В других клетках тоже сидели голые люди. В клетке напротив сидел его шурин. В клетке слева от них раскачивался, держась рукой за ветку, известный физик, который время от времени высовывал язык и строил рожи. На клетку справа Павлюхин не рискнул посмотреть.

Проснулся Павлюхин оттого, что его трясли за плечо. Он открыл глаза и увидел шурина.

– Миша, я тебе коньячку привёз. Давай отметим твоё освобождение из темницы, – предложил шурин и, увидев забинтованную руку Михаила Ивановича, спросил:

– Кто это тебя так?

– Крыса. Петя, я тебе должен рассказать… Надо срочно сообщить в правительство. Там огромные крысы!

– Да сейчас повсюду крысы, мыши и тараканы. Ты лучше скажи, там что, с тобой невежливо обошлись?

– Ты не понимаешь! Крысы эти необычные. Вроде людей. Они мне рассказали, что скоро займут наше место.

– Чьё место? – обеспокоено спросил шурин.

– Человечества. Эти крысы странные. Они вроде людей. А живут в подземелье под Изверском. И ещё там много крыс поменьше, с маленькими сабельками, – Михаил Иванович показал на пальцах размер крысиного холодного оружия.

– Ты успокойся, Миша. Вот что может сделать с человеком даже один день заточения! – воскликнул шурин.

– Я угодил в лапы к разумным крысюкам! Ты мне не веришь, Пётр Иванович, а напрасно.

– Да верю я! Давай лучше выпьем коньячку, – снова предложил гость, доставая из серванта рюмки.

Павлюхин отрешённо смотрел, как шурин подошёл к столу и стал разливать коньяк.

– Ну, за освобождение! – опрокинув рюмку, провозгласил Пётр Иванович.

Павлюхин пригубил коньяк и отставил рюмку.

– Я тебя не узнаю, Миша. Что они с тобой сделали? Как ты там очутился?

– Я видел, как в зоомагазине одна крыса другую освободила из клетки. Там меня и взяли… Нет, лучше расскажу сначала. Я поехал на дачу, чтобы сбросить с крыши снег. Я закончил работу и на автобусе добрался до Изверска. Там я ожидал поезд на Москву возле зоомагазина, где были крысы.