Описав Косой круг вокруг себя, Юрана выкрикнула:

– Кольцо тишины!

Тотчас обрисованный круг вспыхнул лиловым и просто выпихнул из себя всех, кроме самой Юраны. Девушка знала, что еще часа пол барьер выдержит, а больше времени ей и не понадобиться.

Юрана начала говорить заклинанье освобождения сил, развернув Косу лезвием к себе. Вокруг нее взметнулся магический вихрь…

Менестрес услышала голос своей приемной дочери, провозгласившей атаку, и сердце ее похолодело от страха. Глаза же загорелись гневом. Впившись взглядом в членов Совета она процедила каким-то чужим голосом, от которого душа леденела:

– Что вы наделали! Вы даже не представляете, какую силу заставили пробудиться!

Последнее слово почти полностью потонуло в шуме. Земля задрожала. Не обращая на то внимания, королева метнулась к окну.

Юрана произнесла последнее слово заклятья, и ветер мигом утих. Повисла просто звенящая тишина, словно само время остановилось. И в этой тишине как-то уж слишком громко раздался влажны полувсхлип. Юрана собственной рукой вонзила Косу Смерти себе в грудь, прямо в сердце. Да так, что кончик изогнутого лезвия вылез из спины.

Глаза девушки широко распахнулись, она рухнула на колени. И в тот же миг от ее, как круги по воде, стали расходиться волны сияющей силы. Эта сила вздымала землю, рушила здания, обращая их в пыль. Вампиры, встававшие на пути, падали замертво. Город таял на глазах, как замок из песка от набежавшей волны. Но Юране уже было все равно.

Подойдя к окну, Менестрес просто обомлела. Там, где утром высился город, теперь были лишь руины, груды бесформенного камня. А в центре этих разрушений лежала приемная дочь Менестрес.

– Юрана! – закричала королева.

От мощи ее голоса окно с треском распахнулось. Но Менестрес было уже все равно. Магический ветер запутался в ее волосах, а за спиной взметнулись два черных, как ночь, крыла. Королева скинула все защитные барьеры, представ в истинном облике Владычицы Ночи.

Бросив огненный взгляд, в зеленом пламени которого растворились зрачки и белки, на троицу членов Совета, Менестрес вылетела в окно. Эдакий чернокрылый ангел.

Не прошло и минуты, как королева опустилась среди руин возле своей приемной дочери. Та лежала в ровном круге нетронутой мостовой. Выпустив всю силу, Коса Смерти исчезла, оставив в груди девушки зияющую рану, из которой медленно вытекала кровь. Образовалась уже огромная алая лужа.

– Что ты наделала, девочка моя! – воскликнула Менестрес, опустившись возле Юраны и положив ее голову к себе на колени. Каким-то чудом девушка была еще жива, и нашла в себе силы проговорить:

– Так… было нужно. Иначе… они… они не успокоились бы!

– Юрана! – по щеке Менестрес прокатилась одинокая слеза. – Ненужно было, ненужно жертвовать собой. Доченька…

– Мама… прощай.

В тот же миг королева поняла, что обнимает безжизненное тело. И сразу ощутила еще чье-то присутствие. Другие руки обняли тело Юраны. Менестрес подняла голову и поняла, что это Танат. Его лицо походило на безжизненную маску, только в уголках глаз мерцали слезы. Словно позволь он себе большее, и уже не сможет остановиться.

– Дитя мое. Бедное мое дитя!

– Танат, прости меня. Я не смогла защитить твою дочь.

– Вашей вины в этом нет, – покачал головой Смерть. – Вы сделали все, что могли. Даже больше.

Горе обоим застило глаза, но вдруг Менестрес осенило. В тот же миг она призвала в свои руки Косу Смерти, со словами:

– Мой дар! Я ведь могу оживить ее. Ты сам говорил, Танат, что в течение трех дней…

– Не надо! – голос Смерти прозвучал неожиданно громко и глухо, а его рука перехватила Косу.

– Почему? – удивилась вампирша.

– Все гораздо хуже, чем кажется, – убитым голосом ответил Танат.

– То есть?

– Душа Юраны необычна. Она попала в круг перерождений.

– И что? – королева уже заподозрила неладное, хотя, казалось бы, хуже уже невозможно.

– Обычный круг жизни не для нее. Умирая, Юрана будет возрождаться вновь и вновь, сохраняя память о своей прошлой жизни.

– Значит, Юрана возродиться? – осторожно поинтересовалась Менестрес, в ее душе поселилась робкая надежда.

– Не сейчас. Где-то через полвека или век, – согласился Танат. – Но лучше бы не возрождалась. Ведь этому не будет конца! Юрана наполовину смертная, но ей предстоит цикл перерождений, как божеству. Это суровое испытание, которое сможет выдержать далеко не каждый. И она не сможет все закончить. Умереть по-настоящему.

– Бедная девочка! – вырвалось у королевы. – И где все это время будет ее душа?

– Со мной, в моем мире. Наверное, для нас это единственная возможность побыть вместе, – грустно улыбнулся Танат.

С этими словами он огладил лицо дочери, словно пытался ее разбудить. Его руки осветились чистым белым светом, этот свет впитался в безжизненное тело, заставив его тоже осветиться. И Юрана словно раздвоилась. Одна осталась лежать на земле, а другая подалась вверх, села, потом встала рядом с Танатом. Эта Юрана более всего походила на призрак, и взгляд отстраненный, будто видит то, что другим недоступно.

Менестрес не нужно было объяснять, она знала, что это душа, чистая душа Юраны. Сейчас тихая и безмолвная, до тех пор, пока не окажется в мире Таната.

– Нам пора, Менестрес, – негромко сказал Танат, взяв за руку душу Юраны. Только Смерть может ощутить бесплотную душу. – Мы не прощаемся. Когда Юрана возродиться вновь, вы почувствуете это.

– Я с радостью встречусь с вами вновь. Я буду скучать по тебе, Юрана.

– Вы стали для нее больше, чем мать. Спасибо.

И Танат с душой Юраны исчезли. Осталось только бездыханное тело в луже крови. Такую картину и застал подоспевший Бамбур.

– Что произошло? – и уже совсем другим голосом, – Юрана?

– Юрана умерла, – глухо ответила Менестрес, расправляя крылья. – Пожалуйста, позаботься о ее теле и лошадях. Скоро все здесь будет кончено. Камня на камне не останется.

– Слушаюсь, моя королева, – вампир понял, что сейчас не время для расспросов.

– Спасибо.

Взмах огромных черных крыльев, еще один. Королева полетела ко дворцу. В ее руках сверкала Коса Смерти. К своему облегчению Менестрес обнаружила, что все слуги и придворные в спешном порядке покинули дворец. А вот члены Совета остались. Видимо, посчитали бегство ниже своего достоинства. Зря.

Во дворец Менестрес влетела с громогласным криком, вложив в него всю свою боль. От этого крика во дворце все окна повылетали. Влетев в тронный зал, она застала там Веласку, Неруна и Немезис. Припечатав их уничтожающим взглядом, Менестрес сказала вовсе не своим, а каким-то громогласным голосом рассерженного божества:

– Своей ужасной выходной вы лишь ускорили конец Варламии. Смотрите – город разрушен, а все ваши повстанцы обратились во прах. Этого вы добивались?

Нерун осторожно глянул в зияющую дыру окна, и его аж передернуло. Нетронутый дворец высился среди руин – всего, что осталось от города.

А Менестрес продолжала:

– Но вам оказалось мало предательства! По вашей вине погибла Юрана. Бедное дитя пожертвовало собой, – каждое слово было подобно удару кинжала, вонзающегося в самое сердце. Вряд ли кто-нибудь из присутствующих мог похвастаться, что когда-либо видел королеву в таком гневе. И весь этот гнев, клокотящийся адским пламенем в глазах, готов был обрушиться на них. Подтверждением опасений послужили дальнейшие слова Менестрес, – Неужели вы думаете, что я прощу вам подобное предательства?

Королева яростно взмахнула крыльями, Коса в ее руках предостерегающе сверкнула.

– Ваше Величество… – попытался было заговорить Нерун, но на него тут же обрушился обжигающий холодом взгляд Менестрес.

– Молчать! – голос звучал тихо, но эффект производил оглушающий. – Вы сказали и сделали более чем достаточно. Теперь говорить буду я! Одно то, что вы устроили заговор, совершили предательства, достаточно для смертного приговора! Но вы повинны еще и в смерти Юраны.