***

Выросла. Поняла. И отнесла в разряд чудес этот поплавок человеческого существования.

С тех пор как появился способ передачи мыслей закорючками-символами, истина, явленная тебе, может быть передана другим или сохранена до лучших времен. Отчаявшись быть услышанными и понятыми близкими, люди во все времена избирали в собеседники пишущее средство и любую поверхность, где можно запечатлеть опыт жизни, игру разума.

Точкой отсчета могут быть наскальные изображения в глубине пещеры Альтамира и Ласко, "Газетный камень" штата Юта, тысячелетиями хранящие тайну создавших их летописцев. Абрис изящной женской руки – привет, дошедший через века!

   Эстафету чудесной коммуникации подхватила великая царица Иштар, однажды доверив глиняным дощечкам бурю своей жизни. Откровения бесподобной духовидицы из 12 века Хильдегарды Бингенской – подарок всем нам, вдохновляет современных ученых на новые открытия.

   Сколько их, подённых записок кануло в Лету, истлело, было разобрано заботливой природой на мельчайшие атомы. И не имеет значения, запечатлены ли эти искренние монологи на каком-то вещественном носителе или, однажды высказанные, остались достоянием эфира, – они существуют всегда. Ведь всё сотворятся мыслью.

   Где-то рядом кружат тайные знания, иные реальности, созданные множеством людей. Они будоражат, зовут включиться в хоровод. Невидимый мир очень близок – именно оттуда приходят нужные, правильные ответы, поддержка, проблески истины. С нами делятся великие и безымянные мыслители. Благодаря им мир расширяется.

   Самая незатейливая история жизни также важна для сущего, как грандиозный миф о Клеопатре. Ведь Творец проживает её вместе с нами. Жизнь каждого – Его произволенье.  Зарисовки – это сохранённые рассказы близких, несколько тетрадок мамы и бабушки, повествующих о некоторых эпизодах жизни, которые никому другому доверить невозможно.

   Дневник вещь особенная. Тонкость чувств женщины и способность к открытости превращает карту души в живое пространство. Я собрала воедино эти опыты, в которых ведётся рассказ, и не больше-не меньше как о Тайне жизни!

А что?

Каждый приходит однажды к этим вопросам:

ЕСТЬ ЛИ ТАЙНА ЖИЗНИ? КАК ОНА МНОЙ УПРАВЛЯЕТ? КТО Я ЕСТЬ?

   Мне три года, я стою между грядок огорода маленького шахтёрского городка в Кузбассе. Только что прошёл холодный дождь. Как армия воинов, вокруг выстроились темно-зелёные картофельные кусты в крупных дрожащих каплях. Холодно до пупырышка.

   И вдруг что-то происходит. Теплеют руки, свет меняется с тёмно-зелёного на изумрудный. Картофельный куст как будто встрепенулся. Там, в середине, куда я неотрывно смотрю, медленно раздвигаются острые лепестки, открывая фиолетовое нутро, в центре которого загорается оранжевая точка.

   На моих глазах распускается цветок! Боже, до чего он восхитительный! Стою и смотрю… смотрю… Он мой! Я знаю, что мне послал его Бог, и горячо благодарю, не зная имени, не представляя в образе. Просто благодарю и плачу. Теперь тепло охватывает меня изнутри и снаружи, радость танцует в теле. От цветка невозможно оторвать взгляд. А вдруг произойдет что-то ещё?!

   Глядя на цветок, твержу себе, что оказалась здесь по ошибке и скоро вернусь Домой. Это "домой" представляется лучезарным пространством, где меня обнимают любовь и безопасность. А реальный дом, огород, холодный дождь – отодвигаются как страшный сон.

Не раз в течение жизни, в самые трудные моменты, уверенность, что скоро вернусь Домой, приходила мне на помощь. И тогда всплывали в памяти неясные картины таинственного благостного мира, для которого я – своя.

   *   *   *

Дымный грязный городишко, окружённый вынутой из недр земли породой, утыканный черными хибарками с крохотными огородиками, где не всегда поспевала картошка, а морковь съедалась в состоянии мышиных хвостов, был местом, где я жила.

Обычно меня окружали крикливые, злые, с вечно торчащими огромными животами женщины. Они всегда что-нибудь в спешке делали    и проклинали младенцев, вызывающих недомогание. Родившиеся требовали к себе много внимания и назывались "лишними ртами". Небо, проливающее холодные дожди, не знало отдыха. Всё лето крупные капли сливались в огромные лужи и бегущие по глинистым колеям мутные ручьи. Люди бродили мрачные, трава не росла. Все жилье пропахло сыростью. Это была моя родина.

   Вам случалось видеть шахтёрские поселки с отвалами дымящейся породы? Они называются терриконами. Если вы ничего не знаете об аде и тамошних пейзажах, вот они – перед вами. Уродливые конусы и сегодня высятся в степях Донбасса, Кузбасса, на Земле Франца Иосифа – везде, где победоносная поступь Советской власти находила дешёвые для извлечения полезные ископаемые, интенсивно их разрабатывала и после бросала разверстую рану на теле земли, устремляясь к другим "кладовым природы".

Как можно больше взять! Уничтожить! Отчитаться! Разбазарить! Отправить куда-нибудь сгнивать за ненадобностью. Получить из рук очередного вождя под звуки Гимна ордена и медали, а заодно хрустящие бумажки-облигации вместо денег, которые так и истлеют ненужным хламом.

Жили и работали по-стахановски, напрягая тощие жилы.  Спешили, мельтешили, ходили строем с красными бумажными розами на демонстрации, орали во всю глотку "Слава товарищу “имя рек"! Мечтали о коммунизме, который объявили раем на земле.

Ну как не отдать последние силы и последнюю рубаху! Свою жизнь, в конце концов! Если через десять лет всё сказочно изменится. И как верили! Хором. Во сне и наяву. Глядя во все глаза на Членов Политбюро – Ум, Честь, Совесть нации, трепетали перед ними, рвались в Партию – в Храм для посвященных. Как личную трагедию, как отверженность воспринимали отказ о приеме в священное братство.

А пока терпели, даже не имея возможности купить уголь для своих печурок, который сами бесплатно добывали, работая по двенадцать часов в опасных забоях, не укреплённых как надо из-за экономии средств. И нередко гибли целыми сменами.

Жили в грязных лачугах, плодили детей, болели, лечились, как прежде, у народных знахарок. Делили каждую крошку хлеба на клеёнчатом столе, питались затирухой из отходов муки, сдобренной каплями горького конопляного масла, дроблёным горохом, да мёрзлой картошкой, у кого она сохранялась в сорокоградусные морозы. Так шествовал социализм, победивший фашизм в жуткой войне.

   По склону горы, окутанной лентами удушливых дымов, ползет вверх гружёная вагонетка. Там её опрокидывают, и порода вместе с кусками случайно попавшего угля катится вниз. Уж не знаю, куда смотрели техники по безопасности, но по этой горе карабкались люди из ближайшего поселка и собирали(воровали) уголь для своих печек.

Рука в руке ползём мы по шевелящемуся склону. Тепло в доме всецело зависит от нашей с бабушкой удачной "охоты". Гора в сизоватом дрожащем мареве, в недрах тлеет уголь, воспламенившийся от удара, повсюду угрожающие красные пещерки адской кочегарки.

   Гарь ест глаза, першит в горле, из-под ног то и дело срываются камни и с грохотом летят вниз. А ты лезешь и зорко высматриваешь чёрные, блестящие. Больше всего их в новой порции, выплюнутой чугунным чудищем. Надо всё время быть настороже, чтобы летящие снаряды не сбили тебя, уклоняться, отскакивать…

   До прихода новой вагонетки – передышка, тут уж не зевай – ищи. Нам везёт, угля попадается много, и он крупный. Бабушка Арина, раскрасневшаяся от жара и наскоков опасности, крепко берет меня за руку:

– Ты молодец, страх поборола, бабушке помогла.

На верху горы воздух сладкий, небо близко. Вот бы оторваться и полететь!

В свой маленький, вросший в землю домишко, мы возвращаемся победителями. Чумазые, часто с небольшими ожогами на руках и коленках, с опалёнными волосами, ресницами мы несём полные вёдра добычи: бабушка – большое, я – маленькое.