Она поежилась и обняла себя за плечи.

– Я не знаю… Может быть, это просто не мое. А что тогда мое? Я бы попробовала еще раз, но что мне делать? Дедушка, ты всегда был таким мудрым, ты бы мне подсказал, и мне больше не с кем посоветоваться… Я так хочу исполнить свою мечту… Или хотя бы найти новую… Мне нужна твоя помощь, мне нужно хоть что-нибудь, хоть какой-нибудь знак, малюсенький… Что угодно… Пожалуйста…

Старика, приходившегося ей родственником, на месте не было, и я, по-моему, не видела его ни разу. Наверное, он был и правда мудр (надпись гласила: «Ученый, Публицист, Человек, открывавший новые горизонты»), только вряд ли смог бы ей что-то подсказать.

Она выглядела совершенно потерянной: сведенные плечи, опущенная голова и растрепанные волосы даже среди длинного ряда надгробий казались средоточием горя. Памятники ничего не чувствуют, чувствуют те, кто перед ними стоит.

Как бы много я могла отдать за то, чтобы у меня тоже была возможность вот так сказать: я хочу исполнить свою мечту, помоги мне…

В порыве сочувствия я вышла из уютного цветника Елизаветы Михайловны и опустила руку ей на плечо. Я хотела ее подбодрить. Она, как и я, хотела сочинять истории, и это делало ее единственной «своей» среди всех встреченных мной живых.

И я никак не ожидала, что она подпрыгнет как ошпаренная.

Она обернулась, и я увидела ее лицо – бледное, с кругами под глазами, заплаканное. Думаю, кроме успокоительного, ей бы не помешал хороший сон.

– Дедушка?..

Ветер за моей спиной зашелестел ветками жасминовых кустов, срывая облетающие лепестки.

Девушка побледнела еще сильнее, развернулась и спешно направилась к выходу.

Пару секунд я глядела ей вслед, потом всмотрелась в свою правую ладонь.

Такого еще не было. Обычно контакт с живыми людьми ощущала только я. А это точно должно что-то значить.

Я припустила за ней бегом.

– Милая, ты куда так торопишься? – с удивлением воскликнула владелица жасминового куста, когда я пронеслась мимо на полной скорости.

– Елизавета Михайловна, я отправляюсь по делам! Будет время, заскочу проведать!

– Удачи, дорогая моя! Удачи! – донеслось мне в ответ.

Я нагнала ее уже у ворот. В кармане у девушки зазвонил телефон. Не разобравшись с управлением, она включила громкую связь. Девичий голос настойчиво спросил:

– Кать, ну ты где? Ты когда будешь?

Пока девушка решала разбиралась с мобильным, я улыбнулась.

Ну что же, надеюсь, наше соседство будет полезно и мне, и моей тезке.

– Я обязательно дам тебе какой-нибудь знак, вот увидишь. И не только знак. Только подожди немного.

Мы вышли за пределы кладбища, и спустя сотню метров его уже было не разглядеть за деревьями и кустами.

После переезда я стала чувствовать себя намного лучше.

Квартира, где Катя жила с семьей, была не слишком большой, но уютной: чувствовалось, что люди живут на одном месте долгие годы. Стены покрывали обои приятных теплых светлых тонов, так что комнаты типичной хрущевки казались не такими уж тесными.

Мама и отец девушки работали, сама она училась на журфаке. Собственные призраки здесь еще либо не завелись, либо предпочитали активное времяпрепровождение, так что квадратные метры были полностью в моем распоряжении. В жизни владельцев квартиры не было ничего примечательного.

Кроме меня, разумеется.

А вот для меня главным открытием стала Бася.

Бася была трехцветной кошкой, которую, судя по имени, в детстве приняли за котика и назвали Барсиком. Как и все кошки, она ела, спала, точила когти о мебель и справляла нужду. А еще она видела меня. Это было приятно и неожиданно: в моей старой квартире не было кошек; стоило мне оказаться в одном помещении с кошкой, я начинала чихать. После аварии я не искала общения в принципе – не то что с кошками, даже с людьми. А теперь оказалось, что смерть – лучшее лекарство от аллергии.

Если я пристраивалась на кресло, черно-рыжая немедленно усаживалась рядом. Сквозь ее мохнатое тельце мои руки проходили так же, как и сквозь все остальное, но после контакта шерсть вставала дыбом от статического электричества. Это делало Басю безмерно счастливой, так что она обращала ко мне свои зеленые глаза и принималась громко мурчать. Смерть и кошки действительно сочетались неплохо.

Наладив контакт с единственным, кто мог меня видеть, я решила, что пора выяснить, что из себя представляет тезка. Я в полной мере почувствовала себя шпионкой и принялась следить. Хорошо хоть могла себе позволить не торопиться. Мне хотелось узнать, что за человек моя тезка, чем живет, да еще понять, в какой момент она сможет меня заметить или услышать. В конце концов, решила я, у нас много общего – она человек и я человек, только без контейнера.

Наше соседство началось летом. Вскоре я познакомилась со всеми ее друзьями и поняла, что девочка плохо умеет общаться с людьми. Она всячески уклонялась от новых знакомств и с трудом поддерживала старые – в общем, делала все, чтобы стать затворницей. Родителей это тоже беспокоило, так что обстановка в доме порой бывала напряженная.

Потом лето кончилось, и оказалось, что Катя учится на втором курсе. Я каталась с ней на учебу, слушала лекции (это было довольно интересно, хотя, возможно, дело в том, что мне не светили экзамены), ходила за покупками и встречалась с подругами, кстати – намного активней, чем летом. Катюша показала себя пугливой: для того, чтобы что-то сделать, ей мало было одного желания, ей еще был нужен повод. Поэтому, отправляясь на учебу (железный аргумент перед собственным страхом), она после пар могла оказаться где угодно.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.