– У меня был профессиональный интерес, – уклончиво ответил Кастис. – Я бы предложил подбросить тебя туда, но ты, как я помню, не любишь мой способ перемещения…

– Да уж, обойдусь, – фыркнула девушка. – Эти ваши Эфирные Тропы как шутки с Лукавым – никогда не знаешь, чем всё закончится, а кишки тебе взболтает наверняка. Я лучше на своих двоих – медленно, зато верно.

– Уговаривать не буду, – пожал плечами чародей. – Мне через пару часов надо быть на другом конце света, так что…

– Ой, жаль-то как! – всплеснула руками Ари. – Даже на ужин в деревне не задержишься? Ты ведь там теперь местный герой!

Кастис с видимым трудом удержался от ответной колкости, но очень выразительно посмотрел исподлобья.

– Правда так торопишься? – уже серьёзнее спросила девушка. – Давно не виделись ведь. Хоть бы рассказал, где побывал.

– О, это заняло бы очень много времени, – Кастис отвернулся и повёл носом, словно принюхиваясь. – Так, сгусток успокоился. Сейчас мы его… Меч не одолжишь?

Не задавая лишних вопросов, Ари вытянула клинок из ножен и протянула чародею. Тот аккуратно принял его, рассмотрел, уважительно покивал.

– А прошлый где?

– Сломался. Этот тоже сломается?

– Не должен. Гномская ковка как-никак.

Он снова встал на самом краю, лицом к обрыву, поставив правую ногу вперёд. В правую руку он взял меч, а в левую – жезл. Повернулся, чтобы бросить короткое «лучше отойди», и вытянул меч в направлении сгустка.

Ари не успела ничего возразить или спросить, только отпрыгнула подальше, чтобы не зацепило ненароком. Через мгновение Кастис сплёл какое-то заклинание, и из облака искр прямо в меч ударила молния – настоящая, ослепительная, с оглушительным грохотом, что раскатился над морем и горами; чародея вздёрнуло в воздух, но клинка он не выпустил: энергия струилась прямо через его тело в жезл, камень в котором засиял точно маленькая звезда.

Если бы не будничность, с которой Кастис решил превратить себя в громоотвод, Ари бы подумала, что его останки она потом соберёт в платочек. Всегда он так: кажется, будто делает страшную глупость, а на самом деле это не глупость вовсе, а тонкий расчёт, который берётся из безупречного знания предмета. Пуэри была уверена: подавляющее большинство чародеев вряд ли смогли бы провернуть такое. Но Кастис просто повернулся на магии, он ей жил. Насколько обширны его знания, Ари не взялась бы даже предполагать. Их с лихвой хватало, чтобы гулять по миру, не беспокоясь о гонениях на чародеев, а дальше – пёс его знает. Главное, что с ним не было скучно. Стыдно иногда было, страшно – тоже. Но скучно – никогда.

Молния резко погасла, и тут же стало темно: солнце уже закатилось, а воздух над деревней больше не искрил. Кастис, стоял, пошатываясь, и чуть заметно дымился. Его кудри выпрямились, отчего безумие во внешности чародея с точки зрения Ари достигло исторического максимума. Позади громко икнул Балук. Глаза у него были большие.

– Ты как, живой? – спросила пуэри с опаской.

– Спасибо, – чуть сипло отозвался Кастис и протянул ей меч.

Клинок и вправду не пострадал. Разве что ударил хозяйку искрой, когда она к нему прикоснулась. И рукоять сильно нагрелась.

– И что ты сделал? Я думала, тебя зажарит до угольков!

– Пропустил энергию через кристалл и рассеял, – сказал чародей и, увидев, каким взглядом Ари смотрит на жезл, усмехнулся. – Что, не веришь?

– Я думала, это просто красивая палка, – сказала Ари рассеянно.

– Стал бы я таскаться с красивой палкой, если она бесполезна? Это преобразователь. Просто при тебе я им раньше не пользовался. Случай не представлялся. Эй, любезный! – Балук вздрогнул от оклика. – Всё, можешь возвращаться. Я своё обещание сдержал. Видишь, нет молний? Передай, чтоб не благодарили.

Дважды просить не пришлось. Детина сорвался с места и засеменил вниз по склону, едва не спотыкаясь. Посмотрев ему вслед, Ари спросила:

– И что, всё?

– Да, мне пора, – Кастис нетвёрдой походкой подошёл к ней вплотную. – Как всё-таки тесен мир! Даже в самой дремучей глуши можно встретить давнего знакомого.

– Это потому, что мы с тобой нестареющие бродяги. Шатаемся без конца по миру, вот нас и заносит иногда в одно место и время. Ты даже не передохнёшь? На ногах ведь еле стоишь.

– Это не помешает мне сплести Тропу. А тебе надо идти обратно, а то, боюсь, местные тебе не отопрут ночью. Они тут не шибко приветливые.

Ари вздохнула. Кастис разглядывал её, не отводя глаз. Он смотрел как друг, который давно не видел друга – такой взгляд для пуэри из-за её образа жизни был слишком редок, чтобы по нему не скучать.

У бродяг очень мало настоящих друзей. Но это не значит, что друзья им не нужны.

– Боюсь, из-за нашего с тобой знакомства мне там и так тёплый приём не светит, – сказала девушка. – Ладно, пойду замаливать твои грехи. Может, надо мной даже сжалятся и покормят…

– Уверена, что не хочешь со мной? Я тебя могу доставить хоть на королевский бал, поешь там не местной жареной рыбы, а самых изысканных деликатесов.

– Боюсь, я одета не по случаю, – покачала головой пуэри. – Надеюсь, в другой раз ты не будешь так занят.

– Я всегда занят, – пожал плечами Кастис. – Но обязательно найду время на небольшое приключение с тобой. Может, прогуляемся до какого-нибудь источника.

Ари засмеялась и протянула чародею руку. Тот крепко пожал её, и девушка поняла – ему тоже жаль расставаться так быстро. Видимо, дело на другом конце света и впрямь было очень важное.

– Счастливо, Кастис, – сказала пуэри и, дождавшись ответного кивка, пошагала вниз по склону.

Кастис смотрел ей вслед. В его взгляде добавилось тревоги, которую он прежде успешно прятал за маской дружелюбия. Что-то смущало его в этой встрече, но он пока не мог понять, что именно.

Чародей дождался, пока девушка скроется из вида, а затем исчез в чёрном пузыре, который поглотил его и бесшумно схлопнулся, не оставив после себя и следа.

Глава 5

– Эй, молодой господин… Господин! Вы… ужинать будете?

Гвин поднял голову и с некоторым трудом разлепил глаза. В дверях, смущённо теребя передник, стояла молодая пухленькая служанка. Войти она не решалась и поднять глаза тоже. Казалось, ей хочется убежать и остаться одновременно.

А смутилась она, потому что кантернец лежал в ванне, сложив расставленные ноги на ободок. Вода уже остыла, мыльная пена давно опала. Судя по темени в окнах и вопросу служанки, Гвин проспал часа четыре – то есть весь остаток дня с обеда.

Проморгавшись, кантернец огляделся и обнаружил полотенце на вешалке рядом с входной дверью – видимо, его оставила там после стирки прачка, не пожелавшая проходить дальше порога. Вероятно, по той же причине, по которой мялась в дверях нынешняя служанка.

Кряхтя и борясь с чувством тяжести после долгого лежания в воде, Гвин вылез из бадьи и прошлёпал к полотенцу.

– А что там на ужин?

Перед тем, как он прикрылся, девица подняла глаза и посмотрела сначала на жуткую фигуру, выдавленную у «молодого господина» на груди, а потом ниже, после чего вовсе стала краснее свекольной маковки.

– Рулька свиная… и овощи…

– Овощи?

– Да, из теплицы нашей…

– М-м-м, вкуснотища должно быть. Нет, не буду, – подумал и добавил: – Спасибо.

Без огня сгорая, служанка дёрнула пухлой ладошкой ручку и через мгновение вместе со сквозняком унеслась из комнаты. Только дверь хлопнула. Обтираясь, Гвин потоптался по дорогому назирскому ковру, придирчиво осмотрел новый наряд, который купил вчера, и, подцепив со стула штаны, подошёл к окну.

Оно выходило на Весеннюю площадь, но так как сама весна ещё только начиналась, всюду лежал подтаявший грязный снег, который освещали мутные от копоти фонари. Лотор в это время года не то, чтобы был прекрасен; за хорошей погодой стоило ехать дальше на юг, но Гвину очень хотелось себя побаловать, пока снова не подступил Голод, и лучшего варианта, чем столичный град Либрии, у него не нашлось. Поэтому кантернец пришёл в один из самых приличных трактиров, в которых даже служанки краснеют при виде голого мужика, и занял самую дорогую комнату на три дня – на большее сбережений не хватило.