– Все относительно, – сказал он. – Вы оставили Адис Лейр, а ваша сестра не оставила попыток найти и уничтожить их. Или я чего-то не знаю?

– Не оставила, – подтвердил Аверре. – Рисса слишком упряма, чтобы понять бесплодность всех ее попыток выкорчевать лейров.

О том, что у моего наставника имеется сестра, я тоже не подозревал, но это только укрепило меня в желании узнать о его прошлом еще больше.

– Тяжело вам вести борьбу с собственной сестрой? – поинтересовался граф.

Взгляд Аверре сделался немного печальным.

– Надеюсь, мне будет позволено не отвечать на этот вопрос.

– Понимаю. – Мимолетная улыбка скользнула по холеному лицу боиджийского правителя. – Говорят, Сенат реформировал один из секретных отделов Тайной Канцелярии?

– Да, я читал в новостях, что Сенат одобрил проект Риссы и утвердил указ о преобразовании Департамента внешних исследований в нечто автономное.

– То есть, это правда?

– Думаю, да, – кивнул Аверре. – Правда. Теперь Департамент находится под контролем лица, подотчетного только моей драгоценной сестре.

Со структурой властных организаций самого могущественного режима Галактики я был знаком не столь хорошо, чтобы различать суть деятельности их многочисленных подразделений, но даже мне было известно об этом самом неутомимом сборище охотников на лейров. Даже Тетисс себе никогда подобного не позволяли.

– Суть их деятельности в изучении некоторых космологических течений, – добавил он.

Выражение лица графа сделалось еще более серьезным:

– Мне казалось, это скорей по вашей части. Разве нет?

– Для лейров эти течения – смысл жизни, ключ к силе и основная уязвимая точка. Для Сената – величина, недоступная пониманию. Постигая материю на самом тонком ее уровне, мы умеем колебать, так называемые, Тени, создавая резонанс в пространстве, изменяющий его по нашему желанию. Это великое могущество, но за него мы платим свою цену. Огромную цену. Сенат этого не понимает. Раньше они просто стремились нас уничтожить. Теперь же их цели изменились. Теперь они сами хотят стать нашим подобием, для чего и изобретают все новые и новые способы этого достичь.

Занди на секунду задумался, а Аверре, воспользовавшись заминкой, залпом осушил бокал и отставил его.

– Налить еще?

Аверре заулыбался:

– Если вас не затруднит.

Граф поднял графин и щедро плеснул в бокал агариса, одновременно высказав предположение:

– Не потому ли Риомм прислал мне официальный запрос принять их представителя в Мероэ?

Взявший бокал мастер тут же замер:

– Как давно это было?

– За день до вашего прилета, – отозвался граф. – Собственно, представитель уже здесь. Причину мне объяснять никто не хотел, но просьбу они высказали весьма настойчиво. Сами понимаете, мастер, отказать я не мог.

– Вы вовсе не должны объясняться, граф, – проговорил Аверре, почесав бороду.

– Конечно, – улыбнулся Занди. – Но, скажите, не может ли это быть как-то связано с вашим визитом ко мне?

– Я бы и сам хотел знать, – ответил мастер. – Что объяснил вам этот их представитель?

– В том-то и дело, что ничего. Иначе я не стал бы засыпать вас вопросами. Зачем вы здесь?

Аверре одарил его застенчивой улыбкой:

– Я думаю, вы и сами уже догадались.

– Вас все еще интересует Игла Дживана? Хм.

– Сет, – вдруг обратился ко мне мастер, – будь добр, покажи его светлости то, что ты обнаружил сегодня на втором этаже холла.

Едва не выронив всё ещё полный бокал, я удивленно уставился на наставника, забыв о том, что хотел засыпать его вопросами на совершенно иную тему. И все-таки, откуда он знал, что обшарив верхнюю галерею холла, я кое-что там нашел? Быстро запустив руку в нагрудный карман, я извлек оттуда скомканный платок и осторожно положил его на краешек стола, развернув так, чтобы все могли видеть, что там.

– Хочешь узнать, что это? – вдруг перейдя на «ты», поинтересовался у меня граф и сходу выдал: – Это очищенное семечко растения минн. Оно произрастает только в экваториальном поясе на самых нижних уровнях паатовых лесов, именно там, где обитают махди. Это…

– Я знаю, кто они, – быстро сказал я, ухватившись за мысль о связи между этой иголкой и аборигенами. – Но как эти махди и минн могут быть связаны?

Но ответом меня наградил Аверре.

– О, это весьма интересно, – сказал он. – Они симбионты. Минн – это очень и очень необычное растение. Оно дает аборигенам все, что им нужно, в то время как аборигены способствуют его дальнейшему процветанию в лесном массиве. Без махди, растение бы погибло, ровно, как и сами махди давно исчезли бы, не будь рядом с ними этого минна. Это, конечно, в общих чертах. На самом деле их связь гораздо сложнее и глубже, чем кто-либо может объяснить.

И тут Занди вдруг вставил:

– По-настоящему глубоко эту загадку изучила только Сол.

– Мама?.. – Я перевел взгляд с Аверре на него и обратно. Тот, казалось, не был особенно доволен.

– Ты же знаешь, она была лучшей в своей области, – сказал мастер.

– Она занималась генетикой, – напомнил я.

– Ксенобиологией, – поправил Аверре. – А это подразумевает изучение видов и влияние на них окружающего мира. В данном случае – минна.

– Почему вы раньше мне об этом не говорили?

– И впредь не намерен, – отрезал он. – Не забывай, по какой причине ты здесь находишься.

В который раз мне пришлось погасить рвущееся наружу возражение. Чтобы там Аверре ни говорил, а от меня не ускользнул тот факт, что чем дольше мы здесь находимся, тем больше новостей о маме я узнаю. За все десять лет с того дня, как она пропала, такого еще не было. Вдруг на меня накатила уверенность, что стоит поглубже копнуть, и мне откроется еще масса неизвестного…

Занди, молча наблюдавший за нами из-под бровей, неторопливо попивал вино. К чему в тот момент склонялись мысли графа, мне было неведомо, но, глядя на него, я понимал, насколько преувеличивал Изма, называя своего хозяина психически нездоровым.

– Твоя мама, Сет, – сказал он, не обращая внимания на Аверре, – предположила и доказала, что своими плодотворными отношениями с минном махди обязаны тысячелетней эволюции. Ты, может, и не знаешь, но жизнь на Боиджии вне городских стен смертельно опасна, а природа безжалостна. Однако она же снабдила своих обитателей всем необходимым для того, чтобы выживать, а именно – подарила способность перерабатывать минн. Это растение дает махди все, что нужно: кров, пищу, даже оружие. Для всех прочих видов, в том числе и животных, соцветия этого растения смертельно ядовиты. Человек, попробовавший хоть каплю его сока, умирает долго и в муках. Махди же спокойно добавляют минн в еду. Благодаря токсину они и приобрели свои необычные способности. Но я не о быстроте реакции и прочей ерунде того же рода. Физического совершенства они добиваются упорными тренировками, а минн… ну, он дает им нечто иное. – Он замолчал и лишь когда я вопросительно приподнял бровь, добавил: – Вот тут мог бы и сам догадаться.

Приплюсовав одно к другому, я ошарашено ответил:

– Они становятся неосязаемыми для лейров!

– И в ментальном плане тоже, – добавил Аверре.

– Как так? – Больше всего остального странного и необычного, что я услышал в тот момент, меня поразило заявление о моем бессилии хоть как-то повлиять на них. Многое я мог ожидать от этой странной планетки, но только не такого. Насколько труднодоступной была власть элийров, настолько же неотразимой она мне всегда казалась. Но, с другой стороны, это все многое объясняло: – Стало быть, это они напали на меня.

– Логически вытекает, что так, – ответил граф, улыбаясь. – В сущности же, совсем не обязательно. Я хочу, чтобы ты описал нападение.

На секунду призадумавшись, я рассказал ему все, что мог вспомнить о том вечере. Не забыл даже упомянуть робота и горевшие синевой глаза, но подробности, все равно, выпадали из контекста – падение с балкона выбило большинство деталей из головы напрочь.

– Все произошло слишком быстро. Я даже не почувствовал, что в тот момент на балконе кто-то был. И ничего не успел сделать, когда на меня набросились.