– Я понимаю: у женщин, что ближе к сердцу, то и благоразумно, – раздумчиво заметил собеседник. – Но вам, дорогая Анна Сергеевна, это совсем не к лицу…

– Вы… вы… – оскорбленная Анна Сергеевна от волнения перешла на французский («vous, vous»), который, видимо, считала для собеседника языком более доходчивым, чем русский. – Вы – несчастный армяшка с великими идеями и низменными принципами! Из-за таких, как вы… мы…[8] – Она не закончила своей мысли, потому что вдруг напрочь запамятовала, что хотела сказать. Непроницаемое выражение Алиханова лица не потерпело ущерба, было ясно видно, что ему не приходится напрягаться, сохраняя невозмутимую беспристрастность.

– How about one cup of coffee? – спросил он с густым бостонским прононсом.

– К черту кофе! Сначала ответьте, выбраните, а тогда уже и о кофе потолкуем…

– Одно другому не помеха.

Алихан встал, прошел к жаровне и принялся колдовать над двумя медными турками.

– Мозги набекрень, вожжа под хвост, – даешь исполнение моих желаний? Раньше за вами такого не замечалось…

– Ах, Жирайр Меликсетович, неужели вы не понимаете, как важно начать именно сейчас, – напористо возразила Анна Сергеевна, несколько смущенная и собственной выходкой, и комментарием Алихана, но, тем не менее, ничуть не переубежденная.

– Именно сейчас, когда вдруг появляется непонятный охранник из Питера и начинает осторожно интересоваться кем-то из обслуживающего персонала «Амфитриты»?

– Он не называл имен?

– Пока нет, но догадаться нетрудно. Сколько у вас в штате петербуржцев, мисс Анна?

Анна Сергеевна, казалось, вопроса не расслышала. Немудрено – у нее у самой их было целый вагон и маленькая тележка.

– Кстати, Жорж, вы, часом, не в курсе, почему в Европе вдруг резко упали цены на базовые наркотики?

Но Жорж тоже не был лыком шит, тоже туг на ухо. К тому же весь с головой ушел в приготовление кофе…

Послышался мелодичный звон. Алихан, подойдя к своему рабочему столу, который уместнее было бы именовать пультом, нажал одну из множества клавиш. Из скрытых динамиков раздался не менее мелодичный голос его секретарши, уведомивший о приходе мистера Лядова. Вскоре дверь открылась и впустила в кабинет подозрительно трезвого миллиардера.

– Ну, наконец-то они отрубились, – вздохнул Лядов, устроившись в пустующем кресле возле столика.

– Вы так думаете? – приподнял бровь Алихан. Затем попереключал что-то на пульте и тихо о чем-то полюбопытствовал. Должно быть, звук он прибавил, потому что ответ прозвучал громко, на весь кабинет.

– Оба лежат в густом храпе и выхлопе, сэр, но оба притворяются. Приборы показывают, что и тот и другой пребывают в достаточно ясном сознании, чтобы соображать, что они делают…

– Спасибо, Генри, – поблагодарил Алихан и, нажав клавишу, поспешил к жаровне.

– Вам, князь, как всегда, с холодной водой?

Анна Сергеевна не смогла сдержать улыбки. Лядов неодобрительно покосился на Алихана.

– Tu quoque, Brute?[9]

– Что «quoque»? – последовал невозмутимый вопрос.

– Дам веселишь…

– Я вовсе не о том улыбнулась, – возразила Анна Сергеевна. – Я, дядя, прочла в сегодняшней газете, что ты, оказывается, совершаешь по утрам заплывы в сопровождении дрессированных дельфинов, входящих в штат твоей личной охраны. Причем над тобой в это время кружат два вертолета с пулеметами и ракетами, эфир прослушивается АВАКС-ом, а со спутника поступает оперативная съемка этой части акватории Черного моря…

Лядов рассмеялся, махнув на племянницу рукой.

– Опять твой Туров?

– Самое печальное, – заметил Алихан, расставляя на столике чашки с пенистым кофе, – что он снова ничего не приврал, только забыл упомянуть о подводной лодке и торпедном катере с охраной. Боюсь, если так будет продолжаться и дальше, Мишель утратит квалификацию…

Он присел к столу, поднял глаза на притихших родственников и мрачно пояснил: «шутка». Родственники кивнули, но от улыбок воздержались.

– Что скажете о бароне? – сменил тему Лядов.

– Остерман он сомнительный, а барон – настоящий. Подвизается профессиональным экстрасенсом-провокатором. Работает по разовым контрактам. Берет дорого…

– Вы сказали: «экстрасенс»? – оживился Лядов.

– «Экстрасенс» дефис «провокатор», – попыталась быстренько остудить зарождающийся энтузиазм племянница.

– Все экстрасенсы, Тошенька, немножко провокаторы, – пояснил дядя. – Издержки ремесла… – И, обращаясь к Алихану, полюбопытствовал: – Что, действительно экстрасенс?

– Ну, действительно или не очень, это вам, сэр, решать; вы с ним общаетесь. А вот психолог он незаурядный, коль сумел явиться к нам без предварительной договоренности и убедить охрану, швейцара, дворецкого и даже Шумилина в том, что он именно тот, за кого себя выдает.

– А… – начал было Лядов, но передумал и умолк на полуслове.

– Что касается вашего титула, – невозмутимо продолжил Алихан, – то вы же знаете сами, отец ваш не был князем, – простой потомственный дворянин. А вот бабушка, мать вашего отца, действительно была урожденной княжной…

– А как же решение Дворянского Собрания? Неужели липа?

– Дело в том, что существует два таких собрания, друг друга, естественно, не признающие. В одном четко соблюдаются все положения наследования фамилий и титулов. В другом допускают исключения по материнской линии, что на практике зачастую оборачивается банальным торгом.

– Но я же ни пенса не заплатил за это издевательство! – возмутился Лядов.

– Значит, другие заплатили. Те, кто наняли барона.

– Идиотизм какой-то! – покачал головой миллиардер. – Кому это нужно? С какой целью?

– Может быть, с целью втереться в доверие? – предположила Анна Сергеевна.

– Судя по непрочности легенды, скорее наоборот – вызвать подозрения, – заметил Алихан.

– Это-то зачем? – не сдержал изумления Лядов.

– Сэр, я мог бы привести долгий перечень причин, из-за которых кое-кому очень хотелось бы вызвать у нас подозрения. Например, чтобы мы вплотную занялись заведомой пустышкой, тратя почем зря наше время и ваши деньги. Но если начистоту, то мне пока в точности неизвестны намерения господина барона. Я не исключаю попутного варианта…

– Что значит – попутного?

– А то и значит, что доставку грамоты о восстановлении вашего титула, он мог прихватить, что называется, до кучи, а главная его задача в Южноморске ни к нам, ни к вашему титулу никакого отношения не имеет. У него может быть их несколько – главных… Когда не удается получить архиважного, щедро оплачиваемого задания, подобные субъекты бывают вынуждены брать количеством мелких поручений.

– Какое бесстыдство! А еще экстрасенс! – вздохнул Лядов. Племянница от дополнений и уточнений знаков препинания воздержалась.

Помолчали, сосредоточившись на кофе.

– Есть новости в связи с «Амфитритой»? – спросил Лядов, отставляя чашку и берясь за стакан.

– Я распорядился взять под наблюдение обоих наших компаньонов. Пока ничего интересного. Марафет отправился домой поздно ночью в сильном подпитии. Заказал по телефону двух девушек из агентства «Поэтические вольности», однако заснул раньше, чем они явились. Во сне бормотал что-то похожее на стихи его собственного изготовления. Нашим дешифровальщикам удалось разобрать следующее:

Далее размер несколько меняется, чего нельзя сказать о теме:

– Жорж, – взмолился Лядов, – ради Бога, сжальтесь, перейдите сразу к выводам.