Что помогает мне построить отношение с ребенком? Конечно же уважение к ребенку.

Малыш чувствует, что я всматриваюсь и вслушиваюсь в него, изучаю его язык восприятия мира, чтобы на его языке общаться и быть понятной для него.

Мой труд заключается в том, чтобы помочь ребенку раскрыться и научиться слышать и понимать других людей.

Почему работа с детьми особенно изматывающая по сравнению с другими профессиями? Потому, что никогда не знаешь куда дети тебя поведут.

На любой работе работник царствует над процессом. Работая с детьми, никогда не знаешь, как рабочий день будет складываться. Ты в общем-то мало управляешь этим процессом.

Причем, работа в детском саду строится по – другому, не так, как в семье. Там детей приводят в готовый план и ребенок в него встраивается. Работая в семье, необходимо встраиваться в ритм и план семьи. Подстраиваться под настроение и характер детей, составляя план на день. Чтобы все гармонично сложилось, сама няня должна уметь слушать и слышать. Самодисциплина и постоянная работа над собой не прекращаются.

Быть самоуверенной непозволительно потому, что то, что подходит для одного ребенка, совершенно непреемлимо для другого.

Пока дети спали, я вырезала из цветной бумаги два кружочка разного размера, квадратик и треугольник.

Когда настало время поднимать бойцов, то первым разбудила Борю, чтобы он не расстраивался от того, что спал дольше младшего. Почему разбудила? Потому, что мама попросила не давать много детям спать, а то на ночь не уложить будет.

Открыв глаза, Боря, испуганно вскочил с кровати:

– Лелик уже встал?

– Спит, – ответила я, и Лелик мгновенно проснулся.

Пока я его умывала и переодевала, Борик уже чем – то гремел на кухне и скоро примчался к нам в ванную с двумя йогуртами в каждой руке по одному. Я обратилась к йогуртам:

– Бедненькие, не бойтесь, я вас не отдам этому немытому мальчику, – йогурты, при этом, аккуратно забрала у растерянного малыша.

Боря принялся растерянно метаться от меня к умывальнику и обратно, не понимая, что сделать, умыться или с криком отнять йогурты.

Когда я в чистенькие ручки младшего вложила драгоценный напиток, Борик решительно прыгнул к умывальнику и принялся намывать руки, поглядывая на свою бутылочку.

Тщательно вытерев руки о свое полотенце, скомандовал мне:

– Отдай мне уже мой йогурт!

– Есть, мой генерал! – отрапортовала я и вручила ему бутылочку.

Мы все прошли в кухню.

Я быстро расстелила на столе белый лист бумаги и выложила вырезанные фигурки, взяв, естественно, клей. Клеем намазала квадратик и приклеила к большому белому листу.

– Что это? – спросила у мальчишек.

Боря:

– Квадрат!

Я:

– Да, но нет.

– Ммммм…, …домик!

– Умница! Точно! А что нужно, чтобы домик был домиком?

– …Крыша!

– Точно! Ты найдешь и приклеишь крышу.

Боря схватил треугольник, намазал его клеевым карандашом и прилепил над квадратиком, аккуратно выровнивая.

– Знаете кто будет жить в домике? Жук! – продолжила я занятие.

Борик быстро сообразил и схватил маленький черный кружок, намазал его клеем, приклеил на квадратик.

– Нужно пририсовать жуку лапки, – сказала я и вручила Лелику фломастер.

Лелик зажал фломастер в кулаке и принялся чиркать по жуку во все стороны.

– Замечательно! – сказала я, аккуратно забирая фломастер, спасая стол.

Я, продолжая игру, взяла птичку, мягкую такую игрушку Энгриберс и зловещим голосом проговорила за нее:

– Ах, вот она моя еда!

Боря схватил лист с аппликацией, Лелик принялся бить руками пролетающую над жуком птицу.

Я скомандовала:

– Быстро прячем нашего жука за дверь!

Дети не поняли и взглянули на дверь из кухни.

Я показала второй, большой кружок, который был вырезан и Боря вернул лист с аппликацией на стол, схватил клей, намазал круг и приложил его, накрыв жука и слегка отогнул кружок так, чтобы его можно было приоткрывать, как дверь. А птица тем временем уселась на подоконник.

Лелик выполз из за стола, подошел к шкафу, где лежало печенье и протянул к нему руку. Я достала печенье, думая, что он хочет съесть его, но малыш заполз на стульчик около подоконника и положил печенье перед голодной птичкой. Так мило…

– Гулять! – скомандовала растроганная я.

– Есть, гулять! – ответил весело Боря и помчался за одеждой.

Уже на улице по дороге до площадки он без конца расспрашивал меня про птицу и про жука и придумывал, что еще нужно сделать для жука и чем еще питается птица.

На площадке гуляло много детей. Погода хорошая. Лелик повел меня в песочницу. Я послушно пошла туда с ним, а к Боре подошел его знакомый мальчик Ваня и они вдвоем полезли на лазалки.

Боря гордо объявил Ване, качнув головой в мою сторону:

– Это моя Лена. Моя Няня.

Эти слова говорили о том, что мальчик согласен сотрутничать со мной. Сердце его открыто для меня настолько, что он не постыдился представить меня своему окружению.

Нужно сказать, что ни один ребенок не знает себя и о себе и верит, что о том, о чем он не знает, известно взрослому. И ребенок прав. Именно, взрослый должен обнаружить те благородные и достойные уважения качества характера, о которых сам ребенок надеется, что они есть в нем.

Если постоянно делать замечания, то маленький человек перестанет искать в себе благородство. Он свыкнется с тем, что ничего хорошего в себе не несет. Действовать будет в жизни таким образом, который для себя нарисовал. Если образ неказистый, то и поступки будут такими же. Никогда не сможет переступить через нарисованный контур понимания самого себя. Благородные качества необходимо обнаружить и ярко назвать. Не стоит быть жадным на восхищение правильными поступками ребенка.

Например, я на прогулке с девочкой двух лет. Она очень любит высокие горки. Я не пускаю ее одну, естественно, и катаюсь с горки вместе с ней, держа на руках.

В очередной раз поднимаемся по высокой лестнице. Медленно и осторожно. На горку, толкая нас, пытается проскочить шустрый невоспитанный мальчик лет пяти с суровым выражением лица. Моим желанием было попросить юнца подождать и сделать замечание, указав на неуклюжесть моей малышки, но, осознав то, что нечестно защищать своего ребенка, обидев не своего, я обратилась не к мальчику, а к своей девочке:

– Давай мы дадим дорогу парню. Мальчики быстрее девочек. Пока мы с тобой ползем, он уже несколько раз проедет, – и вежливо уступила дорогу.

Поднявшись на вершину горки, я была удивлена, увидев там этого самого мальчика. По времени, он должен был уже давно съехать вниз. Мальчик стоял со счастливой светлой улыбкой и ждал нас! Он сказал с чувством собственного достоинства, совершенно по взрослому: "А я всегда уступаю девочкам дорогу".

Мы уселись с моей малышкой удобно и я, прежде чем съехать с горки, обернулась на стоящего на горке мальчика и сказала ему: "Неужели такое бывает? Дай, хоть, посмотрю на тебя, чтобы запомнить".

С этими словами дарю парню добрый взгляд и съезжаю.

Мальчик этот всю прогулку катал мою девочку на каруселях и качал на качелях. С чувством удовлетворения он ушел с площадке, когда его позвала домой бабушка. Мальчик узнал о себе нечто. Он открыл в самом себе источник благородства. Это высокое качеств о, о присутствии которого в себе не знал.

Что необходимо понять, чтобы иметь право работать няней? Что спасительно важно для ребенка? Чтобы в действиях взрослого не было искания своего, то есть, взрослый должен действовать в интересах ребенка, а не ради того, чтобы настоять на своем, что-то доказать, или свой характер продемонстрировать. Или, что еще хуже – упрекнуть в чем-то.

Когда я работала в детском саду, ко мне привели девочку из соседнего детского сада. Звали девочку Аня. Сжатая, как побитый котенок, она посматривала на меня из подлобья. Можно было смело сделать вывод, что Аня столкнулась с такой несправедливостью в прежнем детском саду, что оказалась в растерянности, не понимая, нужно ли и стоит ли вообще стремиться к тому, чтобы быть в жизни справедливой и доброй. Ее умение отличать прямое от искривленного, причиняло ей боль.