***

Демьян Журамский был урожденным Антоном Колгановым, с детства грезившим о всенародной любви и славе. Однако петь он не умел, писать картины и стихи тоже, в общем, ничего выдающегося в его скромной, но неоправданно амбициозной личности не было. Лишь только имеющие некий авторитет друзья. Сомнительная слава футбольного комментатора Антона Колганова совсем не привлекала – ну что это такое? – сидишь в какой-то каморке, много говоришь, но в лицо тебя знают лишь немногие, вместо толпы рукоплескающих поклонников. Но кроме этого занятия предложить посредственному Колганову больше ничего не могли. Время шло, а знаменитым Антон так и не становился. Тогда, пораскинув мозгами, парень подумал – Виктор Гусев и Василий Уткин – комментаторы, однако их все знают в лицо.

– Тут вся фишка в фамилии, – важно говорил все тот же влиятельный друг. – Сейчас придумаем тебе птичий псевдоним, и полетишь в эфир. Лебедев, Цыпленков, Журавлев… Журавский!

Антон Колганов долго примерял свой новый псевдоним дома перед зеркалом и решил, что теперь будет Демьяном и лучше Журамским.

В футбольных правилах Антон Колганов… Забыли, всё! В футбольных правилах Демьян Журамский не разбирался, поэтому старательно принялся за их разъяснение. К сожалению, это занятие оказалось достаточно трудоемким, и он просто решил в эфире поменьше козырять терминами, а рассказывать что-нибудь обобщенное. Главное, вход в тусовку вроде приоткрылся.

***

Его голос – визитная карточка футбола. И если ты не на стадионе, он – твой главный собеседник.

Ты узнаёшь их по тембру, манере общения. Одного – любишь, другого – ненавидишь. Как карта ляжет. Но всё равно ты будешь спорить с ним. Ведь с кем-то надо делиться. Футбол не должен быть в одиночку.

Он кидает публике суповой набор из мнений, объяснений и оценок. Зачастую он за публику думает и обсасывает выводы. И публика соглашается. А как иначе? Подумать она не успевает, потому что машину ещё надо помыть, помидоры с дачи привезти, и вообще много разных дел. А он там сидит, в своей кабинке, наедине с футболом, вот пусть мозгами и пораскинет.

И он будет включать дурачка и по десятому разу объяснять, чем один Березуцкий отличается от другого, и сколько раз за последние семь лет Спартак обыграл Динамо. Ну ведь всё равно это мило его сердцу…

Он может вложить в происходящее на поле такой глубинный смысл, что ты станешь поклонником этой игры навсегда. И, наверное, он немного, совсем чуть-чуть завидует тем, кто сейчас там внизу, на зелёном острове делает игру. И считает себя главным. Только сейчас, пока включен микрофон, и публика никуда не денется.

После матча он, даже может, возьмет автограф у Кака и долго будет под впечатлением того, как просто так, на улице, встретил в сандалиях Франческо Тотти.

Он тоже заложник этой игры, хоть и один из самых осведомлённых. Не футболист и не просто болельщик. Немного в отдалении и одновременно в самой гуще.

Он должен создать атмосферу и поднять настроение, заинтересовать и распалить. Он будет говорить девяносто минут, даже если на поле игроки покуривают сигары, лениво перепинывая мяч. Он вытянет любой матч, вытащит его из болота на своей не тренированной спине. Порой он не сможет скрыть досаду, но в глазах телезрителей попытается оправдать футбол, не уронить престиж игры. В любом случае он любит футбол, и его глаза загораются, едва он входит в комментаторскую кабинку. И тоже ожидает от футбола больше, чем тот порой может дать.

Он знает об этой игре всё и значит он – главный. Тот, кто владеет информацией – владеет миром.

Он может навязать свою точку зрения, заставить любить или недолюбливать того или иного игрока. И он никогда не болеет за определённую команду. Ну разве что чуть-чуть…

***

Многострадального болельщика звали Игорь. Уже через пять минут он не вспомнил о своих приключениях, да и болельщиком, как оказалось, не был. В связи с экономическим проблемами фирмы его уволили с работы, он одиноко сидел на скамеечке и квасил. Именно там он познакомился с милосердными футбольными фанатами, которые прониклись бедами мужика и взяли с собой на матч, заботливо нацепив на шею шарфик с символикой любимой команды.

Во время игры Игорь вдруг с ностальгией вспомнил, что в далекой, как сейчас казалось, абсолютно беззаботной юности занимался спортом и превосходно бегал кроссы. Видимо, спьяну попутав время и место, Игорь изумленно спохватился – почему он еще не на беговых дорожках, ведь все уже собрались. Хоть и бегали почему-то не по дорожке, а прямо по полю. Кого это смутит?! И он рванул вниз…

Ему казалось, что он парит, летит со скоростью света, пока некое инородное тело не преградило ему путь и применило явно запрещенный в беге на пятьсот метров прием.

Поскольку лжеболельщик ничего не помнил, Лавров с огромным воодушевлением воспользовался своим положением спасителя, и, несколько приукрасив события, выдал, что Иван Булыгин накинулся на беднягу Игоря со всей жестокостью. И неизвестно, какие ужасные события могли случиться, если бы не скромный герой Кирюша Лавров.

***

Эдди Коулмен, 21 год. Полузащитник.

Похоронен на кладбище Weaste в

Сэлфорде.

Марк Джонс. 24 года. Полузащитник.

Похоронен на кладбище Wombwell,

Барнсли.

В микст-зоне за всех отдувались лишь несколько игроков. Ян ван Нотен комментировал отраженный пенальти. Богдан Боев краснел, бледнел, застенчиво держа ответ за два забитых мяча. Максим Апрелев на правах ответственного капитана выдержал бой журналистами и отправился прямиком к Лаврову. И, как это часто бывало, «поцеловал» закрытую дверь его коттеджика. Оставалось ехать домой, и гадать – в адекватном ли состоянии Лавр куда-то отправился.

Дома было безумно тоскливо. Сюда, в скромную квартирку своего детства, Максим переехал прошлой весной. Родители предпочли жить за городом, и Апрель решил вернуться в эту небольшую жилплощадь на пятом этаже с маленьким балконом и все теми же, как и много лет назад бабульками на лавочке у входа и шумными дедками с не теряющим свою актуальность домино.

Надо было на базу махнуть, с Богданом. Сегодняшний матч не назвать простым, но раскладывать его по полочкам своего разума не хотелось. Вот уже несколько недель в голове чаще всего крутилась одна мысль, точнее ситуация – когда Лавр позвонил и сказал, что в команду пришел замечательный титулованный плеймейкер Алексей Трауш. «Лидер» буквально оторвал его с руками, вырвал у напористых конкурентов. Еще недавно Трауш блистал в Германии, а теперь попал в «Лидер», прямехонько к Лиге Чемпионов. Максим был согласен, что команде нужен классный распасовщик. Трауш был эдаким монолитом – его звезда не сияла слишком ярко, напоказ, скорее спокойно горела на своём месте. Он был мастеровит, с большими способностями, футбольным чутьем, всегда неустанно отрабатывал сверх меры. Возможно, по своим бойцовским характеристикам и беззаветной любви к футболу он напоминал Лаврова, но помимо этого был дисциплинирован, вежлив, воспитан. В общем, кругом положительный. В других обстоятельствах Апрель встретил бы подобного мастера с распростертыми капитанскими объятиями, но сейчас…

Когда Максиму было двадцать шесть лет, его любимая Лариса стала наконец-то Апрелевой. Через четыре года у них родился превосходный Севка.

С Лешенькой Траушем Лариса училась еще в одной школе. Он был на целых пять лет ее младше, но они как-то умудрялись находить общий язык. Уже тогда Лёша был хорош во всем – и в учёбе, и в футболе. У него была шапочка светлых волос и круглые синие глазенки. И однажды он снова возник в Ларисиной жизни. Оказалось, милому «малышу» уже двадцать три года, и он неплохо смотрится в бундеслиге. Лично с Максимом Алексей ни разу не встречался, но Апрелю было до скупых мужских слез обидно, что этот пацан теперь воспитывает его сына. Разве может этот… человек воспитать чужого ребенка как своего, так, как хотел это сделать сам Максим. Вырастить настоящего мужчину, боевого и хваткого, совсем не обязательно футболиста. Хорошего человека и надежного мужика.