– Его комната на другом конце замка, так что мы разошлись.
– Но..?
– Но да, я все равно слышу его, – огрызнулась Аня. Ей не нравилось, что все неустанно об этом ей напоминают, будто она уже и не интересна никому в одиночку. И все же, она опять машинально на миг закрыла глаза, мысленно обращаясь к тому, что происходит на противоположной стороне острова. – Никк только что встретил Шандара, и тот хвастается очками виртуальной реальности. Говорит, что во сне сражаться с выдуманными демонами неинтересно, потому что те подчиняются его воле, а на игровой приставке в самый раз.
Смеясь, Лир повернул к главным воротам. Вблизи замок казался еще больше, почти что айсберг, хотя слишком аккуратный и изысканный, чтобы быть случайным творением природы.
– Я сам с удовольствием притащу Шану коллекцию этих самых очков, лишь бы занять его чем-нибудь, – сказал Хэллхейт. – Утомил меня своими идеями с электроэнцефалографией.
– Электро… чем?
– Это когда все происходящее в твоей голове записывают на компьютер, – он прочистил горло, имитируя, восторженную интонацию Шана: – «А давай посмотрим, как Мунвард превратился в Хэллхейта!» Как будто я конструктор какой-то…
Аня засмеялась.
– Шан до сих пор тебя донимает?
Тем временем они зашли в центральный холл и отправились по ведущей плавным полукругом наверх лестнице; Аня отметила про себя, что охрана на входе тоже задержала на них взгляды на долю секунды дольше, чем нужно. Неприятно быть под прицелом.
– Если бы только он, – кисло продолжил Лир, тоже заметив взгляды. – Очевидно, любые новости превращаются в заразительные сплетни, если достаточно необычны. А новость о том, что мертвый Мунвард чудесным образом оказался жив в теле фомора, как раз относится к этому сорту. Никто в это не верит, но обсудить каждый рад.
– О, я слышала вчера пару версий, как тебе такая… – Аня задумалась, вспоминая точную формулировку. – Элеутерея похитили и подвергли ужасному эксперименту, в ходе которого изменилось его лицо, однако Крейн сжалился над ним, полюбив как родного сына?
Лир скорчил гримасу.
– Эксперименту с лицом? Как в таком случае объяснить, что теперь я на пару дюймов ниже?
– Ну-у, не знаю, – землянка пробежала глазами по фигуре фомора, для нее он все равно казался высоким, и она готова была поспорить, что и среди фоморов он тоже выделяется ростом. «А еще он какой-то напряженный сегодня», – поняла вдруг она, глядя, как Хэллхейт то и дело дергает плечами, точно пытается стряхнуть невидимый груз. – Слышала еще такое: Элеутерей убил настоящего сына Крейна, изменил внешность, вник в семью царя под прикрытием и все эти долгие годы добросовестно шпионил за врагом.
– Тот же вопрос остается открытым, – покачал головой Лир.
Аня вздохнула, она надеялась, что удивит Лира. Или хотя бы вызовет на его лице его фирменную ухмылку.
– Еще я слышала, что якобы во время одной из своих тайных вылазок в Забвенник ты обнаружил книгу заклятий и научился слышать голоса мертвых, – сделала последнюю попытку она. – Так познакомился с душой Тера, проникся его несчастной судьбой и позволил сосуществовать бок о бок с собственным сознанием.
– Эту байку я тоже слышал, – на уголках губ Лира все-таки появилась едва заметная полуусмешка. Он стукнул ногой по белоснежной ступеньке, и его ботинок оставил темный след с ошметками грязи. Где, интересно, Хэллхейт успел побывать? – Поэтично. И, если не придираться к деталям, в некотором смысле правда.
– Знаешь, меня лишь одно интересует в этой истории.
– Хм?
– Кто из вас двоих тогда влюблен в Даф?
– Оба? Если Лир проникся чувствами Тера…
– Нет, я имею в виду, – Аня скосила на него глаза, вложив в свой взгляд столько лукавства, сколько только могла, – кто из вас за рулем, когда вы наедине с Даф…
Улыбка резко исчезла с его лица, Лир повернул голову и уставился на землянку. Удивление исказило черты его лица на миг, только вот удивление вопросу или тому факту, что задала его Аня?
– Уже не поэтично, Ластер, – опять отвернулся, хмыкнул. – И я не стану отвечать тебе на этот вопрос.
– Зато познавательно. Чисто в научных целях, разумеется.
– Может, тогда поговорим про вас с Никком? Уверен, могу дать пару советов.
– Закрыли тему!
– Хорошо, хорошо, – теперь ее лукавство плясало в глаза Хэллхейта. – Если еще рано, позже спрошу.
Аня отвернулась, пряча румянец. Она даже не знала, что смутило ее больше: разговор с Лиром, перешедший внезапно на личную тему, или то, что этот разговор мог слышать Никк? «И почему все считают, что если мы с Никком постоянно вместе, мы должны быть… вместе?» – насупилась она. Чувства, они ведь в душе, а не в теле! Аня буквально ощущала все, что ощущал Никк, могла просто закрыть глаза и почувствовать, как ветер бежит мурашками по его рукам. Ей не нужно прикасаться к Никку, а Никку к ней, чтобы держаться за руки, чтобы их пальцы переплетались или…
«Отлично, – отругала себя Аня. Теперь Никк уж точно заметил внезапную смену ее эмоций, когда она представила то, что представила. Достаточно лишь немного сосредоточиться, и… Сейчас Никк смеялся над какой-то шуткой Шана. Ладно, кажется, ничего не заметил.
Чтобы не думать больше об этом, Аня уставилась на потолок. Там, прямо в воздухе парили кристаллы, и их яркий свет, как тысяча свечей, заливал все вокруг и подсвечивал узорчатый пол и стены.
Что интересно, ни в одном закутке даитьянского замка Аня не видела кресла, или статуи, или вазы с цветами. Ни единой лишней детали. В жилых комнатах – да, полно, даже слишком, а здесь все будто сделано так, чтобы в любой момент взмахнуть кристаллом и вырастить ледяную стену на месте коридора, а коридор на месте стены.
«А вдруг они так и делают? Поэтому я вечно теряюсь?» – осенило вдруг Аню. – А что, если это я ничего не замечаю, а не Никк?»
– …и знаешь, какая из версий моя любимая? – продолжал Лир, не видя, что Аня забыла об их разговоре.
И самое удивительное, думала она, это то, что их с Никком мысленная связь выходила так естественно, как будто они и были всегда единым целым. Всегда должны были быть. Ты не отдаешь себе отчет в том, что твое сердце бьется, пока не попытаешься услышать его ритм, но это не значит, что оно останавливается, когда не слушаешь.
«Мне нравится сравнение», – одобрил Никк. Черт.
«Не подслушивай!»
«Не думай слишком громко, не буду».
– Версия, в которой Элеутерей был настолько упрям и не желал покоиться с миром, – говорил Лир, сворачивая в коридор, – что достал богов на том свете, те разозлились и вышвырнули его обратно. Ад и Рай отказались его принимать, и Мунвард вернулся сюда. В ожесточенной схватке с настоящей душой Хэллхейта, он одержал верх и, – он триумфально развел руками, – забрал его тело себе.
– Звучит жутко, – заметила Аня.
– Согласен, но по крайней мере те, кто верят в эту версию, доставляют мне меньше всего хлопот.
– Хорошо, если спросят, скажу, ты довел богов до истерики.
– Благодарю.
Аня снова посмотрела на Лира. В отличие от Никка, он не казался ей родным и знакомым, наоборот, был… загадкой. Опасной тайной, которую ей так хотелось постичь. И уже не первый раз она отметила про себя, что Хэллхейт своей уверенной осанкой напоминает ей рыцаря из старинной легенды, такие всегда неуязвимы, всегда приходят на помощь и исчезают в ночи.
«Тамплиеры?»
«Никк!»
«Все, молчу».
– На меня просто смотрят, как на инопланетянку, Лир, – призналась она, зашвыривая сознание Никка в самый дальний уголок своих мыслей. – Одни с восхищением, другие с отвращением.
– Ну в это мы похожи, – согласился Лир. – Одни хотят плюнуть мне вслед, другие лезут с вопросами, будто я знаю, что ждет каждого после смерти. Один даже просил погадать… Как народ, управляющий снами, изобретший адри и путешествующий на другие планеты, может верить в пророков?
– Как тогда ты веришь в существование своей души?
– Наличие души как раз наукой не опровергается, – по его тону стало ясно, что рыцарь не прочь и поспорить на серьезные темы. – Естественно предположить, что существует некая долговечная – если не вечная – часть человеческого сознания, сгусток энергии, скажем, управляющий нашим телом, которое по сути является лишь инструментом для пребывания на земле. Иначе как объяснить, что люди впадает в кому? Сходят с ума? Видят сны, в конце концов, которые никак не вяжутся с реальностью? Сознание должно знать больше, чем тело.
