Поэтому их дороги с подругой детства разошлись.

– Ты не устаешь от этого возвышенного пафоса? – приглушенный голос с отчетливым акцентом стал действовать на нервы. Сдержав несвойственный для себя порыв враждебности, Виктория недобро взглянула на брата. – На мой взгляд, твои проявления человечности мешают самому процессу. Как ты собираешься вести переговоры с Магистром, если играешь в доброту и всепрощение?

– Предлагаешь выставить их рядочком у стены и расстрелять из пулеметов? – Томас скривился – он не был сторонником насилия, хотя прошел военную и медицинскую подготовки. Республика когда-то была фанатично влюблена в локальные и региональные конфликты. – С каких пор ты стал таким кровожадным?

– Дело не в репрессиях, а в вотуме недоверия. Как ты собираешься противостоять Волкеру, если даже не можешь контролировать внутренние дела Своры? – облокотившись спиной на дверной косяк, он снова закурил. Любимое занятие. Хобби.

– Ты просто стоял там и подслушивал? Не изменяешь привычкам детства? – мотнув головой, Ридус не удосужился убрать темные волосы с лица.

– Тебе звонили из администрации и попросили напомнить о встрече. Я же явился для передачи этой важной информации и стал невольным свидетелем вашей трогательной сцены. Откуда этот сентиментализм?

– Если бы я избавлялась от каждого, кто не оправдывал моих ожиданий, то здесь остался бы только ты.

– Боюсь, за свою излишне долговечную жизнь я оправдал лишь твои ожидания, – потушив сигарету о бокал с недопитым виски, Томас провел ладонью по подбородку с отросшей щетиной. – Полагаю, с тобой никого посылать нельзя? – получив отрицательный ответ, заместитель вздохнул и сцепил руки за спиной. – Хорошо. Я тут все проконтролирую.

– Не сомневаюсь, – на экране телефона высветились пропущенные звонки от Армана. Переживал. Или надеялся на фатальный исход. Но об этом уже можно не беспокоиться: Томас станет для него опасным соперником. – Передай Маркусу, что я вернусь не скоро. По любым вопросам он должен будет обратиться к тебе.

– Он несказанно обрадуется.

– Плевать. Я хочу заручиться хотя бы временными гарантиями на перемирие. Мы похоронили около пяти человек. Еще больше считаются пропавшими без вести. Но ты знаешь об этом не хуже, чем я.

– Все началось с улицы Барбатоса, на которой мне не посчастливилось оказаться, – осторожно стянув одну из перчаток, Ридус продемонстрировал перебинтованную ладонь. – Увидел бы меня отец, ни за что не поверил бы. – слегка оттянув бинт, мужчина скривился, после чего снова надел перчатку. – Езжай.

Остановившись на половине пути, Виктория еще раз посмотрела на брата. Почему-то в его чертах, пусть и искаженных многочисленными пороками, отчетливо проскальзывала схожесть с покойным Флорриком. Возможно, их неслучайно связала судьба больше двадцати пяти лет назад. Не каждый день на пороге ее клуба возникал достойный преемник, в чьих жилах текла кровь истинных борцов. Их предназначение – сражаться и выживать. Невольно задумавшись о печальной истории своей же семьи, вдова не заметила, как оказалась на улице, где ее уже ждал автомобиль. На этот раз встреча пройдет на нейтральной территории – в самом Парламенте, в личном кабинете. Как заботливо.

Конечно, ее ожидали. Встретили с распростертыми объятиями, едва не постелив красную ковровую дорожку. Огромные коричневые двери на раздражающем белом фоне распахнулись моментально, впуская внутрь застоявшийся аромат лжи и ту, что отчаянно ей противостоит. Пока безуспешно, если попала в змеиное гнездо. Избавившись от серого пальто, контрастирующего на фоне подавляющих молочных оттенков, вдова не сразу обратила внимание на своего верного проводника в Ад. От него исходила весьма странная энергетика, буквально кричащая о презрении и принятии одновременно. Облачившись в темное пальто, Волкер стоял в отдалении, будто умышленно отделяя себя от других. Прислонившись спиной к стене, мужчина поддерживал равновесие при помощи одной ноги и курил. Весь его вид, вся поза и выражение лица красноречиво подчеркивали нерушимую отрешенность. Так же как и непроницаемый взгляд серых глаз.

– Надеюсь, ты продумала эффективную линию защиты, разработала план атаки и наступления и приготовила благодарственную речь, – полюбопытствовал Кардинал, рассматривая сигарету. – Все это должно предотвратить тот печальный день, когда мне принесут твою голову на блюде.

– Неужели будешь по мне скучать? – Виктория, не колеблясь, вытащила сигарету изо рта любовника и затянулась. Это возбуждало.

– Ты и понятия не имеешь, как сильно. Особенно по совместным умопомрачительным ночам, – он наклонил голову и почти успел коснуться губами женского виска, однако Маргулис увернулась. Не от отвращения – из чувства осторожности. За ними наблюдали. – Я тебя понял. Сейчас не время. Но скажи хоть одно слово и эти кабинеты станут нашими. А в них мы сможем делать все, чего пожелает твоя душа. Или моя.

– Если тебя не повесят раньше. Не могу обещать, что расстроюсь, но точно буду пребывать в трауре. Королевском.

– Будешь носить то черное платье? – получив утвердительный кивок, Мануэль искренне посмеялся. Будучи в хорошем расположении духа он даже взял женщину под руку, дабы провести. – Ради этого точно стоит умереть. – по мере приближения к логову Мирового Змея его приспешник становился все мрачнее и мрачнее. На смену расслабленности пришла выдержка натренированного зверя. – С таким успехом ты могла бы попросить меня отвезти тебя на Мадагаскар, в заповедник акул.

– Вы только посмотрите на эту идиллическую сцену, – прихвостни Магистра всегда выискивали себе новых жертв, которых можно похоронить под слоями лживых обвинений. Выкормышей интриг тут предостаточно, но их самопровозглашенный лидер явно превзошел всех. Дуайт Мастерс, Премьер-министр, Государственный Секретарь и по совместительству жеманный подхалим. – Направляетесь получить благословение? Смелый шаг.

– Упражняешься в бесполезном остроумии? Тебе не идет, – изрек преемник великого лидера, резко превратившийся в безучастную политическую машину. Осталось сделать красивый жест и доказать всему миру, что тандем Королева-Кардинал – не пустой звук.

Жадные до сенсаций шакалы следили за каждым движением будущего правителя. Любая ошибка недопустима. Никакая оплошность не останется незамеченной. Но за двадцать лет он научился всей лицемерной науке. Став напротив своей мнимой соперницы, Волкер изучал ее не меньше минуты, после чего развернулся и, положив ладони на двери кабинета, распахнул их с завидным рвением. Таким образом он во всеуслышание объявил о том, чью сторону принял в нескончаемой бойне. И подобный шаг не ускользнул от внимания сидевшего за столом Президента. Оторвавшись от бумаг на столе, он мгновенно поднялся с места и прищурился. Маленькие карие глаза забегали по лицу долгожданной посетительницы, подмечая всевозможные детали.

– Ты с нами не останешься, Арман? – несмотря на повышенный тон, его голос казался беззвучным, почти сдавленным. Регент покачал головой и сразу же захлопнул двери, отрезав вдову от Эдема и внешнего мира. – Какая жалость. Нам втроём было бы что обсудить, но Вы же настаивали на личной встрече. Хотите выпить?

– Благодарю. Я стараюсь не пить во время важных совещаний и в малознакомых компаниях.

– Удивительно, не так ли? Мы с Вами сосуществуем уже больше четверти века, а Вы все еще мне не доверяете. Впрочем, у каждого свои причуды, я не осуждаю, – заблаговременно извинившись, Кассиус снял с себя пиджак и повесил на спинку одного из кресел, при этом предлагая гостье сесть в соседнее. – У меня когда-то был очень близкий друг, разделявший Вашу точку зрения. Он предпочитал пить в одиночестве или не пить вообще. Хотя так было не всегда. Раньше он мог опустошить весь бар в местном кабаке и попросить добавки уже в реанимации. – ностальгируя по ушедшим годам, мужчина налил себе виски и вернулся в кресло за столом. – Религия немного изменила его взгляды на жизнь. Но не могу сказать, что он недоволен своим нынешним положением. О нем говорит весь мир – это, безусловно, то, чего он хотел.