– Мисс Маргулис, прошу прощения, – шепот Министра обороны, скромно притаившегося в своем укромном углу, вывел вдову из оцепенения. – У меня для Вас важное сообщение. Мы можем обсудить все без свидетелей? – намекнув на нежелательное присутствие охранника, Мартин надеялся решить все по-быстрому. Наивный сановник.

– Он не имеет право покидать кабинет, если я здесь, – оторвав взгляд от мальчишки, Виктория с непоколебимой уверенностью готовилась отстаивать своих людей. – Что у Вас?

– Мне позвонили и предложили организовать встречу. Представители Джозефа Рокуэлла. Хотят, чтобы Вы провели переговоры.

– Я отправила представительницу Своры на неподконтрольную больше полугода назад. Обычно сообщения приходят через нее.

– Они больше никому не доверяют. Что-то произошло и связь они хотят поддерживать со мной. Но увидеться с ним должны Вы.

– Вы специально ждали ухода Джеймса, чтобы проинформировать меня. Неужели Вы сменили приоритеты? – Мартин промолчал. Он не был похож на предателя. Такого проще запугать – подобными методами Мастерс и воспользовался. Но если проявить немного терпения, то из невротика с вечно дергающимися руками может получиться неплохой эдемовец.

Значит, знаменитый террорист-фанатик жаждет встречи с главой антиправительственного клана, поставляющего оружие в колоссальных объемах. Невероятно. Такие исторические события случаются раз в никогда. Было бы глупо не поучаствовать в очередных сомнительных прецендентах.

Республика, улица Герцога Базина. *****

Прогуливаясь по опустевшим улицам, регулярно обрабатываемым специальными средствами и жидкостями, новоявленный шеф полиции наблюдал за обстановкой в Городе. Люди держались подальше от полицейских кордонов и общественных мест. Исключения составляли продуктовые магазины, принимающие по десять клиентов за раз. Но ярыми нарушителями карантина, как ни странно, оказались продуктовые рынки. Несмотря на запрет массовых скоплений в одном месте и обязательное предписание носить маски, принятые на уровне Парламента, рынки сражались с законами до последнего. В итоге это переросло в масштабный конфликт и самопиар одного из хозяев. Можно по-разному относиться к нынешнему правительству, но никто не давал обычным торгашам право дискредитировать принятые им меры безопасности. Статистика больных часто обновлялась и показывала неутешительные результаты. Прогнозы были печальными, а поставки из Китая пока не были налажены полностью.

Поэтому Рэйлану приказали разобраться и отправили на торговую улицу для переговоров с хозяином продовольственных лотков. В перерывах между интервью местным телеканалам и откровенной наживой на своих арендаторах, хваленый бизнесмен ставил эфиры на повтор и слушал собственный голос. Его самомнение сделало бы честь любому среднестатистическому буржуа времен Французской Революции. Надо будет донести до зарвавшегося торгаша, что Республиканские методы решения проблем ничем не отличались от западных собратьев. Наоборот, те устраивали публичные суды и отправляли всех на прилюдную казнь, чтобы легализировать насилие над ближним. В Республике избрали иной подход: провинившегося обычно находили спустя неделю в канаве с проломленной головой и целым арсеналом пуль в груди. Иногда с отрезанным языком.

Если находили вообще.

Рэйлан не был сторонником жестоких мер, особенно вне рамок Конституции. Но сейчас прямо перед ним незримо маячил не просто очередной грешник, забывший дома маску, а настоящий преступник, преподносящий свои диверсии как борьбу за справедливость. На таких Догвелл сделал карьеру. На таких его натаскивали, как профессионального бойца. Поэтому, получив приглашение на дачу владельца, он не подал ему руки при знакомстве, а предложил сесть за стол. Только когда рука с конвертом предательски потянулась через всю столешницу прямо к нему, он достал большой нож и вонзил его в ладонь, пригвоздив к дереву. Душераздирающий крик и попытки вытащить лезвие ни к чему не привели, кроме последовавшего за наказанием удара по лицу. Окровавленный, униженный бизнесмен перестал дергаться и тихо заскулил от боли.

– Если завтра не закроешь рынок, о конечности волноваться уже не придется, – слегка надавив на рукоять, Рэйлан выбил из толстого мешка очередной вопль и мольбу о прощении. – Отлично. – вытащив нож, полицейский спрятал его в специальный чехол и вышел на воздух. Его подобрал автомобиль и отвез обратно на площадь, где все началось.

Следов крови на цветных мозаичных квадратиках почти не было видно. Разумеется, в Божеский вид площадь будет приведена нескоро – для такой сложной миссии необходим дождь. Приходилось довольствоваться въедливым запахом сожженных шин и редкими красными вкраплениями, для большинства обывателей незаметных. Полицейский без формы, в одной фуражке со значком, с отвращением скривился. На его глазах расстреляли тысячи невинных протестующих: и женщин, и детей, и стариков. Надеявшихся на изменения. Глупых. Но за такое не убивают. Решив дойти до места назначения пешком, Рэйлан надел полностью черную маску и скрылся в нужном переулке. Через пару минут он уже стоял перед муниципальным управлением на улице Герцога Валефора. Внутри никого не было, за исключением особо важных работников, без которых бесполезная в своей сути машина увязнет в бюрократическом болоте. Секретарша тоже осталась – скорее из-за красивых глаз и внушительного бюста, чем от полезных качеств. Но стоило отдать должное – не было ни одного нарушителя без средств индивидуальной защиты.

– С этой маской Вы похожи на бандита с большой дороги. Предупреждаю, выносить у нас нечего, – оказавшись на пороге своего кабинета, Гудвин поприветствовал вынужденного компаньона по законным махинациям. – Ну как там карантин? Соблюдается?

– С сегодняшнего дня главный продовольственный рынок прекращает свою работу, – абсолютно спокойным тоном сообщил Догвелл, извлекая протокол из сумки и бережно кладя на стол. – Его хозяин поначалу был не очень сговорчивым, но потом мы нашли общий язык.

– Серьезно? Мать твою, он игнорировал все мои постановления! И Вы справились всего за сутки. Невероятно. – не без восхищения вчитываясь в предоставленные документы, Себастьян облизал пересохшие губы и улыбнулся. – За это нужно выпить. Или Вы не пьете на работе? Тогда у меня есть пачка сигарет. Не откажитесь? – Рэйлан, немного поколебавшись, согласился и принял дар, чем окончательно удивил мэра. – Не знал, что Вы курите. Предложил ради хохмы.

– Я все еще не понимаю, кто проголосовал за Вас на выборах мэра, – без труда затянувшись, шеф полиции ощутил, как легкие постепенно сводит приятная судорога. Раньше он обходился крайне сомнительными электронными сигаретами, но они не сравнятся с настоящими. – Благодарю.

– Тоже самое могу сказать о Вас. С такими татуировками кто Вас только на работу принял, – кивок в сторону покрытого черными завитушками локтя вынудил служителя порядка подтянуть рукава. – Расслабьтесь. Я не осуждаю. Это Вы назвали меня контрабандистом и намекнули, что я просто непригоден для такой должности. А я, наоборот, считаю, что татуировки добавляют шарм. Хочу набить себе собаку на предплечье. Что у Вас изображено?

– В основном кресты. Мне говорили, что родители были прихожанами какой-то церкви недалеко от города. Святые люди выбросили своего единственного ребенка. С тех пор ношу эти кресты как знак чести. И еще один, на груди.

Странная откровенность для безразличного ко всему блюстителя закона. Еще и перед бывшим вором. Стоит признать – Гудвин обладал до неприличия располагающим обаянием. Поддавшись ему, Догвелл тряхнул волосами и прокашлялся. Он не собирался пускаться в бренные рассуждения о прошлом и будущем.

– К слову, в свое первое эффектное появление Вы обмолвились, что знакомы с биографией моего хорошего друга и сокамерника Ларри Боунса, – Рэйлан осторожно кивнул, не спеша участвовать в эдемовских авантюрах. – У нас с ним часто возникают разногласия. Если проще – мы не друзья. Я, в принципе, не стремлюсь обзаводиться настолько проблематичными товарищами, однако у меня есть дурные предчувствия на его счет.