– Как Вы уговорили его прийти сюда? – не оправившись от удивления, Джеймс пытался выяснить обстоятельства встречи с тем, кто фактически отдал приказ убить Кардинала. – Я думал, он будет до каденции Маунтана отсиживаться в Администрации и побоится выходить оттуда.

– Он сам позвонил. Думает, что мы станем союзниками.

Курц усмехнулся, попутно извлекая из кармана трубку для раскуривания. Его уже не удивляло присутствие товарища по крамоле. В Город постепенно начали стекаться бывшие соратники Маунтана. Ведь вакантное место освободилось и теперь можно беспрепятственно устраивать бойни на улицах. Никого больше не сдерживали фазы доброты Президента. Каждый из них наверняка работал на самого себя, а не на благо уставшего государства. Их тяжело было обвинить в коррупционных правонарушениях – по сути, они были заложниками ситуации. Или одного полоумного диктатора с манией уничтожать почти все вокруг. Соблюдая величайшую осторожность, четверо бывших политических мертвецов – хотя на данном этапе у них было больше полномочий, чем у половины Парламента – сидели по разным углам и обдумывали стратегию переговоров. Кто-то один вполне способен на предательство. А другой может предложить неожиданную коалицию.

Еще тридцать минут невыносимо долгого ожидания и бессмысленных диалогов о погоде. Жаль, но им действительно было не о чем говорить. Разрыв поколений, разные интересы и характеры не позволяли вскрыть одну бутылку на четверых и наплевать на окружающих. Наконец-то игру в вежливость прервал приход двоих эдемовцев, сообщивших о появлении неизвестной черной машины. Из нее, как и ожидалось, выбрался Секретарь и, не сопровождаемый никем, вошел во внутреннее помещение клуба. Через десять томительных минут он уже стоял перед кабинетом и терпеливо ждал гостеприимного приема. В руках у него почему-то оказалась огромная корзина с распустившимися красными цветами. Можно было принять его за флориста, торгующего ради прибыли во время эпидемии. Конвоируемый в кабинет начальства, Мастерс на секунду пришел в замешательство и растерял всю самоуверенность при виде посторонних слушателей.

– Я думал, мы поговорим наедине, – мгновенно собравшись с мыслями, он равнодушно кивнул всем присутствующим и погладил вскочившего на лапы пса. – Вы слышали, что собаки не любят плохих людей? На мой взгляд, это полнейшая чушь. Как Вы думаете?

– Вы не говорили, что наша встреча приватная, поэтому я позвала заинтересованных лиц. Думаю, представлять вас друг другу нужды нет.

– Я хорошо знаю всех собравшихся. С господином Курцем мы уже пересекались. Мое почтение. Рад видеть и так далее. Чего не скажешь о предателе по правую сторону. Мартин, из-за тебя я теперь считаюсь с террористами-смертниками и прочей религиозной мразью, которую вы с Маунтаном плодили на Востоке долгие пятнадцать лет. – Кинахан поправил очки и смущенно отвел глаза. – А вот одного персонажа я точно не ожидал тут увидеть. Слухи ходили разные, но это же Эдем. Всякое случается. – рассмеявшись, Дуайт не расставался с хищным оскалом. – Как добрался? – желая ответить, Деранжер был грубым образом перебит грохотом поставленной на стол корзины. – Это нашему дорогому господину Волкеру. Они немного помялись – Ваши люди на проходной тщательно обыскали их, словно я бомбу замедленного действия принес. Или коронавирус. Передадите их в больницу?

– При первой возможности, – вмешался обделенный вниманием Джеймс. – Послушай, Дуайт, у меня лично не очень много времени. Давай потратим его с пользой? Ты не возражаешь?

– Ты можешь уходить. Я же не с тобой о встрече договаривался. И не с горсткой изменников. Не будь проблем посерьезнее, я бы привлек половину из здесь сидящих к уголовной ответственности. Трибунал стал бы вашим вторым домом, а не клуб. Судьба Новака, полагаю, вам известна.

– Не говори, что ты его заказал. Это было бы жестоко даже для тебя. Старик исполнял приказы и никому не мешал. Как и мы все. В отличие от тебя, контролирующего наркотрафик по городам и нанимающего на работу дилетантов, психопатов или глуповатых воров. Кстати, где твой верный помощник? Устал трупы на площади складировать?

– Вы же не думали, что вторая попытка дестабилизировать режим увенчается успехом. Если бы придумали что-то новое, то я бы еще удивился и, может быть, позволил вам развлекаться вплоть до самых выборов, однако будем честны – вы утратили контроль над протестующими. Они уже никого не слушались и никому не подчинялись. Завтра вы бы направили их великий народный и справедливый гнев на Ратушу, прилюдно бы казнили меня и устроили гуляния по этому поводу, но где гарантии, что моей крови им было бы достаточно? Как следствие: анархия, хаос, разруха и здравствуй, ООН. Демократические ценности, западная культура. Красота, а не автономия!

– Какая поразительная раскладка. Не думал заняться аналитикой? – как странно. Джеймс всегда казался уравновешенным и подчеркнуто деликатным эмиссаром. Заметных изменений в нем не произошло, кроме пропажи фирменной улыбки и появления удвоенного количества едкости. По всей видимости, он не мог простить Министру предательский выстрел в сердце Регента. – Ты же прекрасно знаешь, какой ответ получишь на все свои изыскания. Зачем пытаться обмануть кого-то еще раз? После случившегося тебе никто не поверит.

– Даже избиратели, – нашелся Курц, получая удовольствие от морального избиения оппонента. – Хотя эта каста падка на всякого рода лицемерие.

– Все кончено, Мастерс. Забудь о каких-либо союзах. Ты оказался в меньшинстве, когда Гровер приставил к моей голове оружие и заставил подписать заявление об отставке, – осмелев, Мартин подал голос, за что был награжден испепеляющим взглядом.

– Ваша позиция мне предельно ясна. Но, видите-ли, всего лишь слово из уст настоящего лидера, и вы останетесь в прошлом. Она – не Маунтан. И не Волкер, – сократив расстояние между собой и главным столом, Дуайт мог бы подойти вплотную к Маргулис, но воздержался. Не нужно было лишний раз нервировать телохранителя и пса, готовых защищать хозяйку. – Нет, она нечто иное. Другая разновидность монстра. – вздрогнув, Виктория растерялась. – Одно Ваше слово. И Вы их больше никогда не увидите. Вы не станете моей заложницей. Я же не Регент. Я не буду мучить Вас или издеваться. Все мои предложения в силе. И даже больше. – в его темно-карих глазах отражалась печальная истина. Они понимали гораздо больше, чем выражали. – Вы были рождены для полета. Как в той песне Скорпионов, да? Так не позволяйте им ломать Ваши крылья. Не становитесь их марионеткой. И заложницей этого Города. *****

Буйнопомешанный Премьер-министр, принимающий больше кокаина, чем полезных или глупых законов, оказался умнее всех собравшихся. Дело было не в знаниях правил игры. А в понимании их нелепости, осознании тщетности бытия. И сейчас, возвышаясь над ней, он умолял не о союзе, а о втором шансе. Которого лишился по вине кровожадных шакалов. Дуайт не был безумным – его таким сделал проклятый Город, высасывающий все светлое из человеческой души. И она это знала. Поэтому отвернулась, предпочитая взять самоотвод.

– Что же, очень жаль. Вы понятия не имеете, насколько, – закусив щеку, Мастерс шмыгнул носом и, повернувшись, вышел из кабинета. Это негласное объявление войны напугало сильнее любой показательной истерики.

– Великолепно, – подытожил Джеймс, поправляя галстук и поднимаясь с кресла. – Признаться, в какой-то момент мне показалось, что Вас подкупили речи этого сладкоголосого болтуна. Очень рад, что это не так. А теперь извините, я поеду в больницу. Это, пожалуй, выброшу по дороге, – с демонстративной брезгливостью Деранжер подобрал корзину и покинул комнату. Через пару минут его примеру последовал Курц, насладившийся зрелищем.

Никто из них не обратил внимание на состояние Перри, близкого к помешательству. Она сидела в одной позе, обхватив голову руками. Никто ничего не понял, кроме пресловутого мальчика-телохранителя, налившего в стакан немного воды и придвинувшего чуть ближе. Женщина резко подняла глаза, жадно впиваясь в черты, совершено не напоминающие ее покойного супруга.