– Бедный, бедный король Баал. Что случилось? Ты лишился престола? Тебя свергли? Отобрали твою силу? – то удаляющийся, то приближающийся голос пробирался под подкорку сознания и вытягивал наружу остатки реальности. – Нужна вода. Исцелить твои раны.

– Я нашла немного в погребе. Не ожидала, что это окажется такой сложной задачей, – второй, едва знакомый голос изгнал первый. – Взяла бы заранее, если бы знала. Хотя магазины не работают. – помогая приподнять священника за руки, Мелисса поднесла к нему бутылку воды и приставила горлышко к губам. – Пейте, господин Рокуэлл.

– Что вы здесь делаете? – проливая жидкость на простыни, Джозеф приходил в себя.

– Разговаривала с представителями Западного фронта. Они предложили эвакуироваться специальным поездом, представляете? Забавные ребята. Теперь будут осуществлять надзор за соблюдением санитарных норм. Нам придется помогать населению, чтобы не добить регионы еще и вирусом.

– Никакого вируса нет! – прорычал Джозеф, сжимая зубы до скрежета. – Они не хотят меня финансировать! Не хотят продолжения священной войны.

– У него температура, – ощутив заметный жар на покрытом испариной лбу, Мелисса осторожно убрала руку и отвела ладонь обеспокоенного Гуру. – Отойди, Лукас. Здесь нужен врач. У меня есть смутное предположение…

Республика, площадь Короля Пеймона. *

Наступил долгожданный день его славы. Облачившись в лучший пиджак с красным галстуком, изрисованным причудливыми узорами, Волкер пригладил непослушные волосы и сбрил проступавшую щетину. Все должно быть идеально. Продумано. Дабы потомки запомнили своего будущего Президента. Первого, кто принесет гармонию в разрозненное общество, мир на истощенные земли, и покой в бродившие умы. Каков план, спросят они. Он существует, разработанный и подогнанный под стандарты. Он не принесет позора своей Родине. Не станет пятилетним разочарованием. Наоборот, республиканцы захотят продлить срок его пребывания в президентском кабинете. И мир будет завидовать откровенному диктатору, пользующемуся народной любовью. Его будут вспоминать как лучшего автократа Европы. После великого Наполеона. На такое сравнение решились бы немногие, но он отличался смелостью сумасброда.

Без преувеличений Армандо считал себя освободителем Республики.

Нет никакого маунтанизма. Нет либерализма. Национализма. Прозелитизма. И всей этой высокой политической философии, призванной забивать головы массам такой ересью, которую не выбьешь кувалдой. Поэтому он взошел на сцену с гордостью. Так не поднимались на гильотину венценосные особы. Так не воодушевлялись генералы различных сражений. Сегодня он встанет в один ряд с великими личностями. Его имя войдет в историю, станет нарицательным для обозначения величия. И будет прочно гнездиться в учебниках и чужих умах. Его правильное, располагающее лицо украсит кабинеты, офисы, купюры. А тысячи раз аккуратно выведенная подпись отныне уже не будет красоваться на второсортных документах, нет. Она будет украшать законы, улучшающие Конституцию. Меняющие курс страны и улучшающие жизнь граждан и гостей.

Все эти амбициозные мечты проносились перед горящими глазами вереницей хаоса. Идеи сталкивали между собой, вытесняя друг друга. С чего бы начать? Легализация игорного бизнеса? Ослабления налогового контроля? Снижение тарифов? Смертной казни для парочки ненадёжных смутьянов? Какое раздолье! Можно пустить жеребца галопом вытаптывать конституционные ограничения. Можно рубить врагов одним взмахом карающего правосудия. Можно сжечь весь Город дотла, воздвигнуть вместо пепла новый, более современный. Можно просто объединиться с любой коалицией и спровоцировать третью мировую войну. Черт возьми, можно выиграть все войны, не пощадив никого! И стать правителем Вселенной!

Именно поэтому Волкера следовало держать подальше от неограниченной власти – он перестает контролировать себя и не замечает ничего вокруг. Непредсказуемость пагубна не только для правителя, она является угрозой для всех. Первый тревожный звонок прозвенел, когда Премьер-министр не явился в условленное время. Будто бы десятки кинокамер, направленных на сцену, ничего собой не представляли. Вторым предупреждением, которое должно было заставить насторожиться в первую минуту, являлся тот факт, что вместо Министра приехал Гровер со своими людьми. Но разве куратор внутренней безопасности не обязан контролировать массовые собрания? И следить за безопасностью первых лиц государства? Третья фатальная ошибка почти не имела никакого значения. Потому что пуля, пробившая грудную клетку будущего Президента, оказалась проворнее любых опасений.

Падая на грязный пол, Регент все еще шевелил губами, репетируя речь.

Комментарий к Раненных собак пристреливают, не правда ли?

* Король Пеймон – девятый дух, великий король, всецело преданный Люциферу.

========== Под покровом ночи ==========

Не помнят слов, не видят снов,

Переросли своих отцов.

И, кажется, рука бойцов,

Колоть устала.

Позор и слава в их крови.

Хватает смерти и любви.

Но сколько волка не корми,

Ему все мало

Би – 2.

Можно было сказать, что он помнил, как его подхватили десятки крепких рук, чтобы оттащить подальше, как волокли по деревянному настилу в укрытие, оставляя следы крови, как чужие голоса слились воедино, растворившись в душераздирающем крик толпы. Но он отключился гораздо раньше, захлебнувшись собственной кровью. Тьма сгущалась вокруг, затуманивала сознание, приглушала адское жжение в груди, давая ощущение полнейшей свободы. Начавшийся хаос способствовал погружению в мрак. Где-то на фоне отчетливо звучали выстрелы, целая автоматная очередь прошлась по невинным людям, бросившимся врассыпную. Паника охватила всех революционеров и честных митингующих, проплаченных радикалов и неудачливых зевак. Толкаясь в ограниченном пространстве, заполнявшемся трупами, они бежали в разные стороны, перепрыгивали через сцену, беспощадно затаптывали упавших.

А пальба все не прекращалась. Казалось, локальные конфликты вспыхивали везде, в разных концах площади. Законопослушные граждане, регулярно обманывающие все налоговые ведомства, внезапно превратились в вооруженных бандитов. Начали отстреливаться, собираться в банды, крушить все подряд и возводить баррикады. Их сметали полицейские кордоны, постепенно вытесняющие протестующих из центра. Никому не было дела до масштабной пандемии смертельного вируса, которая очень любила людские собрания. Никому не было дела до комендантского часа. До просьб правительства и международных организаций. Все наплевали на ближнего своего. К черту религиозные догматы и моральные сентенции. Самое главное – выживание.

И пусть все остальное изжарится в огне.

Люди фанатично влюблены в беспорядки, несмотря на их заверения в обратном. Так ли сильно они нуждаются в стабильности, когда получают в руки пистолеты, ножи и дубины? Восстание – сама суть развитого общества. Запах чужой крови возбуждает и гонит на поиски новой дозы. Поэтому они выходят протестовать за общее благо, но с большой охотой готовы размозжить кому-то голову дубинкой и выдать это за благо. Большинство революций начинались под мирными знаменами, пока не перерастали в массовые беспорядки и погромы, направленные против действующей власти. Этот раз стал исключением. Власти перенаправят беспорядки против собравшихся. Массы не поняли изначально? Тогда несколько предупредительных выстрелов прогремят. Это тоже непонятный язык?

В таком случае дуло ружей будут направлены на чужие тела.

Бежать бесполезно. Все равно споткнешься о груду трупов. Сопротивляться властям и прорываться силой? Потрясающая идея? Местная полиция обожает играть в тир и стрелять по движущимся мишеням. Или вы полагаете, что они не чувствуют привкуса разгоряченной крови во рту? Или не любят добивать жертв? Не питайте иллюзий, не тратьте время попусту. Ибо они от вас ничем не отличаются и будут убивать дальше, как и вы.

– Арестовать всех, у кого в руках оружие!

Выстрелив несколько раз в воздух, Гровер подал сигнал к началу резни. Призванный обеспечить безопасность высокопоставленным министрам, он проконтролировал их устранение. Улыбка не сходила с внешне непроницаемого лица. Наконец, месть была совершена. С каким удовольствием Брэм наблюдал за падением великого Кардинала и сильно жалел, что не он нажал на спусковой крючок. Впрочем, вид кровавого зрелища слегка облегчит участь безутешного солдата, лишенного исторического шанса. Сообщники министра, заранее облачившись в бронежилеты и вооружившись автоматами, тут же кинулись на митингующих и попытались прорваться к импровизированной сцене. В руках у спецподразделения также находились огромные щиты, а голову прикрывала каска. Постепенно оттесняя граждан обратно, они выхватывали самых буйных, дабы повалить на землю и оттащить к припаркованным на углу автозакам. Мужчин, детей и женщин нещадно избивали, потом заламывали руки и уносили в неизвестность.