Это не бескрайняя пустыня Афганистана. Это бесформенная равнина Республики. Он – не рядовой солдат под командованием монстра. Он сам стал монстром и отправил на верную смерть сотни невинных. Они проиграли свой первый бой. Не выдержали и погибли от натиска профессиональной армии. Этот разгром уже не остановить. Отец Джо и не собирался. Он распростерся на земле и склонил голову. Западная коалиция пришла на помощь республиканскому войску. Какая ирония. Рокуэлла возьмут в плен и наверняка устроят публичный процесс, чтобы продемонстрировать разрушенному миру, насколько опасен терроризм, а не коррупция. Но его оставили в живых. Ангел с добродушной улыбкой и серым костюмом подарил ему второй шанс. А взамен лишь попросил сотрудничать с международным сообществом.

Очнувшись на улице, в одном из сугробов на заднем дворе мэрии, пастор обнаружил, что до сих пор сжимает в руке крест. Его заостренная верхушка впивалась в кожу. По ней из образовавшейся раны стекала свежая кровь и капала на белый снег. Но разве боль имеет значение? У него есть миссия. Отклонения недопустимы. Он давно знает, чем все закончится. Эмоциональные привязки к людям и моментам – это лишнее.

Эта сторона, Столица.

Всячески намекая руководству о желании пойти в оплачиваемый отпуск, Томас явно забыл, что сам является этим самым руководством и в объяснительных не нуждается. Тогда он просто начал выезжать по ночам на мотоцикле, нарушая комендантский час. За его соблюдением следили не так строго, поэтому опасностей не возникало. А второй лидер антиправительственной общины иногда мог позволить себе проветриться. Зимой это превратилось в экстремальный спорт, но развлекало ничуть не меньше. Доезжая до припортовых улочек, где раньше ему приходилось снимать дешевое жилье, Ридус предавался ностальгии. Здесь, среди дешевых проституток и полупьяных моряков, он провел лучшие годы жизни в забвении. Никакой ответственности за неблагодарную свору, состоящую из идиотов и откровенных нарушителей устава. Чего он, аристократ в пятом поколении, ожидал от полоумных инсургентов и необразованных казнокрадов, боявшихся выбраться на улицу даже на пять минут?

И это зарвавшееся отребье смело глядеть на него свысока в ожидании провала?

Сбрасывая скорость на крутых поворотах пустынной проезжей части, Том выжимал из мотоцикла всю возможную мощь. Через час он выдохнется и припаркуется около неприметной цепи набережных домиков, затерявшихся в пыльных улочках порта на загрязнённой линии песка. Приятно иногда возвращаться сюда, оставлять мотоцикл на небольшой скалистой возвышенности и спускаться к морю. Больше тридцати лет прошло с тех пор, как они прогуливались здесь вместе с няней, выискивая крабов. До Революции все было так просто. Пятилетний малыш в изящном костюме ступал по камешкам с подчеркнутой элегантностью, а своенравная десятилетняя девочка в испачканных штанах взбиралась на громадные булыжники и декламировала цитаты из кинофильмов. Время, полное беззаботных детских игр. Время, оберегающее юных наследников многомилионных фирм от крови и вкуса пепла во рту. Они жили в веке мудрости. В эпохе невинности.

Все закончилось, когда пришел мрак.

Стараясь держаться подальше от палаточного городка в центре и опасных патрулей, выискивающих за чертой площади нарушителей комендантского часа – мэр не смог его отменить, невзирая на приложенные усилия, – Ридус притормозил у излюбленного берега. Вода почернела с годами, превратилась в липкую жижу и уничтожила всю экосистему. Но приходить сюда и дышать морским воздухом, пропитанным ароматом разложений и гнили, по-прежнему казалось приятным времяпрепровождением. Опустившись на прибрежный камень, кишащий живностью, Томас заглянул в темную бездну неба, затянутую тучами. Наслаждаясь тишиной, он достал сигарету и прикурил. В глазах стояла вселенская тоска. Воспоминания о погибшей семье еще ни разу не приносили умиротворения. Кроме того сладостного момента, когда он узнал о гибели своего горячо любимого отца. Это невольно заставляло усмехнуться. Держа сигарету между пальцами, эдемовец нарочно не оборачивался назад. Он знал, что за ним наблюдают. В этой глуши редко можно встретить три черных автомобиля, изо всех сил пытавшихся казаться незаметными. Хмыкнув, мужчина достал телефон и отправил сообщение по нужному адресу, после чего вытянул ноги на песке и стал ждать. Мало кто рисковал приезжать на улицу Герцога Вепара в такую ненастную погоду. *****

С ним не разговаривали. Просто схватили за плечи и потащили к машинам, засунули в багажник и увезли в неизвестном направлении. Перед этим отобрали мобильный и швырнули в воду. Предусмотрительные ублюдки. Но не очень умные. Свернувшись в клубок, он попытался обеспечить себе максимальный комфорт. Хотя это было тяжко – колеса налетали на кочки и неизменно оказывались в асфальтных провалах. Стоит попросить нового мэра выделить деньги на дороги. Том практически опробовал их на собственной шкуре. Везли его недолго, примерно минут пятнадцать. На фоне еще звучали голоса протестующих, изредка поющих гимн и приветствуя очередных вождей революции на сцене. Значит, место назначения где-то в центре. Догадка подтвердилась, когда его вытащили наружу и протащили в полицейский участок. Неожиданный выбор для казни. Через полчаса он уже валялся в камере и откашливался после удара по ребрам.

– Балто, это ты? – медвежья ладонь схватила упавшего заместителя за плечо и резко потянула наверх. Пошатнувшись, Ридус с трудом устоял на ногах и выпрямился, при этом стряхивая с кожаной меховой куртки остатки песка. – Не думал, что брат нашей Королевы присоединится к нам в ожидании чуда. Мы уже потеряли всякую надежду на спасение.

Перед ним, в полутьме решетчатой клетки, возник почти двухметровый силуэт мужчины с широкой нестриженной бородой и длинными, до самых плеч, темными волосами. Тяжелый взгляд блуждал по знакомым чертам лидера общины. Наклонив голову, вестник несколько раз кивнул и сделал пару шагов назад. Ботинки гигантского размера бряцали по полу, заставляя крохотную камеру дрожать. Он отошел в дальний угол, к другому заключенному. Они были похожи друг на друга, если не принимать во внимание нахмуренный, мрачный вид второго эдемовца, темно-коричневые волосы до самой талии и аккуратную поросль на подбородке и над верхней губой. В остальном они являлись составляющими частями единого целого, ранней и поздней копиями самих себя.

– Гектор. Рэйз. Как долго вы здесь? Мы потеряли с вами связь несколько дней назад.

– Тогда нас выследили и доставили сюда, – не поворачивая головы, произнес Рэйз. Между пальцами он держал сигарету, чей дым застилал все пространство темного угла. – Мы не успели связаться с клубом. Они оказались проворнее.

– Кто – они?

– Сейчас ты получишь ответ на свой вопрос.

Раскрывшаяся в конце коридора дверь, тяжелые шаги по металлическому покрытию и вежливое предложение пройти с вошедшими в другую комнату предвосхитили худшие опасения. Том показательно вздернул подбородок и оттряхнул куртку, медленно выходя из камеры. Его провели в небольшое квадратное помещение с хлипким стулом в самом центре. Картинка сошлась. Еще там, в клетушке при скудном освещении эдемовец разглядел кровоподтеки на уставших лицах двух вестников. Значит, сам он отсюда без повреждений не выйдет. Будто бы в подтверждение неприятных догадок его усадили на шаткую деревяшку и оставили в таком положении на четверть часа. По истечению этого срока железная дверь позади снова открылась с мерзким скрежетом. Надо намекнуть новому мэру, чтобы он озаботился статьей расходов на ремонт полицейских учреждений.

– Почему именно Свора? – четко поставленный, натренированный тембр голоса интересовался такими нелепыми вещами. Дернувшись, изможденный Том хотел повернуть голову, но железная хватка на плече вынудила сидеть прямо. – Почему эта организация?

– Господин Гровер! Вы решили лично со мной поговорить? Можно было встретиться в нашем клубе. Я бы угостил Вас виски.

– Не могу пить при исполнении служебных обязанностей, – снисходительная улыбка озарила лицо хищника, прятавшегося в полутьме. – Вы же знаете, что наша чудесная Республика заботится о своих сыновьях? Обеспечивает вас всем необходимым. Дает возможности. Республика отвечает за Вас. Не так ли?