Уверенно нарастая в странах, городах и селах, она охватывала всех без разбора.

Люди везде одинаковые, давно пора это понять. Даже на подконтрольных боевикам территориях они читают такие же новости и получают ту же информацию. Поэтому жители оккупированных областей, ранее принадлежавших Республике, уложили все пожитки в скромные чемоданы и поспешили уехать на личном транспорте или же на организованных властями автобусах и поездах. Препятствовать им не стали. Джозеф Рокуэлл приказал своим последователям грабить, но не убивать. Это большой грех и негоже гневить Творца. Солдаты под командованием Гуру согласили выпускать всех желающих из захваченных поселений и городов. За хорошую плату, разумеется. Они постепенно подбирались к центру первого Округа и нуждались в инвестициях. Пока Европа усиленно не обращала внимание на подступающие реки крови, незаконные формирования пробирались вглубь суверенного государства. Как бы там ни было, на них и до этого всем было наплевать, кроме анонимных заинтересованных лиц.

– Отец Джо, – полностью укрытый татуировками сектант вошел в келью священника и преклонил колени с опущенной головой. – Они попросили проводить Вас. И не принимают отказов.

Прервав молитву во славу великих побед, проповедник окинул вошедшего взглядом истинного святого и, сжав покоившийся в ладони крест, поднялся со скамьи. Сутана черного цвета, подпоясанная красным поясом, была утеплена необычным расшитым золотыми нитями плащом фиолетового оттенка. Столь яркий наряд выделялся на фоне скудного белоснежного полотна, едва укрывающего выжженную землю. Бомбы и снаряды превратили плодородную почву в братскую могилу, а гусеницы танков не гнушались кромсать людские останки. Они уничтожали каждое поселение, дававшее отпор. А храбрецов истребляли нещадно. Какие-то международные организации тут же посылали своих представителей и требовали соблюдения прав человека, но весь их пыл угасал при виде вооруженных автоматами батальонов. Приходилось идти на компромисс и платить немалые деньги за выкуп чужих граждан.

Переступая через полуразрушенные заборы и остатки разбомбленных домов, пастор осенял перепуганных горожан крестным знамением. Глубокое чувство веры вряд ли был способен пробудить человек, сопровождаемый двумя полуголыми фанатиками с оружием вместо добрых намерений. Они совершили крестный ход до площади, что превратилась в каменное месиво. Штаб-квартира псевдо-командования помещалась в здании мэрии, в кабинете бывшего муниципального главы. Кажется, он сбежал из городка за пару дней до появления солдат с разномастными флагами, оставив свое кресло на попечение нелегальных банд. Вход в кичливую темно-красную постройку охранялся двумя неулыбчивыми статуями в офицерской форме. Они не стали обыскивать Отца Джо, хотя каждый входящий подвергался этой унизительной процедуре. Войдя внутрь, Джозеф поднялся по мраморным ступеням на второй этаж и повернул направо, к роскошной по деревенским меркам двери. Внутри уже заседало семеро командиров, ждавших с нетерпением.

– Вы прервали мою молитву, – смиренно сложив руки на животе, Рокуэлл предстал перед всей братией умалишенных боевиков. Собравшись за круглым столом, они вперили свои изголодавшиеся по крови глаза в новоприбывшего. – Вам всем нужно исповедаться?

– Нет, у нас здесь нечто вроде тайной вечери, мой друг, мой дорогой Баал, – вскочив, Крэйвен едва не опрокинул кресло. – Эти олухи все делят, как совет директоров. Но… ты сам знаешь. Мы нашли пару револьверов в коллекции бывшего мэра. Ты представляешь, как он обожал насилие? Кабинеты, фавелы, притоны, горсовет… Странная любовь к насилию, правда? – задержав ладонь на плече союзника, Гуру бешено расхохотался. – Командор предлагает сыграть в одну игру. Предложил и мне. А я решил сжульничать. Выставить тебя своим бойцом. Ведь бог войны и времени не может погибнуть.

С этими словами лидер Протекторов подобрал лежавший на столе револьвер, чтобы оценить устройство. Он повертел его в руке, прокрутил барабан, продемонстрировал собравшимся наличие одного патрона и положи обратно с чувством удовлетворения и даже ликования. Кивнув скорее самому себе, он приказал всем отойти от стола как можно дальше и приглашающим жестом указал на свободное кресло смертника.

Еретики захотели потешить себя видом чужой крови. Неужели это новое испытание Господа? На него были обращены десятки глаз, слившихся в единый отвратный лик. Повисшая в комнате тишина отдавалась странным звоном в ушах. Лицо побледнело, взгляд затуманился, а тело пробила мелкая дрожь. Как это глупо – умереть от своей же руки. Казалось, его окружили безжалостные демоны, готовые растерзать святого, чья плоть послужит аперитивом к выпивке. За ним наблюдал темнокожий генерал в коричневом берете и с темной порослью на лице – по слухам, он ранее носил голубую каску и прислуживал Западной коалиции. По этой причине он взял себе новое имя – Миротворец. Полуседой кубинец в очках, стоявший рядом, принял имя Революционер, постоянно всем рассказывая о служении Фиделю Кастро. Третий, именуемый своим отрядом Фельдмаршалом, имел безупречные арийские черты и пронизывающий взгляд типичного геноцидника. Какой-то полубезумный украинец носил прозвище Мародер и старался держаться поближе к выходцам из Союза, все еще не переживших Афганистан и последовавший за тем развал. Пятым оказался молчаливый азиат Пэйган – никто точно не знал, прозвище это или настоящее имя. Шестой, с виду неприметный вояка, титуловал себя Командором и старался молчать. И, безусловно, процессию уродов замыкал неудавшийся мятежник Лукас Крэйвен, на десятый день первой войны ударившийся головой и вообразивший себя священным животным.

Славная компания.

– Следите за ним. Он не может умереть! – призывая всех к молчанию, Крэйвен достал сигару и оперся локтем на спинку кресла. – Боги бессмертны!

Пытаясь не выдать животного страха, охватившего разум и тело, Рокуэлл механическим, до странности отработанным движением схватил револьвер и, не колеблясь, не позволяя себе раздумывать и секунды, нажал на спусковой крючок. Раздался щелчок. И – ничего. Через пару секунд просторный кабинет огласил раскатистый хохот. Лукас буквально выжил из ума: начал бегать из угла в угол, хватать генералов за рукава и целовать в обе щеки. После этого он подскочил к застывшему на месте духовнику и насильно усадил в кресло, с отеческой любовью приговаривая слова благодарности.

– Я же говорил, он есть карнация Баала! Он покровительствует всем нам! Чего вы на него так смотрите? Вы должны кланяться ему! Что скажешь, Командор? Ты доволен? – осторожно вытащив злополучное оружие из неподвижных пальцев проповедника, Гуру снова осмотрел его и, закусив нижнюю губу, промычал нечто невнятное. – Чего ты такой мрачный? Ты же так хотел сыграть. Твоя очередь.

– Мне кажется, у нас есть дела поважнее. Ты уже все доказал, я не вижу смысла…

Он не успел договорить. Следующий выстрел был произведен с завидной точностью. Направив дуло револьвера в грудь бывшего соратника, Лукас выстрелил. Тот рухнул на пол с пробитым сердцем и подобием шока в остекленевших глазах. Остальные не прокомментировали случившиеся, лишь дернулись от неожиданности и поспешили отойти от трупа. Мгновение спустя в комнату ворвались протекторы и унесли тело. Джозеф созерцал немую сцену казни без особого интереса. Что-то внутри у него сломалось и отказалось функционировать.

– Он ходил к Гуру постоянно. И жаждал не крови мэра. А крови Гуру, – пробормотал Крэйвен, вытирая струящиеся по лбу капли пота. – Спасибо тебе, великий Баал. Я не забыл о тебе. Обещанная жертва… а теперь ответь мне… все переплетено? ****

Покачиваясь на дрожащих ногам, Рокуэлл использовал стены в качестве опоры. Ему нужен был свежий морозный воздух, освобождающий легкие от сигаретного дамы, а ноздри – от въедливого запаха чужой крови. Споткнувшись на лестнице, мужчина не выдержал и свалился на каменный пол. Его никто не видел, никто не провожал. Для всех он как будто превратился в невидимку. Ощутив нестерпимый холод сквозь слои одежды, Джозеф задрожал. Скольких людей он убил собственными руками во время войны? Но почему-то смерть никчемного заговорщика окончательно сломала дамбы, которыми он отгородился от внешнего мира. Или начатый процесс довершила игра? Он внезапно вспомнил, как стоял на коленях в грязной луже, заполненной кишками союзников и кровью врагов. Над головой ревели небеса, не прекращая изливать всю свою ненависть на смертных. А по бокам догорали взорванные снарядами танки, под чьими гусеницами погибло больше солдат, чем в открытом бою.