Самое страшное, что при этом он не вздрогнул, не моргнул и не двинулся с места. Но гнев отчетливо полыхал в застывших зрачках. Через пару секунд он склонил голову вниз, будто приготовившись к прыжку. Энергия моментально вернулась, добавляя в уставший мозг порцию адреналина с приправой ненависти. Господи, как он жаждал поджечь это место вместе с ней. Услышать ее душераздирающие крики и мольбы. Как хотел бы вырвать ее отравленное сердце из груди и забальзамировать в банке, дабы смотреть и вспоминать о той, что много раз пыталась вырвать его собственное. Но они оба очень хорошо понимали: он не сможет причинить ей вред. Волкер убивал людей. Самолично. Не испытывая при этом ни капли сочувствия. Одного за другим.

Но когда речь заходила о Ней, у него просто не хватает духу.

— Арман. Я знаю, ты злишься. Но позволь объяснить…

— Это может подействовать на твоего брата. Или твоих людей. Или на Гудвина, — не обращая внимания на раскиданные по углам осколки, Мануэль подходил все ближе. Достигнув середины стола, он схватил женщину за вытянутую в самозащите руку и рывком опустил вниз. — Но не на меня. Не думай, что я не заметил твои махинации со стульями. Полагаешь, ты умнее меня? Оставь свои психологические приемы и, будь так любезна, назови хотя бы одну причину, по которой я не должен похоронить тебя заживо прямо сейчас?

— Ты сам говорил — мы бессмертные твари. Так имеет ли это смысл?

— Да, но мы можем убить друг друга, — попытавшись высвободить руку, женщина все же потерпела неудачу. Вместо этого он коснулся ее щеки свободной ладонью. — Ведь ты продолжаешь пытаться. И не успокаиваешься. Неужели ты так отчаянно хочешь моей смерти? — она промолчала. — Что ты будешь без меня делать, а? Продолжишь снабжать контрабандой террористов на Востоке? Вступишь в союз с Мастерсом? Или выйдешь замуж за Гудвина и станешь первой леди Столицы? Таков твой план? Ну же, поделись!

— Тебя так сильно расстроила ликвидация Стены?

Не выдержав, Волкер прокусил собственную истрескавшуюся губу до крови. Развернув Королеву лицом к себе, он насильно прижал ее к краю стола и тут же переложил руку на горло, однако не сжал пальцы. Подобное насилие не в новинку для них. Но редко оно выходило за пределы постели. На этот раз Перри действительно заигралась.

— Прошу прощения, Арман, это очень срочно! — вломившийся в зал заседаний Мартин едва не споткнулся о ковролин на входе, но удержался на весу и выпрямился. Его не смутила происходящая сцена — однажды он застал их полуголыми в кабинете самого Кардинала и не растерялся. Воистину изумительная выдержка.

— А, вот и второй участник заговора. Что же ты стоишь, Мартин, подходи ближе! — не скрывая своего отношения к старому другу, Армандо был готов разорвать их двоих. Теперь угроза стала вдвойне реальной. — Хочешь я и тебе шею сломаю?

— Мне только что позвонили из прокуратуры, — проигнорировав злостные выпады в свою сторону, Кинахан поправил очки и отвел глаза. — Фабиан Новак мертв. Убит.

В бессилии опустив руки, Волкера сделал два шага назад и закрыл глаза. Не в силах выстоять перед новым ударом, мужчина пошатнулся, резко опираясь рукой на стол и одновременно сползая на пол. Кинахан, не желавший становиться свидетелем такой откровенной слабости, вышел из зала. Иначе он мог усомниться в авторитете своего командующего. Так их учили в армии.

— Арман, пожалуйста, — не рискуя подходить к обхватившему свои колени Советнику, Виктория просто не знала, что делать. Она ни разу за пятнадцать лет не видела его плачущим. Их отношениям, личным или профессиональным, сопутствовали разные эмоции: извращенная любовь, сдержанная радость, неконтролируемый гнев, боль и ярость, печаль и восторг. Но явственное уныние — никогда. — Посмотри на меня. Ну же, Армандо…

Не слыша ничего вокруг, Волкер начал биться затылком об угол стола. Все кончено. Он уже не оправится после такого поражения. Дрожь охватила все тело. Последний раз его так трясло после убийства отца. Руки отказывались слушаться, голова жутко раскалывалась, кровь закипала в жилах, сознание плыло. Он проиграл. Впервые ему показалось, что все вокруг лишено смысла. Что они неистово борются за власть, но на самом деле их жизни заключены в громадную ловушку бытия. Обречённые жить с иллюзией цели, не стоящей ровным счетом ничего. Продолжая биться затылком о заостренный край, он чувствовал, как расстается с какой-то частью себя. Как теряет что-то ценное. Тогда мужчина ощутил, как нежные, но уверенные руки обхватили его лицо, пытаясь остановить.

— Арман, прошу тебя, — отойдя от шока, Виктория позволила любовнику лечь на пол, обнимая его за плечи. Он не пытался сопротивляться. Просто распластался на ковролине и истошно кричал. Как раненый зверь, попавший в капкан. — Успокойся. Не надо. Мы справимся. Мы им отомстим.

***

Следует оценить одну из многочисленных ироний жизни. Например, резиденция без вести пропавшего Президента располагалась на улице Герцога Астарота. Чем славен этот инфернальный дух? Он просвещает человечество о причинах падения ангелов и рассказывает о своем собственном. Кто бы не придумал такую характеристику, он — великий гений. Именно такие мысли посещали Мастерса, нежащегося под солнцем в тени высоких деревьев, чьи пожелтевшие листья кружились на ветру и падали вниз, на землю и раскладной столик. Это раздражало. Нужно поджечь этот нелепый лесок вместе со всей живностью и растительностью. По ночам звероподобные твари выли, рычали и устраивали концерт непризнанных классических мелодий. Часто Премьер-министр вскакивал с постели и, хватая винтовку из чужой коллекции, бежал наружу с намерением устроить настоящее стрельбище. **

Впрочем, к облегчению организаций по охране природы, он ни разу не попал. Но его развлечения не ограничивались периодическими вылазками на природу. У каждого свои слабости. Его заключалась в бесконтрольном принятии наркотиков. Поднимая настроение самому себе, Мастерс не утруждался заботами о количестве порошка или жидкости в своем организме. А какой смысл? Он — первое лицо государства. Без него не примут ни одного важнейшего для аппарата решения. Плевать. После его гибели народ устроит трехдневные гуляния. Изберет Волкера новым командующим. И всем станет хорошо. Жизнь наладится. Налоги снизят. Экономика поднимется. Возникнут новые рабочие места. Не жизнь, а сказка. И те, кто в нее верят — полнейшие тупицы. Ничего не поменяется. Коррупция будет процветать. Маунтанизм станет реальным кошмаром каждого горожанина. А ценности мирного протеста, на деле являющегося первой ступенькой анархии, будут нивелированы в ближайшей прокуратуре.

Придет день, когда они заскучают по умалишенному Секретарю-наркоману. Пусть не вопят от темной безнадежности и не протягивают руки к могиле реформатора. Хотя ему могут воздвигнуть нерукотворный памятник или скромный пантеон. Как у того всемирно известного коммуниста. Приходя в восторг от собственных идей, Дуайт не переставал потреблять алкоголь в огромных количествах. Иногда смешивал с пылью ангела и пеплом дьявола. Странно, что он раньше не позволял себе отдыхать от дел земных. Первый министр ведь не устраивал себе каникул больше четверти века, ибо боялся оставить место вакантным. Любой воспользовался бы его отсутствием. Таковы правила стаи. Больных волков оставляют позади как обузу. Но это не его случай. На вторую неделю самоизоляции в его персональный Рай вторглась машина без номеров. Ее пропустили на частную территорию. Непрошеные гости?

Как правило — вестники дурных вестей.

— Господин Премьер-министр, пора возвращаться к работе, — отдыхавший на лежаке Мастерс лениво повернул голову в сторону загораживающего свет Гровера. — Страна нуждается в Вас.

— Она не ценила своего слугу двадцать лет, — не удосужившись вытащить наушник из уха, сигарету изо рта и снять солнцезащитные очки, Дуайт блаженствовал в ином мире. — Может еще подождать.

— Ну хватит тебе, Дуайт, у нас плохие новости, — второй голос, проникший в сознание Секретаря, затуманенного различными веществами, принадлежал вечно радостному Генеральному Прокурору. — Поднимайся. В твоем возрасте опасно так мало работать.