– Ничего страшного, – разведя руками, Цзеи дождался, пока остальные делегаты расположатся на местах для своего удобства. – Я слышал, в каком затруднительном положении оказалась ваша страна. У вас на Востоке террористы. Это плохо. Это очень плохо.

– Да. Они угрожают нашей системе. И нашей жизни. Вчера они атаковали целый город. Погибло много людей, – китайские дипломаты переглянулись. Хорошо. Они ненавидят любой вид угрозы для действующего политического режима. В особенности ту, что несет за собой разрушения. – Я узнал об этом только сегодня и совершенно сбит с толку.

– Нам очень жаль. Но мы не знаем, чем можем помочь Вам в данной ситуации.

Конечно, они знали. Просто хотели услышать подтверждение от другой стороны. В этом вся суть.

– Вам известно, что Западный блок собирается грубо подорвать основу принципа суверенитета. С целью вторжения на нашу территорию. Мы не можем допустить этого. Но нас не поддержат, а если и попытаются, то их голоса ничего не изменят, – глядя собеседнику в глаза, представитель Республики не сбивался, не понижал голос, не отворачивался. – Но Ваша страна может наложить вето на их решение и позволить нам выиграть время для урегулирования конфликта.

– Да, это возможно, – потратив несколько минут, чтобы переговорить с членами делегации, Цзеи кивнул. – Мы против вмешательства в государственный суверенитет, но открыто конфликтовать с Западным фронтом нам бы не хотелось. Особенно там, где у нас нет интереса. – поначалу всем показалось, что это четкий отказ. Однако спокойный голос с явным китайским акцентом зазвучал вновь, словно спасительная симфония: – Что вы можете предложить нам в обмен на право вето?

– В ближайшее время в Республике пройдут внеочередные выборы Президента и Парламента. С того самого мгновения, как новый Гарант займет свою должность, наша страна разморозит все совместные проекты и будет лоббировать интересы Содружества и Китая в частности на всех переговорных процессах с европейскими государствами.

– Вы официально не лишили господина Маунтана полномочий Президента. Даже, если выборы пройдут, откуда Вы знаете, кто займет его место? Насколько нам известно, господин Мастерс не проявлял особого интереса к договоренностям между нашими странами, – взяв слово, один из делегатов КНР выразил сомнение в подозрительно гладком плане второй стороны. Сам Цзеи не произнес ни слова, предпочитая наблюдать за реакцией Монтегю. – Как Вы можете утверждать, что эти планы осуществимы, если пост займет господин Мастерс?

– Утверждаю не я, – расправив плечи, Рэндал слегка поддался вперед и опустил руки на стол. – Утверждает господин Волкер, всеми признанный преемник Маунтана. Он уже набирается сил и готовится идти на президентские выборы. Я разговаривал с ним по телефону несколько раз. Он заверил меня в том, что я могу давать обещания от его имени. Пусть они еще не подтверждены легитимным статусом, но определенный вес имеют даже сейчас.

Имя, известное во всех высших политических кругах, произвело впечатление на делегацию. Они перешептывались с плохо скрываемым замешательством. Ставки росли. Предложение стоящее. И такое заманчивое. Китайцы уважали порядок и иерархию. Слово преемник имело для них почти магическое значение.

– Волкер? Тот человек, который возглавляет уличные протесты и беспорядки? Это он? – явный и вполне понятный скепсис сквозил в словах второго по значимости делегата. Китайцы еще очень не любили попытку как-либо подорвать легитимную власть, пусть и творящую разные зверства.

– А как еще ему убедить людей за себя голосовать? Или добиться проведения выборов? – пожав плечами, поинтересовался Монтегю со скучающим видом, будто речь шла о банальных вещах. – Так у нас происходит в Европе. – рассмеявшись точно подмеченной константе, Цзеи растопил лед. – Еще Наполеон пользовался этой стратегией. – улыбнувшись в ответ, Рэндал кивнул в знак смирения с печальными историческими тенденциями европейского общества.

Вот она, победа.

Последующие часы, проведенные в бесчисленных переговорах и обменах пустыми обещаниями западных, восточных, южных и прочих партнеров, усугубили жуткую головную боль и стерли все следы улыбки на лице представителя Республики. Он машинально отвечал на вопросы и инсинуации, исходящие от лживых праведников и военных структур, пришедших к власти лишь благодаря перевороту. И они смели осуждать кого-либо? Воистину, нигде не собиралось столько лицемеров, как под крышей штаб-квартиры Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. С таким усердием они бы самого Господа Бога обвинили в нарушении прав человека. Впрочем, ни одного из них не интересовали истинные первопричины или оправдания. Если ты стал мишенью всего международного сообщества, то клеймо не смоется еще долго. Его же так долго рисовали, дабы оно бросалось в глаза каждому, кто решится повторить успех предшественника.

Показательные истерики бывших западных союзников утомляли больше, чем страшные угрозы стать на защиту демократических принципов. В конце концов, простые формальности улажены и наступила активная фаза противостояния. Точнее, молчаливого наблюдения за надменностью самоуверенных оппонентов, мысленно поделивших чужое государство на части. Интересно, как Германия собирается аргументировать свою позицию? Будучи поделенной между такими же любителями демократии, как военный трофей, она с завидной невозмутимостью допустит еще одну историческую ошибку? Да. Представитель ФРГ поднял руку, соглашаясь с резолюцией. Ее благородному примеру последовали Франция и Соединенные Штаты. За остальными участниками Нью-Йоркского заговора дело не стояло. Перед началом голосования все присутствующие, увы, были приговорены к часовому выслушиванию каких-то положений, призывов и цитат из некогда знаменитых речей американских политиков.

Мы требуем соблюдения прав человека! Настаиваем на уважении к меньшинствам! Призываем обеспечить честные выборы! И напоминаем об обязательствах упразднить смертную казнь! Мы озабочены военной активностью на Востоке и состоянием политических заключенных, которых приговорили к смерти на незаконных основаниях! Мы считаем, что нынешнее правительство не может обеспечить адекватное соблюдение прав собственных граждан. Поэтому просим членов ООН принять резолюции, легализующую миротворческую операцию на территории Республики!

Момент истины. Сидя между представителями России и Катара, Рэндал старался не отвлекаться на сидящих сзади коллег, от напряжения сжимавших кулаки. Главная задача – провалить проект в зачатке и продемонстрировать Организации четкое намерение не сдаваться. По окончанию непрямых обвинений в потакании тоталитаризму, председатели дали зеленый свет голосованию. Возражений не было, а попытку заблокировать весь абсурдный процесс линчевания со стороны Республики деликатно зафиксировали для потомков. Замечательно. Пусть убеждают себя в чужом бессилии. Не отводя расширившихся зрачков от каждого голосующего, Монтегю периодически облизывал сухие губы и тянулся за стаканом с водой. Сюрпризов не было. Западная коалиция одобрила геноцид. США прозаично назвало это историческим освобождением. Россия воздержалась от голосования, но не вступилась за бывшего сателлита. Только Китай неодобрительно покачал головой и поднял руку в знак протеста. Тогда весь блистательный план посыпался.

Блицкриг не удался.

“Правильно ли мы понимаем, господин Лю Цзеи, что Китайская Народная Республика использует право вето”? Вымученно протянула оторопевшая уполномоченная Западного фронта. На что сам Цзеи отреагировал легкой улыбкой и сдержанным кивком. Китай выступает против любого вида вмешательства в суверенные дела иных государств. Крупный доминион тут же поддержали все Азиатские страны, когда-то сформировавшие Содружество. Таким образом резолюция не была принята Организацией. Покрасневшая до корней волос американка, вскочившая с места – явное тому подтверждение. Не сдерживай ее дипломатический протокол, она бы кинулась через весь зал и набросилась бы на растерянного Монтегю, почему-то готовящегося к провалу. Он не сразу пришел в себя – потянувшиеся с разных сторон руки и поздравления вывели его из оцепенения.