Он спас Викторию и всю ее бесполезную свору от расстрельной статьи – и вот благодарность этих тварей? Он предотвратил несколько покушений на поганую суку, перешедшую дорогу всем, кому только можно было. Отчаянно лоббировал ее интересы, дабы избежать кровопролития. И все это сопровождалось унижением перед нижестоящими, откровенно удивленными возможностью приобрести новый рычаг давления на любимчика Президента. А он просто сходил с ума от любви или некого подобия этого чувства. Окончательно утратив контроль, Мануэль ринулся к машине, ворвался в салон и выжал акселератор до предела. По всему дремавшему Городу за ним гонялась полиция и чья-то личная охрана, побледневшая при виде печати президентской администрации, которая красовалась на соответствующих документах.
Ночное бдение сломало какой-то важный сдерживающий механизм в воспаленном мозгу. Пора преподать зарвавшейся сумасбродке урок вежливости. Он слишком долго вел себя пристойно и испытывал плохо скрываемое благоговение к ее персоне. Нужно показать себя с неприглядной стороны. Ему не составило огромного труда добиться снятия депутатской неприкосновенности с господина Флоррика, ее ближайшего родича, а затем принять того у себя в кабинете и попросить передать благодарность дражайшей племяннице за непосредственность и прямоту. Без нее он бы никогда не избавился от восторженности этого мира. Депутат в бешенстве покинул кабинет, оставляя интригана в полном блаженстве. Но посеять семя раздора в семье – чересчур просто. Следует подорвать основу ее набирающей влияние антиправительственной организации, уже успевшей навести шумиху в стране. Никто не был против легкого наказания для повстанцев. Они повадились ввозить контрабанду в Столицу и разные округи государства, поэтому Волкер взял и одним телефонным звонком перекрыл им все доступы к границам.
К счастью, реакция не заставила себя долго ждать. Наслаждаясь шикарным видом из окна своего просторного кабинета, Волкер небрежно потягивал подарочный ром, когда ему сообщили о том, что непрошеная гостья жаждет получить аудиенцию. Хищно облизнувшись, Советник попросил впустить посетительницу. Она, стремглав промчавшись мимо побочных помещений и огромного стола секретарши, не стала задерживаться на пороге комнаты, дабы получить приглашение. Ее эффектное бежевое пальто распахнулось от быстрой ходьбы, из-под которого виднелось легкое темное платье. Всю невыносимо впечатляющую картину дополняли стильные солнцезащитные очки.
– Ублюдок! – дрожавший от гнева голос, эхом разнесшийся по всему помещению, вызвал более широкую улыбку на устах хитрого Регента. Он упивался чужими эмоциями. Ее эмоциями. – И что ты себе позволяешь?!
– Здравствуй, Виктория. Несказанно рад видеть тебя у себя в гостях, – Армандо салютовал гостье голубоватым стаканом причудливой формы. – Что привело тебя в мою скромную обитель? Будь добра, закрой за собой дверь.
– Ты решил поиграть со мной в одну из своих игр? Делаешь вид, что ничего не произошло? – она проигнорировала любезные просьбы хозяина избежать скандала, предпочитая устроить сцену. Впрочем, секретарша привыкла к подобного рода эмоционально неустойчивым посетителям и сама потрудилась закрыть дверь, таким образом отрезав пути к отступлению. – Ждешь, что я опущусь на колени? Знаешь что? Да пошел ты к черту.
– Забавно. Твой дядя сказал так же, когда выбегал отсюда. У меня даже не возникло сомнений в том, что вы родственники.
Хлопок от очередной пощечины еще долго звенел в ушах опешившего Кардинала, не сумевшего предвидеть такой маневр. Отшатнувшись, он ощутил резкую боль в области покрасневшей щеки – короткие ногти Маргулис все же сумели расцарапать кожу и оставить после себя неглубокую кровоточащую царапину. Коснувшись израненного участка, Волкер обнаружил вязкую красную жидкость на пальцах. Любой здоровый человек отреагировал бы иначе, но Регент не относился к этому типу людей. Совсем наоборот. Поднеся окровавленную ладонь к губам, он прошелся по ней языком, чувствуя характерный привкус.
– Я не помню, когда в последний раз видел свою кровь, – улыбнувшись какому-то воспоминанию из далекого прошлого, Мануэль тут же воспользовался шансом и схватил растерянную женщину за локоть, насильно разворачивая к себе спиной. – Прошу без резких движений. Расслабься.
Он озверел. Больше никакого самоконтроля. Никаких оправданий и ожиданий. Не церемонясь, Волкер запустил испачканную руку под легкое платье. Виктория дернулась, но не предприняла заведомо безуспешных попыток вырваться. Силы покинули ее. Вся эта ситуация вокруг скандала с одним из самых влиятельных людей Республики принесла сплошные беспочвенные обвинения и несправедливые требования от близких. Исправь свою ошибку! Пойди и извинись! Сделай что-нибудь! В какой-то момент захотелось почувствовать себя по-настоящему слабой. Уязвимой. Это ведь обычная человеческая потребность, не так ли? И в данный момент только ненавистный до глубины души подонок дарил ей желанное: исследуя неподатливое тело, он легко добирался до правильных точек и сосредотачивал на них все внимание. Проклятый забавник кайфовал. И она тоже… Прошло не меньше минуты, прежде чем умелые пальцы коснулись ткани нижнего белья и будто бы невзначай подцепили самый край.
– Ваше Величество не устало от этого притворства? – уткнувшись лицом в мягкие темные волосы, источающие приятный аромат лавандового шампуня, Кардинал перешел на опасный шепот, что пробирал до дрожи политических оппонентов и невинных жертв. – Сколько лет ты продолжаешь упорно отрицать очевидное? Не признаешься самой себе в тайных желаниях? Но сегодня… – он наконец-то стянул мешавшую кружевную ткань и вновь коснулся недосягаемого места, ставшего влажным от мучительного ожидания. – Сегодня я все исправлю.
Внезапно Маргулис попыталась вырваться – не от боязни быть униженной или проигравшей, нет, это уже свершившийся факт. Скорее по привычке. Всю жизнь она мастерски лавировала между беспросветной пропастью и новыми начинаниями, при этом умудряясь поддерживать жизнь в своей сравнительно молодой организации. А взамен она не получала никакой благодарности. Только негодование. Возможно, Волкер действительно прав – она должна перестать бороться с природой своих желаний, перестать противиться неизбежному. В конце концов, их так давно друг к другу тянуло. Незримая связь выстраивалась уже тогда. Но сдаться без боя, обеспечив монстру легкую победу? Ни за что. Плавно выгнувшись, Королева практически облокотилась на мужчину, вызывая у того недовольное утробное рычание. Положив голову ему на плечо, она заглянула в ледяные осколки вместо глазниц, растопленные пламенем неконтролируемой похоти.
– Да, так лучше, – умышленно причинив непокорной жертве боль, граничащую с удовольствием, Волкер прикусил ее за мочку уха. – Скажи, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Скажи, и я сделаю все, о чем ты попросишь.
Сквозь затуманенный вожделением рассудок он не сразу расслышал тихий смешок, от которого все тело свела нестерпимая судорога. Замерев на долю секунды, ошарашенный Мануэль не смог проанализировать обстановку, отчего резко заморгал. Он походил на алкоголика, оказавшегося под холодным душем. Вволю насмеявшись, Перри сжала одной рукой лацкан темного пиджака, тем самым повернувшись к его обладателю лицом, а свободной рукой избавилась от очков. Она могла четче видеть смесь замешательства, шока и легкого отчаяния. Ее губы тут же растянулись в победной улыбке. Она будет преследовать их до конца жизни, напоминая о первом поражении великого политика.
– Так же сильно, как и я? – дословно повторив его фразу, Перри едва не вскрикнула, когда Арман сжал ее запястья. – Вы проиграли, Кардинал.
На следующий день он, сияющий безудержной радостью, явился к Президенту и лично попросил его остановить уголовное производство против Райджела Флоррика. Он ведь доказал лояльность и преданность партии за много лет. Какой смысл устраивать охоту на неправильных ведьм? Лицо Маунтана оставалось задумчивым вплоть до того момента, пока его преемник не вышел прочь из кабинета.
