В 1990 году Рой организовал еще одну поездку, на этот раз в Финляндию, Германию, Швейцарию и Италию. Двумя другими райдерами на этот раз были Гэри Маршман, который вроде как все еще катается, но профессионалом так и не стал, и Стефан Мерриман, который четыре раза выигрывал чемпионат мира по Эндуро. Больше всего мне запомнилась поездка в Финляндию отчасти из-за местности, я на такой местности никогда не ездил, а еще потому что нам удалось посмотреть один раунд чемпионата мира. Жорди Таррес был действующим чемпионом и его еще предстояло победить. Самым близким к нему человеком был Диего Бозис, выигравший профессионально-любительский Триал, в котором я участвовал в Kick Start. После Триала Стефан и Гэри, которые немного старше меня, смогли проехаться по участку, счастливые черти! После этого мы поехали в Германию, где мы смотрели следующий раунд перед поездкой в Швейцарию, а затем в Италию. В Италии мы побывали на фабрике Fantic, это было захватывающе, потому что вместо того, чтобы просто собирать детали на конвейере, они фактически делали свои собственные детали. У них даже был собственный литейный цех, где отливали двигатели. В итоге мы провели там целый день и почувствовали себя желанными гостями.

Еще одним ярким событием этого периода стала тренировка с великим Миком Эндрюсом, который выигрывал чемпионаты Европы по Триалу в 1971 и 1972 годах (соревнование в конечном итоге стало чемпионатом мира в 1975 году, когда в нем стали участвовать гонщики из США), Мик также был пятикратным победителем шотландского 6-ти дневного Триала. По сути, он – король Триала. Поучиться у человека вроде него было большой возможностью и захватывающим событием. Папа привозил меня к Мику в Бакстон пару раз в год, после отъезда на рассвете я мог провести с ним несколько классных часов. Что касается моего отца, то он мог с легкостью отвезти меня туда, но вот забрать обратно становилось крайне сложно, потому что надо было меня как-то силой оттащить от байка! Когда он говорил, что нам уже пора, и нужно уходить, меня охватывало ужасное чувство. Кстати, туда мог попасть любой человек. Вам просто нужно было позвонить и забронировать место, там было много камней и все пространство было таким, как нужно.

Трудно переоценить важность такой возможности, хотя это относится не только к Триалам, в мире не так уж и много таких видов спорта, когда вы можете позвонить одному из лучших профессионалов своего дела и записать своего сына на тренировку. Можете ли вы представить подобное в футболе или Формуле-1?

«Это Льюис Хэмилтон? Я хочу зарезервировать места для молодого Оливера на завтра. Какие обычно у вас расценки?»

Дело в том, что Мик Эндрюс был одним из лучших райдеров Триала в мире, поэтому ситуация была эквивалента тому, как если бы фаната Формулы-1 обучал сам Дэймон Хилл или Льюис Хэмилтон. Но это Триал. Триал движет сообщество и все хотят сделать этот спорт лучше, насколько это возможно.

В то время Мик также работал в союзе ACU (Auto-Cycle Union – руководящий орган мотоспорта в Великобритании) в качестве молодежного тренера и, помимо того, что он научил меня и многих других молодых ребят страны проходить Триалы, он также помогал нам в таких аспектах, как диета и физическая подготовка, и следил за тем, чтобы все, что мы делали дома и за его пределами было правильно. К счастью, он дал нам самое основное, и как только он придал этому новый смысл, у меня получилось сосредоточиться на езде и только на ней.

Я помню, как однажды Мик пришел на Триал ради молодежной команды Кента, частью которой был я. Во время занятий мы находились на территории местного стрелкового клуба и он решил, что нам стоит прокатится к большому спуску. Мик пошел первым, но, к сожалению, у него получилось пройти только полпути, поэтому он попытался снова.

«Нет, это бесполезно, – сказал он. – Грэм, почему бы тебе не попробовать?»

Как и Мик, я попробовал один раз и у меня не получилось, но я справился уже при второй попытке. Было видно, что Мик был ошеломлен, но так как была толпа детей, за которыми нужно было смотреть, он продолжал преподавать. После занятий Мик сказал: «Хорошо. Я собираюсь штурмовать этот спуск, была ни была,» – и он снова повторил попытку. У него получилось, хотя ему потребовалось несколько попыток. Этот райдер – беспрекословная легенда. Вернувшись домой, я продолжал тренироваться в лесу, как можно чаще, либо на BMX в течение недели, так как он не шумел и мне это разрешалось, либо на моем мотоцикле по выходным. К сожалению, практика на мотоцикле прекратилась в один прекрасный день после того, как собачники и местные жители пожаловались на шум и беспорядок от наших тренировок. Если честно, это наверное было не лучшее место для летающих триал-мотоциклов. Хотя собачники не всегда убирали за своими питомцами, так что мы были не единственными, кто создавал беспорядок!

Некоторых нарушителей раньше останавливала и ловила полиция, но меня – никогда. А потом, однажды, воскресным днем снова появилась полиция, некоторые из нас были на велосипедах и, погрозив нам пальцами, они отвезли нас домой к родителям. До этого события не думаю, что я когда-либо попадал в неприятности, и уж тем более с полицией. Когда полицейский постучал в нашу парадную дверь, я стоял рядом с ним и был абсолютно опустошен из-за того, что потерял свою тренировочную площадку.

К счастью для меня, полицейский был вполне понимающим и, казалось, он оценил то, что мы не разрывали лес просто от скуки, а делали это ради тренировок. Несмотря на это я получил нагоняй и мне сказали, что, если нас еще раз поймают в течение недели, последствия будут серьезными. Я понятия не имел, что это на самом деле означает, но и не собирался это выяснять. Справедливости ради, полицейский вместо того, чтобы сказать о прекращении нашей деятельности навсегда, просто сказал оставить это на пару месяцев, а затем мы могли бы вернуться. Видимо, он смотрел за нами минут пятнадцать, прежде чем отвезти нас домой, и был впечатлен увиденным.

Прежде, чем мы перейдем к моей взрослой жизни, я хотел бы вам рассказать о встрече с консультантом по профориентированию в школе. Как вы уже знаете, если бы я не был вынужден ходить в школу, я бы вовсе не ходил, и в моих глазах беседа с консультантом по профориентированию была просто дополнительными пятнадцатью минутами, когда я не ездил на велике.

«Итак, Грэм, – сказал консультант. – Что ты собираешься делать, когда закончишь школу?»

«Я стану профессиональным райдером Триала».

Это нисколько не впечатлило моего инквизитора и, даже не спросив, есть ли другие основания моему ответу кроме мечтаний, он приподнялся.

«Дорогой мой, тебе придется перестать летать в облаках, – сказал он. – Такие люди, как ты, не становятся профессиональными спортсменами».

Я молчал. Я просто улыбнулся.

Росс Ноубл использовал эту историю, когда читал закадровый текст к фильму, который я снял несколько лет назад под названием «Трудный путь Эрцберга», но вместо того, чтобы сказать в фильме, что я просто улыбнулся консультанту, он сказал что-то вроде: «Грэм молчал, потому что он начал разговаривать только когда ему исполнилось тридцать два года!»

Я так смеялся!

Думаю будет справедливо сказать, что успех, которого я добился будучи подростком сработал против меня, когда я начал соревноваться взрослым в семнадцать лет и я не скрываю, что мне действительно было очень тяжело перейти на следующий этап. Если бы не было Дуги в те ранние годы, все, вероятно, было бы хуже, но отсутствие конкуренции в младших рядах вкупе с тем фактом, что в течение многих лет меня считали следующей большой звездой, не приносили вообще никакой пользы. То давление, которое накапливалось годами, было особенно сложным. Чем больше я выигрывал, тем больше людей писали и говорили обо мне. И чем больше люди писали и говорили обо мне, что мне по любому не нравилось, тем больше они были уверены, что однажды я выиграю чемпионат мира. Безусловно, я не расслабился, упиваясь самодовольством. Всё, что угодно, но не это. Я просто не был готов к этому давлению, к ступени выше. Сначала это устрашало, потом подрывало силу духа. Казалось, что я перестал идти вверх, перестал прогрессировать. Мой темперамент тоже, наверное, не соответствовал тому, который необходим для взрослого уровня, потому что я немного походил на пугливую лань и даже моя физическая подготовка, к которой я всегда относился серьезно, оказалась недостаточной.