– Ты охренел?! – прошипел Геральт.

Ладимир негромко прошептал:

– Див по всем окрестным полям гоняет верхом.

– Что с того?!

– Вот он чугунок и вернёт.

Геральт пару секунд смотрел на него, фыркнул пару раз, не выдержал и громко расхохотался. Ладимир не смеялся, зато улыбался во весь рот, лукаво щуря глаза.

Получив замотанный полотенцем чугунок и кучу добрых пожеланий, они наконец вышли со двора. Жемчужный лежал в траве и лениво пережёвывал тимофеевку. При их появлении он поднялся, потянулся и пошёл следом.

– Остроумно, – сказал Геральт, – только ничего не выйдет.

– Почему? – с интересом спросил Ладимир,

– Потому что он тебя же с этим чугунком и пошлёт.

Ладимир вдруг охнул, застонал, согнулся и отчаянно захромал. Геральт сначала подозрительно на него смотрел, потом вспомнил, какими тычками награждал его за столом и подумал, не переусердствовал ли он. Стоны не прекращались, хромота усиливалась. Ведьмак встревожился:

– Лад, что случилось? Помочь?

– Да нога, чёрт бы её побрал… Болит, скотина… Уже третий день.

С последними словами он выпрямился, и хромота волшебным образом вернулась к прежнему состоянию.

– Зараза, – сказал Геральт, но без злобы.

Примерно через сотню метров ведьмак обнаружил, что Ладимир идёт, весело посвистывая, а он тащит все сумки, в том числе и те, которые нёс его приятель. Геральт немедленно обременил половиной ноши Ладимира, и свистеть тот перестал.

Они покинули деревню и побрели домой. Геральт вовремя сообразил, что к шоссе возвращаться нет нужды, поэтому шли заброшенными, заросшими полями. Лес медленно и властно забирал своё: невозможно было найти места, где не росло хотя бы одно молоденькое деревце, часто встречались непроходимые рощицы.

– Странно у вас, – заметил Геральт. – Земля пропадает, люди почти не занимаются хозяйством… За парным молоком идти приходится чёрт знает куда.

– Гммм, – проворчал Ладимир и почесал в затылке. – Видишь ли, у нас крестьяне почти исчезли. Нынешние деревни – это, скорее, дачные посёлки, куда приезжают только на лето. Мало кто живёт постоянно, да и они живут, как правило, не подсобным хозяйством, а тем, что работают в ближайших городах. Всё можно купить в городе, на рынках и в магазинах, поэтому держать скот и птицу, возделывать землю для прокорма не нужно. Огородами занимаются лишь для собственного удовольствия… хотя я никогда не понимал, что ж это за удовольствие такое. Потому и получается вот это, – он махнул рукой в сторону густой берёзовой поросли.

– Наверное, это неплохо, – помолчав, сказал Геральт, – но мне на память при виде этих полей приходят земли, заброшенные после военных набегов.

– Ну… каждому своё. Мне, например, гораздо приятнее видеть лес, чем коттеджные посёлки, которые возводятся на месте таких полей.

– Можно их возделывать, а не застраивать.

– Можно. Но никому не нужно. Слушай, давай не будем в политику ударяться, а? Терпеть не могу.

Геральт возражать не стал.

Молча они шли недолго. Ладимир был неразговорчив в обществе людей, которые ему не нравились. Ведьмаку же он, скорее, симпатизировал, поэтому вскоре заговорил вновь:

– Ты знаешь, что мне непонятно… Как ты будешь возвращаться в свой мир. Ты боишься оставить её хотя бы на минуту и ревнуешь к любому, кто оказывается с ней рядом. И, что же… ты после этого просто повернёшься к ней спиной и уйдёшь?

Ведьмак молчал.

– Ты ведь даже сейчас боишься, как бы её у тебя не отобрали. Но ведь через неделю, в самом лучшем случае, тебя здесь не будет.

Ведьмак молчал, но Ладимира это не смутило.

– Ты, может, всё же останешься? – спросил он. – Вступишь в Братство, станешь служить Диву… – По губам ведьмака скользнула кривая усмешка, и Ладимир поспешно добавил: – Если захочешь. А нет, у нас полно хозяйственных служб. Можешь, например, стать конюхом, ты же любишь лошадей… А деньги хорошие даже в хозяйственных службах.

– Странные вы оборотни, – сказал ведьмак, резко меняя тему разговора. – Полнолуние на вас не действует, людей вы в пищу не употребляете, а обличье меняете с такой скоростью, что даже я не могу понять, как вы это делаете. Вас не боятся животные, и между собой вы используете телепатический язык, который, подозреваю, недоступен не только для простых смертных, но и для магов. Кто вы такие?

Ладимир насмешливо покосился на него.

– Ты слышал сказки об огромных трёхсотлетних зайцах, которые дурили охотников, как хотели?

– Положим, – ответил ведьмак. На миг ему показалось, что Ладимир воспользовался его же приёмом.

– Значит, у тебя есть представление о Хранителях.

Геральт слегка приподнял бровь.

– У каждого вида животных, – принялся объяснять Ладимир, – существуют Хранители рода. Это самые сильные и умные представители этого вида. Основной их задачей было возродить свой род, если прочих сородичей скосила болезнь либо хищники. Однако с появлением на Земле человека равновесие нарушилось. Люди оказались суперхищниками, которые истребляли зверей с такой скоростью, что Хранители не успевали им противостоять. Началось массовое вымирание видов, которое длится по сей день.

– Пресловутый закон траханья, – пробормотал Геральт.

– Что? – не понял Ладимир.

– Ничего. Продолжай.

– Но некоторые Хранители со временем приобрели возможность превращаться в людей и, выражаясь поэтически, вышли на тропу войны. Они уничтожали… собственно, вернее сказать «уничтожают»… охотников и браконьеров. При этом сущности они не меняют – это звери в человеческом облике, сохраняющие быстроту реакции, остроту слуха, зрения и чутья. Мы и есть такие Хранители.

– Мозги, похоже, вы приобретаете человеческие.

– Мозги у нас свои собственные, и лучше не вдавайся в рассуждения о скудости звериного разума. Сейчас даже до учёных мужей дошло, что всё не так просто, как было принято считать многие века.

– Хорошо, не вдаваясь в рассуждения. Откуда у животных появилась столь полезная способность? Фея волшебной пыльцой посыпала?

Ладимир усмехнулся:

– Согласно представлениям атроксов, Видар, умирая, часть своей силы передал животным. Драконы нас называют «воинами Видара». Но вряд ли тебе это что-то объяснит.

– Почему же. Если Видар – полоумный маг, помешанный на сохранении мира в первобытном состоянии, всё превосходно объясняется.

– Видар – наиболее почитаемое атроксами божество. Он – бог… как бы это объяснить… атроксы обозначают это понятие словом «vir’yashata», и на русский язык оно непереводимо. Он – покровитель превращений, которые несёт течение жизни. Согласно его воле происходит смена сезонов года, плоды и семена созревают, зарождается новая жизнь, стареют и умирают те, кому пришёл срок.

– Любопытно, – заметил ведьмак.

– Но ты, конечно, будешь считать, что на самом деле Видар – давно почивший полоумный маг.

– Я рационален и в сказки не верю.

– Только в некоторые, – заметил Ладимир. – Например, в Право Неожиданности.

– Ты вроде бы рысь?

– Да. Чёрная Рысь.

– И князь тоже зверь?

– Кем же ещё ему быть? – удивился Ладимир.

– Чёрный леопард? – предположил Геральт.

– Да нет, – сказал Ладимир и потёр переносицу. – Среди Хранителей существуют так называемые Князья. Они появились после возникновения людей и по сути своей – именно воины и охранники животных. По виду – крупные кошачьи с разнообразными вариациями, в природе не встречающиеся. У Дива шкура действительно чёрная.

– Как вы размножаетесь? – поинтересовался ведьмак.

– Так и знал, что ты об этом спросишь, – прыснул Ладимир. – Так же, как все… млекопитающие. Существенное отличие в том, что мы сами можем решить… э… какую самку оплодотворить. В смысле, можно спать с кем угодно, и ни одна партнёрша от тебя не залетит, если ты этого не хочешь. Очень удобно. А быть она может как человеком, так и зверем. Хранителями могут рождаться только мальчики, и то не все. Но девочки, не являясь оборотнями, передают эту способность по наследству.