– Думаю, ты недалека от истины, – проворчал Ладимир, бросив взгляд за печку.

… Геральт проснулся около девяти – поздно, по его меркам, – свежий и отдохнувший. Боль, терзавшая его ночью, превратилась в далёкое воспоминание. Он оделся и вышел в комнату. Ладимир и Русалка спали в разных концах дивана – первый лежал полураскрытый, вытянув тонкую руку до середины комнаты, вторая накрылась с головой одеялом и почти провалилась в щель между диваном и стеной.

Геральту уже было всё равно, с кем она встречается или кто ей составляет компанию в постели. У него была Йеннифэр, его Йеннифэр, и он отыщет её во что бы то ни стало.

Отметив про себя, что завтрак (точнее, обед) раньше двух не появится, он отправился в поле. За полем, недалеко от болота, напротив старой берёзы, у него было облюбованное место, где он лежал, глядя в небо, и грезил – грезил о своей Йеннифэр.

Домой он вернулся около половины третьего и убедился в том, что со временем угадал. На столе стояла большая сковородка с мясом, запечённым вместе с сыром и овощами. Геральт присоединился к обедающим.

Впервые за время, проведённое здесь, у него было хорошее настроение. Весь в мыслях о своей обожаемой чародейке, он не сразу заметил, что обстановка за столом похоронная.

Ладимир поставил локти на стол, обхватил голову руками и мрачно уставился на исходящий соком ароматный кусок свинины в своей тарелке. Русалка, непривычно лохматая, смотрела на сковородку. Тарелка её была пуста.

Ведьмак решил, что они, проведя бурную ночь, утром поцапались. Его это не касалось, и он приналёг на еду.

– Может, всё-таки поешь? – спросил Ладимир.

– Не хочу…

– Давай я тебе вареников разогрею с вишней, только сегодня Шугор привёз. И сметана есть домашняя.

– Лад, спасибо… кусок в горло не лезет. Там чай не заварился?

– Да-да, сейчас налью, – засуетился Ладимир, вскочил и похромал к печке.

Он принёс чашки Русалке и себе, бросив Геральту:

– Свою сам возьмёшь.

Ведьмак усмехнулся. Видимо, в эту ночь Ладимир свои силы переоценил.

Русалка медленно прихлёбывала чай. Ладимир положил мясо обратно на сковородку, взял горбушку чёрного хлеба и начал её жевать, запивая чаем.

Геральту не терпелось вернуться к своим грёзам, и он быстро расправился и с мясом, и с чаем. Его сотрапезники к тому времени тоже покончили со своим нехитрым завтраком. Русалка поднялась, чтобы, как обычно, убрать со стола, но тут вскочил Ладимир:

– Сядь, я сам уберу!

Ведьмак ухмыльнулся и вдруг увидел, что левая рука Русалки лежит в перевязи. Он вздрогнул, будто от удара током.

– Постоянно забываю, – вздохнула Русалка. – Лад, я лягу, наверное… Вроде и спала, а без толку…

– Ложись, конечно, – кивнул Ладимир. – Болит?

– Не так чтобы очень, но чувствуется. Обезболивающее, что ли, никудышное…

– Я сейчас в аптеку съезжу.

– Лад, не нужно, не мотайся. Боль терпимая, зачем лишний раз травиться.

– Ну ладно… но если вдруг что, скажи.

– Хорошо.

Русалка, поудобнее уложив больную руку, вжалась в спинку дивана и укрылась пледом. Ладимир заботливо поправил плед и начал убирать со стола. Геральт еле доел свою порцию и понёс тарелку на кухню.

Когда Ладимир взялся мыть посуду, Геральт снял с крючка полотенце и встал возле мойки.

– Что у Русалки с рукой? – спросил он.

Ладимир косо взглянул на него из-под чёлки:

– Ты что, вообще ничего не помнишь?

Ведьмак сдвинул брови.

– Ночью разболелось бедро, – медленно заговорил он. – Болело долго и так, что взвыть хотелось. А потом… – он пожал плечами. – Не помню. Я снова бредил?

– Было дело. Ты, похоже, вчера дымом надышался. Дым ядовитый, как и кровь этих тварей.

– Не думаю. У меня устойчивость к ядам. Когда я проснулся, боль ушла, словно её не было. Как это связано с рукой Русалки?

Ладимир вздохнул, отдал ведьмаку вилки и выключил воду.

– Бредил ты жутко, – сказал он. – Метался по кровати и звал эту свою… ах, прости, она же для тебя никто… Вилу, короче говоря. Аннушка села рядом с тобой, и ты сразу схватил её за руку… Так она с тобой до рассвета и просидела – вырваться из твоей хватки никакой возможности не было, а я не мог ей помочь, сам был… чуть получше тебя, но не настолько, чтобы встать. Ты, видимо, с каждым приступом боли сжимал её руку…

Ведьмак слушал с одеревеневшим лицом.

– Могу тебя обрадовать, сила у тебя медвежья. Особенно когда ты в бреду. Ты ей ладонь почти раскрошил. Трещины четвёртой и пятой пястных костей, а вторая вообще сломана. Как она не кричала, представить не могу.

Ведьмак стоял как громом поражённый. Ладимир открыто наблюдал за ним, сощурив глаза. Вдруг Геральт заорал:

– Чёрт!! – и что было силы хватил кулаком по столу.

Стол треснул, Ладимир подскочил.

– Сдурел? – спросил он. – Анюту разбудишь.

Геральт, не слушая его, кинулся на улицу.

Ладимир посмотрел ему вслед, усмехнулся и пошёл в дом. Он тоже не выспался, а кушетка в углу очень удачно пустовала.

========== Глава X ==========

Когда я проснулась, не сразу поняла, где нахожусь и почему у меня так болит рука. Быстро выяснилось и то, и другое. Я плотно уткнулась в спинку дивана носом и накрылась пледом с головой, и видно мне было не так уж чтобы много, а рука болела, потому что я на ней лежала. Кое-как, стараясь не тревожить левую руку, я села и завернулась в плед – мне было зябко, хотя Ладимир натопил печку. Сам он мирно спал на кушетке ведьмака, то есть на кушетке, которая принадлежала мне, но которую временно занимал ведьмак.

Настроение у меня было паршивое. Я чувствовала себя инвалидом. Лонгета оставляла свободными пальцы, только пользы от них было немного. Что самое плохое – я не могла расчесаться и переплести косу. Если мне случается проходить весь день с косой, заплетённой вчерашним вечером, я злюсь на всё и вся, поэтому стараюсь такого не допускать. Сейчас я ничего сделать не могла и не в первый раз пожалела, что оттолкнула Сваромира. Будь он здесь, он бы и руку мою подлечил, и косу бы заплёл… Да будь он здесь, с моей рукой ничего не случилось бы!

Меньше всего мне хотелось видеть ведьмака, и, когда он внезапно появился передо мной, я едва на него взглянула, но против воли задержала взгляд. Вид у него был сконфуженный.

Сконфуженный Геральт – это что-то новенькое.

– Прости меня за… руку, – запнувшись, проговорил он. – Я не хотел.

«Ещё бы ты хотел», – подумала я.

Не дождавшись ответа, он смутился ещё сильнее.

– Вот… отвар, – он нерешительно протянул мне чашку. Я не пошевелилась, и он, помедлив пару секунд, медленно поставил её на стол. – Он снимет боль.

«Отравить, что ли, решил, чтоб уж наверняка», – подумалось мне.

Отвечать ему я не собиралась и ждала, когда он снова исчезнет до ночи. Однако Геральт уселся в кресло, которое стояло у перегородки, и прикрыл глаза. Уходить он и не думал.

Я решила отправиться в конец огорода и заодно слегка пройтись. Нужно было собраться с мыслями. Меньше всего приходилось ожидать, что Геральт будет просить прощения и даже отвар для меня приготовит. В таких жестах не было ничего необычного, но я не думала, что ведьмак окажется на них способен.

Когда я вышла, Ладимир, который ни разу не спал, заявил ведьмаку:

– Паршивый из тебя ухажёр.

– Я просто извинился, – процедил Геральт сквозь зубы. – Она мне не нужна.

– Ну-ну, – хмыкнул Ладимир.

Проветрившись, я вернулась домой, взяла книгу и устроилась в уголке дивана.

Геральт бросил на меня взгляд.

«И чего он здесь торчит?» – удивилась я.

Мне пришлось удивиться ещё больше, когда ведьмак сел рядом со мной.

– Тебя причесать? – спросил он.

Я подумала, что ослышалась, но он смотрел на меня, ожидая ответа.

– А ты сможешь? – недоверчиво спросил я.

– Смогу.

Он принёс табуретку и мою расчёску. Я сомневалась. У меня очень легко путаются волосы, и, если он не сумеет их ни расчесать, ни заплести, будет беда. Как бы не потерять под его лапищами половину гривы… Тем не менее я опустилась на табуретку, пытаясь отделаться от мысли о том, что напрашиваюсь на самоубийство.