Геральт поднялся было, чтобы налить вина, но Ладимир прикрикнул на него:
– Куда ты встаёшь? Давай бокал.
Некоторое время было слышно только тиканье часов да плеск вина, льющегося в бокал.
Ладимир поставил бутылку на стол и отдал бокал Геральту. Он сидел, забравшись с ногами на стул возле стола, спиной к окну. Ведьмак лежал на диване, перетащив подушку ближе к Ладимиру.
Несколько минут царила тишина.
– Почему ты ей не рассказал всё то, что сейчас рассказал мне? – спросил Ладимир.
– Я не был уверен, – не сразу ответил Геральт. – Я и сейчас не уверен. Не может быть, чтобы это была она.
– Бесспорно, – насмешливо сказал Ладимир. – А по терраске ты метался, как раненый мастодонт, потому что тебя укусил шершень. А упал ты, как три раненых мастодонта, после нападения бешеной табуретки.
– Она меня не узнала.
– А ты её узнал?
Ведьмак промолчал.
– Я могу тебе сказать, чем всё это закончится. Ты вернёшься к себе и будешь локти кусать от того, что ничего ей не сказал. И от того, что ты её даже во сне увидеть не сможешь.
Ведьмак нахмурился и посмотрел на Ладимира.
– А ты думаешь, она тебе явится после того, как ты её отверг?
– Это не она! Она бы не стала…
– Целоваться с другим? И что? Ты сам девственник, что ли?
– Это здесь при чём?!
– Да всё при том же. Ты можешь спать с кем заблагорассудится, а она поцеловать другого мужчину не может. Ты абсурдности ситуации не видишь? Ревнуешь девушку, которую игнорировал почти всё время, пока ты здесь.
– Ты не понимаешь. Я не хочу… ошибиться.
– Давай, бойся дальше. До тех пор, пока Див не отправит тебя туда, откуда ты сюда свалился.
– А ты, я смотрю, сильно привязан к своему другу, – после паузы заметил Геральт. – Подбиваешь другого увести у него женщину.
Ладимир помрачнел.
– Сомневаюсь, что у них что-то получится, – сказал он. – И пусть это лучше станет известно сейчас, чем тогда, когда он в неё по-настоящему влюбится.
– Не думаю, что Швар с тобой согласится.
– Извини, но тебя Швар должен волновать меньше всего.
– Мне на него глубоко насрать. Ей я ничего говорить не собираюсь.
Ладимир вздохнул.
– Послушай, я ведь не о тебе забочусь, а о ней. Да, я думал, что у Сваромира с ней что-то выйдет, пока их на скамейке не увидел. Но… не выйдет, в общем. Ты же, кажется, из мира, напичканного магией, верой в судьбу, в предназначения всякие-разные. Вроде сам должен сообразить, что не просто же так ты именно сюда попал, именно к ней?
– У меня есть любимая женщина, я не ищу никакой другой. Я должен узнать, что с ней и с моей дочерью.
– Сказал Равана, что ты не умнее Мстислава, и прав же был! – вскипел Ладимир. – Я бы ещё сказал, что Мстислав поумнее тебя будет! Устрою я тебе возвращение, чтоб мне пусто было! Какого лешего я тут с тобой вожусь…
Ладимир схватил телефон и вылетел на улицу.
…Я быстро поняла, что у нас со Сваромиром отношения складываются как-то неправильно. При всём моём нулевом опыте общения с мужчинами я почуяла неладное, когда во время посиделок на скамейке несколько раз едва удерживалась от того, чтобы назвать его Геральтом. И не была твёрдо уверена, что мне это удалось.
Я прекрасно знала, что это не Геральт, я не представляла Геральта вместо Швара. Но имя ведьмака оказывалось на языке против моей воли.
Я не понимала, что происходит. Колдовство какое-то. Мне не нужен был ведьмак, я не хотела ни видеть его, ни слышать, и, если бы сейчас его отправили восвояси, я была бы только рада. Так какого же лешего у меня на языке постоянно вертится его имя? Приворожил он меня, что ли? При том, что он даже не смотрел в мою сторону?
Я хотела быть рядом со Сваромиром. Если бы Ладимир и Геральт смотались бы вместе часика на два, а лучше на всю ночь, я, несомненно, рассталась бы с девственностью. Геральт возобновил свои прогулки и появлялся только к обеду и ужину. Он, похоже, и ночевал не дома. Зато Ладимир всё время ошивался поблизости. С его проницательностью он мог бы понять, что я в его обществе не нуждаюсь?
Нет, Ладимир твердолобостью не страдал. Была у него своя цель, которой он не собирался со мной делиться. И, что совсем уж странно, Сваромир не возражал против его присутствия. Будь иначе, я бы прозрачно намекнула Ладимиру, что его Бася совсем застоялся и неплохо бы поработать его часик-другой, а ещё лучше в ночное выгнать.
Я начинала психовать. Ведь Швар наверняка уедет не сегодня-завтра и приедет только через год, и то в лучшем случае. Мне что же, ещё год старой девой оставаться?! И вместе с тем у меня появились сомнения. Я влюблена в Сваромира или просто хочу затащить его в постель? Точнее, хочу, чтобы он меня в постель затащил? Если о любви речи не идёт, то по отношению к Сваромиру это жестоко. Для такой цели ведьмак бы отлично сгодился. Переспали – и никаких обязательств, каждый потом живёт как хочет, напрочь забыв о другом. Только ведьмак оказался вовсе не таким бабником, как про него говорил Ладимир. Либо я ему была чересчур неприятна.
Как бы ни противилась я этому решению, Сваромира, похоже, придётся отпустить. Может быть, если я всё же люблю его и он любит меня, только на время. Может быть, навсегда. Но нельзя подавать ему ложную надежду. Эх, что бы мне раньше этого не сообразить…
Сваромир прекрасно видел, что со мной творится, и, наверное, всё же разок Геральтом я его назвала. Он был очень ласков, однако умудрялся при этом не докучать вниманием и, слава Богу, ни слова о любви не говорил. И это прибавляло мучений. Ну на кое лихо мне сдался неизменно мрачный ведьмак с постной рожей, когда есть внимательный, чуткий красавец Сваромир? Разве не глупо отталкивать мужчину, который мне нравится, из-за того, кто мне не нравится вовсе?
Господи, что же за бред… мне нужен тот, кому я не нужна и кто не нужен мне!
Хотя были странные моменты, связанные с Геральтом. Первый – когда он сказал мне, что отдал бы жизнь за то, чтобы выспаться на моих волосах. Правда, он в этот момент то ли бредил, то ли не проснулся толком, так что его слова точно относились не ко мне. Второй – когда я столкнулась с ним после того, как он вышел из душа. Вряд ли удастся забыть этот золотистый, пронизанный солнцем взгляд, преобразивший его лицо. Он словно сбросил все свои тревоги и превратился в красивого влюблённого мужчину… только не я была предметом его страсти. Здесь объяснение бредом помогало плохо, но всё-таки он был очень слаб и увидел то, что хотел увидеть… Интересно, что произошло бы, если б я не сбежала тогда?
Третий – когда Геральт едва не набросился на Мстислава. Это объяснялось, как я думала, тем, что ведьмак, не расслышав толком наш разговор, среагировал на мой тон и решил, что Мстислав мне угрожает. Наверное, Геральт всё-таки не лишён рыцарских качеств. Вот только говорил он таким тоном и с таким взглядом, будто убил бы Мстислава на месте.
И было ещё кое-что. Моё отношение к ведьмаку в эти дни сильно напоминало ненависть, и, тем не менее, у меня возникало ощущение, будто я ему изменяю. Очередное чувство, связанное с Геральтом, не поддающееся логическому объяснению. Я упорно отмахивалась от него – втуне.
К концу второго дня после посиделок на скамейке Сваромир вдруг собрался уезжать. Я знала, что он уедет, но не думала, что это случится так быстро.
– Я здесь и так четыре дня, – объяснил он, обняв меня за талию. – А у меня лес без присмотра… Пора и честь знать.
Я опустила голову. «Ну, давай, – сказал мерзкий внутренний голос. – Провожай его и садись возле окошечка, подперев щёку белой ручкой, как Алёнушка из сказки, и жди, когда вернётся твой добрый молодец. Ты же этого хотела?».
Да не хотела я этого! Не хотела! Не хочу, чтобы мой Геральт уезжал!
Да что же это такое?!!
Не знаю, какое у меня было выражение лица во время этого внутреннего диалога. Точно не радостное.
Он привлёк меня к себе и зашептал на ухо:
– Послушай, я был бы счастлив, если бы ты захотела связать свою жизнь с моей. Но я не хочу ни настаивать, ни тем более требовать. Ты очень много дала мне за эти дни… ты не представляешь, как много. И я не прошу большего, я прекрасно понимаю, как мало смогу дать тебе взамен. Но если… если ты всё-таки захочешь, просто извести меня.
