- Не надо... ты не поможешь... он умер.

- Нет! Нет... Это неправда! Неправда... Он не умер... он не мог... я знаю... не мог... Гарри, – увидев сына, она протянула к нему руки. Он ожидал увидеть слезы в ее глазах, но они горели сухим блеском. — Ты был здесь... он ведь был жив...

Юноша подошел ближе, боясь взглянуть вперед, туда, где лежало тело, слегка прикрытое плащом.

- Он был жив, когда я... когда я ушел... – он вспомнил руки, лихорадочно удерживающие его, и отчаянный взгляд. Он не мог умереть, не дождавшись. Не мог. Гарри смотрел на мать, в чьих резких движениях было больше злости, чем отчаянья. Она не верила, и он понимал, почему. Юноша как зачарованный подошел к мертвому телу, словно желая сам удостовериться. Снейп все так же полусидел, облокотившись на стену. Его руки больше не были сжаты и расслабленно опустились. Совершенно спокойное, почти умиротворенное лицо. Казалось, он спит и вот сейчас откроет глаза, ухмыляясь, чтобы сказать очередную колкость. Он не мог умереть. Это было немыслимо. Он дошел до самого конца, сохраняя свое немного насмешливое спокойствие. Гарри коснулся все еще теплой руки, словно хотев позвать его и боясь испытать удивление, не услышав презрительно-проникновенных интонаций.

- Вы... сделайте что-нибудь! – услышал он крик Лили и, повернувшись, увидел стоящего позади Дамблдора. Взгляд его, имевший странное выражение, был обращен на Гарри. Лили наконец вырвалась и подошла к директору. – Вы ведь можете помочь?

- Мне очень жаль. Но я не могу ему помочь. Он умер, Лили, – эти слова, произнесенные Дамблдором, будто только сейчас донесли до нее смысл происходящего. Она застыла.

- Вам... жаль? Вы были живы все это время, когда мы рисковали жизнью, умирая за Вас... верили вам, а вы... вы просто использовали... вы использовали его... вы занимались своими делами, заставив поверить, что вы умерли... чтобы отвлечь внимание от себя... Вы... чудовище!

- Лили, перестань... – Римус в ужасе подошел к ней, но она оттолкнула его, гневно глядя на директора.

– Он служил вам, он верил вам... А вы... вы позволили ему умереть!!

Дамблдор смотрел на нее совершенно спокойно, будто ее слова были теперь самой естественной вещью на свете.

- Снейп знал, что вы живы, – неожиданно произнес Гарри. – Это к вам он уходил все время, когда мы думали, что он отправляется к Волдеморту. Он знал с самого начала... что так будет.

Дамблдор покачал головой.

- Он не знал, что будет так. Он знал, что остается последний крестраж.

Так вот где был Дамблдор все это время. Он уничтожал крестражи. Гарри развернулся и побрел прочь, чувствуя внутри ужасную пустоту. Как все просто и гениально. И как жестоко. Кусочки мозаики мгновенно сложились у него в голове. Снейп и не думал убивать Дамблдора. Они были вдвоем на Астрономической башне, и им ничего не стоило инсценировать смерть директора. Он не видел, как хоронили Дамблдора, но ему сейчас было не важно, к какому способу прибег волшебник, чтобы обмануть Волдеморта. Конечно, расчет был верен. Устранив преграду в виде директора Хогвартса, Волдеморт мог переключить свое внимание на него, на Гарри, не ожидая никакой опасности со стороны. И пока он тратил силы, бившись над разгадкой неуязвимости мальчика, который выжил, Дамблдор мог спокойно завершить то, что начал: уничтожение осколков души. И Снейп знал. Знал все это время, какая игра ведётся на самом деле, и молчал. Он сделал то, что был должен: дал Брачный Обет и позволил Волдеморту погнаться по ложному следу. Умри Гарри и Лили сегодня, это уже ничего бы не изменило, потому что все крестражи уничтожены... Все... Юноша машинально сунул руку в карман и достал то, что вложил ему Снейп перед смертью. Это было массивное кольцо с черным камнем причудливой формы. Оно – последний. Под конец. Вот оно что. Кольцо – последний крестраж. Гарри потрогал прохладную поверхность. Он шел по залу, как во сне, не чувствуя абсолютно ничего. Пустота внутри вытеснила страх. Он увидел Гермиону и подошел к ней.

- Где он?

- Кто? – она сжимала в руке кусок окровавленной ткани. Густые каштановые волосы спутанными прядями падали на измученное лицо.

- Где Волдеморт?

Ему ни на секунду не приходила в голову мысль, что волшебник убит или повержен. Пока существует кольцо, пока он жив, ничего не закончено.

- Я не знаю... Приход Дамблдора спугнул его... наверно... Я не видела... Он исчез... вон там... – она равнодушно махнула рукой в сторону камина. Гарри кивнул. Он прошел мимо тела мертвого волшебника и узнал Грюма, волшебный глаз все еще жутко вращался на коченеющем лице. Гарри отвел глаза. Он проходил мимо людей, жавшихся мелкими кучками, уже не боясь увидеть равнодушно смотрящие в потолок знакомые лица. Казалось, все происходившее вокруг было ненастоящим. И сам он, сжимающий палочку и кольцо в кармане, лишь призрак, фантом. Он шел вперед, зная, что осталось последнее действие, принадлежащее ему. Никто не умер сегодня зря, никто не умрет больше. Но пока ничто не кончилось, он будет продолжать то, что отведено ему судьбой. Теперь он знал это.

Лили не слушала, что говорит ей Дамблдор. Все ее сознание будто бы разлетелось на сотни острых осколков, осыпав и изранив все внутри. Она выхватила палочку и направилась в сторону уже вновь пришедшей в себя Беллатриссы. Та медленно поднималась на ноги, смотря на нее насмешливым взглядом.

- Теперь он больше не сможет защитить тебя, мерзкая грязнокровка! – в голосе колдуньи звучали истерические нотки.

- Ты! Умри!!! – закричала Лили, вскидывая палочку.

- Сражаться? Со мной? – Белла подняла с пола палочку, лежащую рядом с убитым Пожирателем смерти. – Давай закончим все раз и навсегда!

- Лили, нет, не надо! – она услышала отчаянный крик Люпина.

- Назад! Не подходите!! – Лили и не думала, что может испытывать такую бешеную злость. Все ее существо жаждало смерти Беллатриссы, нет, не просто смерти – страданий. Она легко отразила заклятье, пущенное в ее сторону. Впервые в жизни ей было все равно. Ни тени страха, ни сомнения. Казалось, она может уничтожить ее лишь силой мысли. Боль. Ненависть. Они достигли немыслимого предела. Лили слышала испуганные крики, когда пол под ее ногами задрожал от обрушившихся заклятий. Она наступала, отбиваясь и нападая на нее сама, постепенно заставляя Беллу отступать. В глазах волшебницы мелькнули испуг и удивление. Лили не видела ничего происходящего вокруг, движимая лишь бесконечно жаждой мести и ненавистью к этой женщине. Беллатриса больше не смеялась, удивленная и растерянная, она отходила все дальше, смятая неожиданным напором. Казалось, искры летели не только из палочки, но и из волос Лили. Они походили на дышащее огнем облако, взметывающееся вверх. Белла споткнулась об одно из лежащих на полу тел и упала. Заклятье, пущенное в нее Лили, ударило прямо в сердце. Она закричала. Еще одно последовало следом. Лили осыпала ее заклятьями, пока та не перестала двигаться, замерев на полу. В широко распахнутых, черных, таких же черных, как у Северуса, глазах застыли изумление и испуг.

Лили выронила палочку и опустилась на колени, опустошенно замерев. Казалось, много часов прошло с тех пор, как к ней наконец подошел Люпин, бережно обнимая за плечи и поднимая с пола.

- Все... все закончено.

Лили понимала, что должна идти и помочь тем, кому еще может, продолжать бороться за их жизни, но каждый новый вздох будто вытягивал из нее силы. В груди отчаянно ныло, словно рыдания, бившиеся внутри, не находили выхода. Пробовала заплакать, но глаза жгло сухим огнем. Она пожелала бы себе страшных ран, лишь бы заглушить боль, рвущую ее на части. Ей было жутко от того, что душе вдруг стали безразличны судьбы всех, отчаянно цеплявшихся за жизнь, кого небо пощадило, отведя от них смерть. Почему оно забрало его? Почему теперь, когда победа так близка, ей вдруг стало все равно и она готова заново пройти через все ужасы этой жестокой войны, лишь бы воскресить его, лишь бы знать, что он жив...

Она высвободилась из рук Римуса и снова направилась к злополучной колонне, где лежал Северус. Люпин поймал взгляд Дамблдора и не пытался ее удержать. Лили опустилась на пол, ложась рядом с мужем. Кинжал никто так и не вытащил, и хотя она понимала, что теперь ему все равно и уже не может быть больно, ей необходимо было уничтожить это острое напоминание о смерти. Она обхватила блестящую серебряную рукоятку, с силой дернула, вырывая его из груди, и накрыла открытую рану ладонью. Крови почти не было совсем, и тело по-прежнему оставалось таким ровным и расслабленным, что со стороны могло показаться, что он просто спит, прислонившись к стене от усталости. Глаза его были закрыты, и Лили со странным удивлением отметила про себя, что у него неожиданно очень длинные и красивые ресницы, как-то совсем не вяжущиеся с этим резким, строгим лицом.