– Слышал я про эту историю. В воду беса заманить, стало быть, хочешь? А ты подумал, дурья твоя башка, что эдак ты меня с Папилкином поссоришь?

Тихон обмер. Гругаш не назвала имя колдуна, с которым сцепился шотландец Мерлиз. Но если это знаменитый на всю округу финский чародей Папилкин – плохо дело. Поговаривали, что он и с огнем, и с водой одинаково ловко управляется.

А бесов у него в подчинении видимо-невидимо!

Водяной шумно вздохнул и причмокнул.

– Ты чего хочешь-то? Чтобы колдуны от твоей зазнобы отстали? Ну, не красней, не красней, я вас всех насквозь вижу. Ладно уж, помогу. Пусть она завтра, как стемнеет, заманит беса сюда. И ныряет ко мне. Огненный бес в воду не полезет, а я твою Груню подхвачу и унесу подальше. Все и решат, что она утонула.

Тихон поежился.

– Вода-то у тебя ледяная…

– Не боись, не замерзнет. Я свое дело знаю. Все, иди. Мухоморовку только оставь!

Когда Тихон вернулся, Груня спала, с головой накрывшись одеялом. Тихон умиленно заулыбался. Осторожно взял вторую подушку и устроился на сундуке, но спать не стал. Сидел, чутко прислушиваясь к наружным звукам. И все думал, как они с Груней хорошо жить станут, когда избавятся от беса. Краса у нее, конечно, иноземная, непривычная, но, если обрядить в сарафан и платочек, загляденье выйдет. И смелая она, и умная. А главное – он ей понравился! Тихон даже всхлипнул от переполнявшего его счастья. Не заметил за мечтами, как утро наступило. Наверху поднялся привычный шум, но в этот раз Тихону было не до хозяев.

Груня, проснувшись, одарила его такой улыбкой, что он как на крыльях воспарил. Тут же пересказал ей слова водяного.

– Неглупый план… – Она покусала губу. – Вот только я плавать не умею.

Тихон озадаченно почесал за ухом. О таком повороте он даже не подумал.

– Так это даже лучше, – нерешительно сказал он. – Убедительнее выйдет. Водяной утонуть не даст, а холода не бойся – я тебя потом отогрею.

Она хмыкнула, глянула искоса с такой лукавинкой, что у Тихона щеки запылали.

– В смысле, в баню свожу… – забормотал он, запинаясь.

– Пропаришься…

– С тобой вместе? – Она засмеялась надтреснуто. – Ладно, пусть будет так.

– А чем ты бесу досадила? – поспешил вернуть разговор в безопасную колею Тихон.

– Я на него чашу со святой водой опрокинула. В церкви. Там крестины шли, кажется. Ох и переполоху было! Думала, все, конец демону. А он выжил, вернулся к своему колдуну, рассказал, кто у него кольцо стащил.

– Кольцо?

Она махнула рукой.

– Мерлиз – жадный сукин сын. Мало своей удачи, чужую захотел. Волшебное кольцо потребовал. Пришлось раздобыть. Уж не знаю, поможет оно ему теперь или нет? Да и знать не хочу. Мне бы со своей бедой справиться. Демон не отстанет, пока не убедится, что я погибла.

– Водяной все сделает в лучшем виде, – как мог убедительнее сказал Тихон.

Она бледно улыбнулась.

– Я посплю еще, ладно? Во сне ко мне силы возвращаются.

– Спи, конечно! – Он подсунул ей и вторую подушку. При мысли, что худенькой Грунюшке придется нырять в ледяную Неву, его самого начинала бить дрожь.

Гругаш проспала до вечера. Тихон пытался делать обычные дела, но у него все из рук валилось. До того дошло, что напугал новую служанку, попавшись ей в сенях под ноги. Когда пали сумерки, он осторожно потряс Груню за плечо.

– Пора.

Она проснулась сразу, посмотрела на него без улыбки.

– Ну пойдем. Ты держись подальше, Тихон. Не надо, чтобы демон тебя почуял.

Он только кивнул и вытащил из сундука кусок овчины.

– Завернешься потом.

Она помотала головой.

– Лишняя тяжесть, не бери. Ничего, переживу как-нибудь, мне и труднее приходилось.

«Проклятый колдун! – в сердцах подумал Тихон. – Ничего, это в последний раз, Грунюшка. Поженимся – я с тебя пылинки сдувать буду!»

Гругаш выскользнула из дома первой. Тихон помедлил пару минут и только потом поспешил следом. Беса он увидел сразу. Огненный шар завис в расчистившемся небе, как двойник полной луны. Караулит, гад! Почуял, что где-то здесь след оборвался!

Шар дрогнул, с ленивой неспешностью поплыл над крышами. Заметил! Где-то там, петляя между дворами, бежала Груня. Бес ускорился, заметался из стороны в сторону.

Тихон начал задыхаться. Не привык он к таким пробежкам. Домовые умеют сокращать дорогу, но он боялся упустить беса из виду и сквозь дома пробегал только изредка. Когда примчался к условленному месту, его пыхтение, должно быть, весь город слышал. К счастью, бесу было не до Тихона. Огненный шар спикировал прямо к уходящим под воду гранитным ступеням набережной. Тихон увидел Груню, только когда она ласточкой прыгнула в реку. Разъяренный погоней бес, брызгая искрами, метнулся следом.

«Не так должно быть!» Тихон вскочил на парапет, всмотрелся. Под водой бес превратился в подобие человека, но огонь его не погас. Было видно, как он схватил маленькую белую фигурку. Под ними в глубине что-то промелькнуло. Вмешается водяной или нет? Тихон не стал дожидаться и как стоял, так и сиганул в Неву.

Ледяная вода ожгла не слабее огня, но Тихон уже начал меняться. Домовые – оборотни из самых умелых, куда до них волкодлакам! Правда, превращаются домовые исключительно в наземных созданий. Рыжий пес, отчаянно загребая лапами, ринулся к огненному бесу и вцепился в него зубами.

«Пусти! – взвизгнуло внутри головы Тихона. – Не мешайся не в свое дело, шавка!»

Пес только сильнее сжал челюсти и потащил беса в глубину. Тот выпустил свою добычу и ударил по Тихону – как молнией прострелило. Мимо скользнуло длинное тело – водяной подталкивал бесчувственную Груню наверх. Вот и славно… Еще чуть-чуть продержаться… Пасть горела, перед глазами плыли цветные пятна, грудь сдавило.

«Проклинаю… – голос в голове слабел. – Пламенем своим проклинаю… Все потеряешь… все…»

Бесовский огонь погас, и сам бес исчез. В пасть Тихону хлынула вода, он захлебнулся. Беспомощно повел руками, превращаясь уже не по своему желанию. «Конец… Прощай, Грунюшка…»

Но тут огромные челюсти подхватили его, аккуратно сжав поперек туловища, и потащили вверх. Через несколько мгновений Тихон уже лежал на парапете, выкашливая противную речную воду. Рядом стучала зубами Груня, пытаясь подняться на ноги. Из реки послышался хохот водяного.

– Бегите! А то скоро сюда оба колдуна явятся.

– Что ты им… скажешь? – едва выговорила Груня. Зубы у нее лязгали.

– Уж найду что сказать. А следы ваши смою. Бегите!

– Б-благод-дарю… – прокашлял Тихон.

– Не за что, – булькнул водяной. – Если бы ты утонул, дочка мне не простила бы!

– Дочка? – Груня подхватила Тихона под руку и потащила за собой.

– Не было… у нас… ничего… – Он едва двигал ногами.

– Это хорошо… Ну же, Тихон, шевелись. Догонишь – поцелую!

«Откуда у нее только силы берутся?» – позавидовал он. И тут же сообразил, что лучше опять перекинуться. В шкуре теплее, чем в одежде, и сохнет она быстрее.

Гругаш взвизгнула, когда рядом с ней запрыгал рыжий заяц. К дому Тихона они примчались одновременно, но она все равно его поцеловала. А больше ничего у них не сладилось – сил хватило только на то, чтобы забраться под одеяло, прижаться друг к другу и уснуть.

На дне сундука у Тихона давно ждала своего часа прялкакорневушка. Еловая, легкая, с нарядными узорами. Небось в Шотландии таких не делают. Домовой достал прялку, придирчиво осмотрел, протер рукавом. Постоял, унимая расходившееся сердце, и решительно нырнул через заваленку на двор. Хозяева и служанка с конюхом ушли к обедне, и Груня, на таясь, грелась на теплом весеннем солнышке. Посмотрела на него с удивлением.

– Что с тобой, Тиша? Случилось что-нибудь?

– Да… Нет… – Он сглотнул. – Ты прясть умеешь?

– А ты для чего интересуешься?

– Вот, – он вытащил из-за спины прялку, – это тебе.