– Помни, – мягко проговорил Сэм, – что мы должны погрузиться на десять миль – пятьдесят тысяч футов!

– Пятьдесят тысяч футов! Каждый кубический фут воды весит шестьдесят пять фунтов. Пятьдесят тысяч на шестьдесят пять, разделено более чем на сто сорок четыре квадратных дюйма. Это приблизительно двадцать две тысячи фунтов на квадратный дюйм! Одиннадцать тонн!

– Несколько больше, скажем, двадцать три тысячи восемьсот фунтов, – спокойно ответил Сэм.

– Какова разница? Ничто не может жить или перемешаться под действием такого веса!

– То, что мы ищем, живет там.

Я не сказал ничего больше. Почему-то я не чувствовал склонности к разговору. Я мог думать только о потрясающем весе воды, пытавшемся сплющить утлую скорлупку нашей машины! Я смотрел на маленькую стрелку как зачарованный. Она медленно ползла вокруг циферблата, подсчитывая фунты непреодолимого давления.

Минуты ползли в никуда. Маленькая стрелка показала глубину пятнадцать тысяч футов, почти три мили. Высота хорошей горы, и до сих пор стрелка ползла вверх!

И все же мы не прошли и трети пути! Вдруг я услышал треск, что полоснул ножом напряженные нервы. Я посмотрел вниз. Бессознательно я так крепко сжал одну из металлических трубок каркаса кресла, что она сплющилась и сломалась!

Сэм смотрел на меня, улыбаясь.

– Я рад, что это была не моя рука.

Я взглянул на стрелку и удивленно воскликнул.

– Она остановилась!

Действительно, стрелка остановилась! Постояв пару секунд, она затем поползла обратно!

– Всплываем! Давление становится меньше!

– Этого не может быть! – Сэм был потрясен. – Мы не должны! Нет! Смотри! Цистерны полны! Дублирующий манометр?

– Он показывает другое!

– Смотри! Да, мы по-прежнему спускаемся. – Он указал на иллюминатор. – Рыба по-прежнему уходит вверх!

В оцепенении мы стояли и смотрели. Мы продолжали спускаться. Темные воды стремились вверх от нас. Но стрелки ползли обратно!

Вдруг Сэм схватил меня за плечо, больно сжав его своей стальной рукой.

– Смотри! Видишь? Свет! Красный блеск… И это вовсе не отблески нашего прожектора! – прошептал он хрипло, указывая в иллюминатор.

Переключатель щелкнул, и наш прожектор погас. В тот миг, как мои глаза привыкли к темноте, я понял, что Сэм прав! Море было не черным! Бледный розовый свет струился во мраке глубин! Давление падало. Мы спустились в морскую бездну и попали в область света и низкого давления! Чудо из чудес!

Красный свет становился сильнее, пока не показалось, что мы тонем в море расплавленного рубина, погружаемся в океан крови. Интенсивный красный свет уже слепил глаза. Сэм впился глазами в манометр.

– Двести футов! Пятьдесят! Десять!

Внезапно пол ушел у меня из-под ног. Мы падали из глубин моря в озеро огня! Ослепительно интенсивное зарево полыхало за стеклом иллюминатора. Меня чуть не стошнило. Корабль закружило, стол рванулся мне навстречу! Я схватился за край столешницы, вцепился в него мертвой хваткой! Я помню, как висел и беспомощно болтал ногами… помню, как Сэм оттолкнул меня от пульта. Затем мы полетели сквозь огненный туман… Тут раздался грохот ракетного двигателя, и мое сознание оставило меня!

Я ПРИШЕЛ В себя, лежа на полу, от ледяной воды, которую Сэм плеснул мне на лицо. Я сел, матерясь. Сэм, склонившись надо мной, с облегчением усмехнулся.

– Еще? – ехидно спросил он, указав на ведро.

– Достаточно… Спасибо, – обиженно буркнул я. – Где мы находимся?

– Здесь.

– Не понял… – проворчал я, потирая ушибленную голову.

– На самом деле, понятию не имею. Это довольно странно. Мы находимся на плаву на поверхности спокойного, теплого моря! Небо – красное!

Я тупо уставился на него.

– Это очень хорошо, что мы имели ракеты! Если бы мы не использовали их, мы разбились бы об эту воду, как о бетон!

– Странно, ты говоришь! Я глазам своим не верю! Мы оба сумасшедшие! Этого не может быть!

– Можешь встать и посмотреть.

– Ты говоришь, что мы, спускаясь в бездну Тихого океана очутились в другом море?

– Я знаю только то, что я вижу.

– Мы, кажется, погрузились из воды в красный туман.

– Так казалось.

– Но глубины Тихого океана! Мы опустились на шесть миль под воду! И воде несвойственно иметь своим дном воздух!

– А раз так, то выходит, что перед нами встало несколько интересных задач, которые предстоит решить.

Я неуверенно встал на ноги, прошел мимо старого ученого и вылез на узкую палубу. Пейзаж вокруг был, действительно, очень странным. Вместо неба над головой раскинулся купол красного огня. Во всех направлениях он опускался к водам теплого моря, по которому мы плыли. Ничего не было видно, только красное небо и темные волны! Там был свет, горячий ветер, но странное море выглядело очень тихим. Его цвет был синий, но в нем дробился отраженный свет малинового неба. Море было пустынным.

Мы попали в неожиданный и невероятный мир! Мили воды лежали между нами и нашими ближними. Вдруг я почувствовал жесточайшее одиночество, подавляющую тоску по миру, который мы покинули, – даже если мнение общества никогда не имело значения для меня! Я почувствовал невыразимо сильное желание вновь увидеть солнце, голубое небо, зеленые равнины и суетные, веселые города! В самом деле, я не смог сдержать слезы.

Это место было не так ужасно, как мои кошмары. Но оно казалось мне таким странным, что я усомнился, не умер ли я? Может, я уже на том свете!

Если бы найти хотя бы один остров, скалу, торчащую из этого безбрежного моря. Но их не было. Странные темные пустыни вод тянулись вдаль до самого горизонта, берега не было видно! Огненное небо источало зной, ветер был влажным и теплым.

Сэм вышел на палубу и встал рядом со мной. Он улыбался и выглядел очень уверенно и спокойно. Глядя на него, я тоже воспрял духом, поверив в него и его замечательную машину, бороздящую странное море. Импульсивно я протянул руку, и он пожал ее с улыбкой.

– Я знаю, как ты, Мел, потрясен. Но мы ещё живы.

– Но этот океан? Где мы, черт побери?

– Я разработал гипотезу на этот счет. У меня есть теория, что может помочь тебе прийти в себя, даже если я не полностью прав. Ты знаешь, что мы прошли через слой красного газа, что придает этому небу странный цвет. Слой газа располагался чуть ниже воды. Он, очевидно, радиоактивный, или он не стал бы светиться. Его эманации могут изменить тяжесть воды над ним!

– Антигравитация или левитация?

– Что-то в этом роде. Ты знаешь, наука не отрицает принципиальной возможности существования вещества с отрицательной массой. В самом деле, взаимное отталкивание как у полюсов магнита, в некотором смысле, является иллюстрацией того, что мы видим. Но, предполагая существование веществ c отрицательной гравитацией, их бы не удалось найти на поверхности Земли, ибо они улетят в космос так же быстро, как будут высвобождены. Флогистон[1] алхимиков, кстати, должен был быть таким веществом. Но предположим, что тяжесть воды нейтрализуется газом. Вода, ты знаешь, имеет свойство стать радиоактивной, после того как она подвергается воздействию излучения радия, и это достаточно логично, для того чтобы предположить качества газа. Вода рядом с газом может поддерживать воду, что находится выше.

– Но это выглядит, как газовый пузырь, как воздух под водой, – заметил я.

– Таким было бы основное возражением против этой теории. Но мы знаем из нашего опыта, что вода сильно не давит на газ. Если это поддерживается отрицательной тяжестью его нижнего слоя, равновесие весьма деликатно, но будет поддерживаться естественным образом. Газовый купол – саморегулирующаяся система!

– Да. Да, я понял. Тысячу раз спасибо! Теперь я все понял! – воскликнул я, восхищенный остротой ума моего друга и наставника. – Но откуда взялись этот газовый купол и кислородная атмосфера под ним?

– Возможно, это творения разума, который мы ищем. Более вероятно, однако, газовый купол – следствие распада радия, он поднимается из трещины в дне океана и накапливается здесь веками. Кислород воздуха мог просочиться из горных пород – земная кора на пятьдесят процентов состоит из кислорода. Это место может оказаться таким же древним, как сам океан. Чужой разум развивался здесь на протяжении всей истории человечества!