Времени оставалось в обрез. Жалкая отсрочка для того, кто с трудом мог передвигаться без посторонней помощи. Калеб поднялся, перенеся вес на здоровую ногу и медленно, подволакивая раненую конечность, поплелся вперед. Оставалось лишь верить, что Салливан сможет, пусть даже на пару минут, задержать группу внутри. Надеяться на еще одно чудесное спасение было для Джонса слишком уж большой роскошью.

Шепотом отсчитывая утекавшие секунды, Калеб словно бы подстегивал себя идти. Позади все еще было тихо, а до угла, за которым не так давно скрылась Эстер, было рукой подать. Поэтому, превозмогая боль, он силился ускорить шаг, обещая дать себе короткую передышку, как только достигнет поворота.

Порывы ветра сбивали дыхание, но Калеб держал ритм. Нос – вдох. Рот – выдох. Правая нога. Левая нога, пусть и с трудом.

– Блять! – оступившись и рухнув на колено больной ноги, сквозь зубы выругался Джонс.

Бедро отозвалось жгучей болью, но, едва ли не скрипя зубами, Калеб снова поднялся, хотя единственное, чего ему действительно хотелось – упасть на мокрый асфальт и лежать, пока боль не отступит.

Несмотря на холод, по спине и лицу Калеба катился пот, а дождь лишь усугублял положение, снижая видимость. Привалившись одним боком к стене, Джонс буквально дотащил себя до поворота и сразу же уткнулся лбом к шершавый кирпич, чтобы отдышаться. Куда идти дальше – Калеб представлял смутно. Эстер говорила, что клиника всего в двух улицах от их последнего убежища, но ни номера дома, ни каких-либо опознавательных знаков не упоминала. Придется искать наобум.

Слух Калеба уловил глухой звук мотора – завели грузовик – вероятно, повезут найденные тела к топке, а это значит, у него появилось чуть больше времени на спасение.

Топка – именно так ликвидаторы негласно прозвали обширный участок на территории давно заброшенной фабрики, где в рекордные сроки были сооружены полевые крематории для уничтожения останков порченых и зачищенных. Жженый запах дыма успевал пропитать волосы и форму за считанные минуты, и даже мыло не могло полностью смыть тот жуткий аромат, пока Калеб напросто не свыкся с его постоянным присутствием.

С топкой отряд F, к которому был причислен Калеб, познакомился в первую же зачистку. О том, что творится в секторе EXP*, становилось понятно еще на подъезде: вонь и седая пелена на редеющей траве и пожелтевших кронах деревьев.

Одной из главных задач ликвидаторов считалась транспортировка тел в топку после зачистки, однако первое время, когда закрепленные за сектором EXP люди не справлялись с поступавшим потоком, группам приходилось собственноручно доставлять свой груз прямиком в печи. Подобные смены Калеб мог пересчитать по пальцам, но вот зрелище пожираемых огнем тел навсегда останется в его памяти.

Спустя две недели после начала катастрофы город казался вымершим. Впрочем, подобное было совсем недалеко от истины. Калеб вспоминал фотографии заброшенных городов-призраков, покинутых жителями по той или иной причине. Сейчас их собственный город встал с ними в один ряд. Внешне всё выглядело, как и прежде, за исключением, конечно, гробовой тишины и царящей повсюду гнетущей пустоты. Лишь где-то внутри, в холодных недрах, за толстыми стенами, без тепла, света, а часто и пищи, теплились остатки жизни. Однако тех, кого еще не успела сцапать эпидемия, рано или поздно настигала неумолимая пуля зачистки.

Калеб брел, стараясь концентрироваться на окружавших его звуках, но ничто не нарушало немоту больного города. Слишком рано для вылазок порченых, а группа под руководством капитана Бауэра вернется не раньше чем через полчаса.

Одна улица миновала.

Две.

Остановившись на перекрестке, Калеб окинул взглядом близлежащие здания, но никаких вывесок и указателей, оповещавших прохожих об услугах ветклиники, он так и не заметил.

– Ну, и куда теперь? – вслух спросил Калеб самого себя.

Чувство беспомощности грузом навалилось на его плечи. Хотелось заорать от отчаяния.

А что если…?

Нет. Полный бред. Неспособность разумно мыслить из-за потери крови. И все же…

Пан или пропал.

– ЭСТЕР!

В окружавшем безмолвии голос Калеба оглушительно прорезал тишину.

– ЭСТЕР РИД!

Вторая попытка до опустошения легких, и тягость нового вздоха. Пустота в голове, нога почему-то перестала болеть. А дождь, кажется, стал лить сильнее, заставляя картинку перед глазами расплываться разноцветными пятнами.

– Рид… – еле слышно успел прошептать Калеб, а затем темнота поглотила его сознание.

Примечание:

* EXP – expired – буквально "истекший", определение, которое используется в полицейских сокращениях

Калеб распахнул глаза, но ничего не изменилось. Темнота. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы осознать: он не ослеп, не умер, а находится в помещении без единого источника света.

Постепенно привыкая, он стал различать очертания предметов: письменный стол со стулом перед ним, деревянный шкаф с прозрачными стеклами, окно на противоположной стене довольно узкое и расположено больно уж высоко, наверное, на уровне головы. И кожаный, судя по ощущениям, диван, на котором он и очнулся.

Калеб попытался подняться, но голова тотчас же загудела, а перед глазами поплыло изображение, словно от дикого похмелья. Очень душно, одежда местами прилипла к взмокшему разгоряченному телу, а в добавок поверх него было накинуто одеяло, от которого разило псиной.

– О-о-ой, – простонал он и откинулся обратно.

В надежде, что станет чуть легче, Калеб откинул одеяло и только в тот момент осознал, что из вещей на нем надеты лишь футболка, носки и боксеры. Остальная одежда валялась тут же на полу возле дивана. Зато раненое бедро, к его удивлению, было аккуратно перевязано чистыми бинтами.

– Зря не пристрелила тебя, когда была возможность.

В проеме, отделявшем помещение, где лежал Калеб, от второго, чем бы оно ни являлось, появилась Эстер Рид собственной персоной. Скрещенные на груди руки, в расстегнутой куртке и, хоть для разглядывания деталей было всё еще достаточно темно, с нахмуренными бровями – тут Калеб готов был биться об заклад, увидеть ее с другим выражением лица Джонсу, кажется, так и не посчастливилось.

– А что тебе помешало это сделать, пока я был в отключке? – сипло спросил он, так как горло было совершенно сухим и его жутко мучила жажда.

– То, о чем тебе, видимо, невдомек. Здравый смысл называется, – рассерженно ответила Эстер, но ее колкость осталась без внимания.

Шагнув к дивану и отбросив скомканное одеяло, она уселась на край и приложила ко лбу Калеба ладонь.

– У тебя жар так и не спал, – озабоченно прокомментировала Рид. – Подожди, сейчас воды принесу.

– Нет, постой, – Калеб успел перехватить руку девушки, и горячие пальцы вцепились в ее холодное, в сравнении с его собственной кожей, запястье.

– Что? – с легким недоумением Эстер посмотрела на него и ощутила прилив жалости, хотя злость и обида по-прежнему клокотали где-то внутри.

– Спасибо, что не бросила меня там.

– Как-нибудь без твоей благодарности проживу.

– Слушай, я понимаю, ты злишься на меня, и я это заслужил…

– Да ты вел себя как упрямая скотина! – перебила Эстер, вскочив с дивана.

– Я не хотел, чтобы тебя поймали из-за меня!

– Думаешь, я не догадывалась о риске? – всплеснув руками, спросила Рид, но затем снова скрестила их на груди, будто пытаясь таким образом удержать себя под контролем.

– А мне плевать на твои догадки! Я не готов был потерять еще кого-то в глупой попытке спасти меня! – рявкнул Калеб и закашлялся, тем самым прервав спор.

Ничего не говоря, Эстер выскочила из комнаты и вернулась с пластиковой бутылкой в руках, тут же всучив ее Калебу.

Жадно присосавшись к горлышку, Джонс пил воду большими глотками, осушив емкость на треть. Будто опомнившись, что, возможно, это единственная вода, которая имелась у них в запасе, Калеб остановился и протянул бутылку обратно.