========== Часть 1 ==========
Март
Первый месяц в Азкабане был самым худшим. Ему было всего лишь двадцать, а следующие пол жизни он должен провести за решеткой. Татуировка на его шее все еще болела и чесалась, но он знал, что лучше ее не трогать. XY425 теперь навсегда останется его частью, его неизбежным клеймом. Он подумал, что возможно, воротник ее скроет, но к тому времени, как ему будет сорок, вряд ли это кого-то будет волновать. А он причинил кому-нибудь столько же боли?
Драко никогда не ел. Стража, как правило, плевалась или мочилась в его еду, однако он и не был голоден. Ему не хотелось есть с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать, потому что с того момента как Темный Лорд ворвался в его жизнь, Драко понял, что он предназначен для Азкабана. А может быть это случилось еще раньше, возможно, будучи рожденным, Малфой был проклят расплачиваться за грехи своего отца. Несмотря на это, он думал, что было бы лучше, если бы дементоры все еще были поблизости. Он предпочел бы отдать свою душу дементорам, чем просидеть два десятилетия в этой крошечной дыре.
Было холодно, и они забыли дать ему одеяло. Когда он сказал об этом страже, он получил удар в челюсть и брошенную фразу: «Будь благодарен, что у тебя есть подушка». Он предположил, что охранник поступил правильно. Заключенные не имели прав. Кингсли Бруствер, конечно же, будет продвигать свою реформу, но даже если члены Визенгамота вытащат свои головы из задниц, Драко был готов поставить свой счет в Гринготтсе, что о заключенных никто и не вспомнит. Во сне у него были судороги, минуты длились как часы. Он вздрогнул и встряхнулся; его зубы стучали так сильно, что язык уже кровоточил от постоянно попадания между ними. Драко уставился в потолок и подумал о мире за этими стенами, о том, что он потерял.
Он просто хочет еще раз увидеть звезды.
Апрель
Ему давалась одна прогулка каждую неделю. Ничего особенного, всего лишь экскурсия по комплексу. Из его горла вырвался стон, когда ему разрешили сделать более трех шагов в одном направлении. Раньше он не осознавал, насколько сильно заключение в камере повлияло на его тело. Его мышцы болели и ныли от холода и недостатка движения, однако несмотря на это, он осознавал, что что-то было не так. Не каждому заключенному позволялось прогуливаться по кампусу, поэтому каждый относился к нему как к грязи: к чему-то, что можно было игнорировать или же растоптать.
Многие другие заключенные спали в своих камерах. Возможно, была ночь, а возможно у них, как и у Драко, не было внутренних часов. Без возможности увидеть небо, невозможно было определить время по факелам, освещающим каменный проход. Звук босых ног Драко и ботинок стражей, шагающих по полу, был достаточно громким, чтобы, отразившись от стен, разбудить несколько заключенных. У некоторых были рисунки на стенах их камер, сделанные кровью или другим веществом, о происхождении которого Драко не хотел даже знать. Он вздрогнул, но совсем не от холода.
Они остановились на кладбище. Четверым стражникам не нужно было ничего ему говорить, чтобы Драко понял, зачем они его туда привели. Если бы они шли своим путем, а Драко своим, он все равно пришел бы сюда. Через пять лет, может быть, через десять… Они бы удостоверились, что он больше никогда не увидит небо. По крайней мере, не в этой жизни. Драко упал на колени и сухо поднялся. Он не мог дышать, не мог здраво мыслить, и когда он пришел в себя, он был уже в своей чертовой камере.
Теперь это его дом.
Май
У него начались галлюцинации. Сначала это были просто блики, Драко не был уверен, что тень была реальна. Возможно, это был сон, просто он уже не мог отличить сон от реальности. Он был слаб телом, слаб рассудком и слаб духом. Он засмеялся и подумал: «Осталось двести тридцать восемь месяцев». Драко моргнул и тень исчезла. Это была бесполая фигура в капюшоне, но однажды он поймал взгляд широких карих глаз. Глаза, которые видели гораздо больше, чем хотел бы Драко.
Тень осталась. Через неделю ее визиты стали дольше. Она знала расписание охранников, их чередование и то, что они редко обращали свое внимание на Драко. Он задавал ей вопросы. Для чего ты здесь? Я умираю? Это Ад? Фигура отрицательно покачала головой на последних двух, не удосужившись дать ответ на первый вопрос. Она просто стояла там, наблюдая за ним. Удивительно, но Драко чувствовал себя неловко, смутно осознавая, сколько он потерял в весе и как сейчас он выглядит.
После трех недель обычного наблюдения фигура принесла ему подарок. Он понял, что это был подарок, потому что сверху был небольшой зеленый бант. Тень схватила его за руку и прижала коробку к его ладони. Драко знал на ощупь коробку от шоколадной лягушки, однако он был поражен слабостью ее рук. Они были нежными, женскими и по-настоящему, чертовски знакомыми. Он сказал это вслух, и она исчезла. Драко опустился на кровать и подпрыгнул, когда рядом прошел охранник. Он уставился на Драко, чья шоколадная лягушка впилась ему в задницу.
– Заключенный номер 425, руки вверх, – потребовал он.
Конечно, все они знали его имя, просто предпочитали называть его по номеру, чтобы он забыл, что он чего-то стоит. Драко поднял свои руки, охранник казался довольным. Позже этой ночью. Или утром. Черт, может быть это был тот день, когда Драко наконец открыл свою шоколадную лягушку. Она квакнула и ускакала. Выпрыгнула между решетками, и Драко застонал. Он был слишком слаб, чтобы поймать долбанную шоколадную лягушку. На самом деле, к лучшему, вероятней всего, он бы даже не смог ее проглотить. Было бы очень подозрительно, если бы его стошнило шоколадом, потому что он не смог бы переварить что-то настолько сладкое. Это вызвало бы вопросы…
Как это все могло быть реальным?
Июнь
Было не так холодно, и Драко стал меньше дрожать по ночам. Фигура в капюшоне приходила каждый день, и когда она оставалась, Драко думал, что возможно ему удастся протянуть здесь двадцать лет. Если кто-то там верил в него, если кто-то там думал, что он этого не заслуживает, возможно у него были причины, чтобы жить. Она никогда ничего не говорила, просто продолжала приносить ему еду. Больше не лягушки, просто мелкие вещи. Теплый хлеб с маслом. Кубок сливочного пива. После, его любимое – тарелку чипсов. Он обнял ее после этого.
Она была такой крошечной. Все, что она позволила ему увидеть – нижняя часть ее лица. Бледная кожа и красная помада, поэтому он решил, что она была на свидании и после этого решила к нему зайти. Драко надеялся, что ее парень знает, как ему чертовски повезло. Он сказал это вслух, а в ответ получил лишь легкий смешок. Она начала оставлять ему вещи, небольшие, чтобы он мог спрятать их под матрацем. Сначала это было перо, затем банка с чернилами, после пергамент. Он попросил краски, а она посмеялась над ним.
– Ну, если ты хочешь приносить мне вещи, то это должны бы те вещи, которые я хочу, – настаивал он.
В течение следующих семи дней она приносила ему краски по каждому оттенку из цветов радуги. После того, как он засунул фиолетовую краску под матрац, он заключил ее в объятия. Она обняла его за талию, и впервые за многие годы Драко почувствовал что-то похожее на счастье. Затем она его оттолкнула. Он увидел охранника, который повернулся и готов уже был бежать к ним, но фигура в капюшоне выхватила свою палочку.
– Обливэйт.
Охранник, озадаченный, упал на пол. Он начал задавать вопросы, которые Драко не мог расслышать, потому что перед ним стояла Гермиона Грейнджер. Ее волосы были откинуты назад, а спина ровная, пока сама она была занята изменением чьей-то памяти. Она обернулась, ее взгляд все еще был диким из-за того, что ее поймали, плащ шелестел где-то около ее лодыжек. Драко не знал, что сказать.
– Я слышала, как они говорили о тебе. Я знаю, что они хотят с тобой сделать, как они надеются, что ты умрешь в неизвестности. Ты можешь быть полной задницей, Драко Малфой, но ты не заслуживаешь этого и я надеюсь, что смогу вытащить тебя отсюда.
Драко засмеялся. Что еще он мог сделать? Боже, как нелепо! Он влюбился в собственные игры разума. Конечно же, его спасителем будет Гермиона Грейнджер. Конечно, он будет иметь все, что хотел. Чипсы, краски и шоколадные лягушки? Черт возьми! Он согнулся пополам от смеха и рухнул на кровать. Уставившись в потолок, он сказал:
