— Ни от кого… — шотландец мотнул головой. — Просто слил информацию. Всё нормально Бен, Макси Большой с ребятами собирается в Канаду — скоро их здесь уже не будет. А ещё… — Дункан ухмыльнулся. — Мне отчего-то показалось, что Большой не собирается делиться со своими. Так что… сам понимаешь…

Шотландец потянулся рукой к бутылке, но я быстро убрал её со стола.

— Понимаю.

Дункан обиженно скривился.

— А у вас тут как?

— Всё норм. Давай домой, отдохни. Завтра ты мне будешь нужен свежим с самого утра. И да… — я вытащил бумажник. — Вот небольшая премия за хорошо сделанную работу…

Макгвайр резко повеселел, и убрался домой, а я отправился на очередное свидание с дядюшкой Пру.

Очередное, потому что я взял за правило, каждый день наведываться к мистеру Меллори, для пущего душевного спокойствия оного. Шёлковым стал ублюдок, вот что кадка с водицей, животворящей делает. Впрочем, когда тебя вместо ужина начинают топить, у кого хочешь дерзости поубавится.

Надзиратель меланхолично обгладывал початок кукурузы, завидев меня, он быстро вскочил и низко поклонился. Полукровок у нас не особо жалуют, но я всегда общался с Лукасом очень вежливо и уважительно, чем быстро завоевал у него доверие.

— Как тут у тебя?

Полукровка надзиратель почтительно пробасил:

— Всё хорошо, шериф. Вот только… — он сильно смутился. — Только…

— Что только?

Лукас покосился в сторону камер.

— Худо что-то этому…

— Как худо?

— Не в себе он… — полукровка развёл руками. — Здорово не в себе. Воет, насрал посреди камеры, обмазался дерьмом и воет. Я его побил немного — не помогло. Он ещё и дрочить начал.

— Веди, мать твою…

При виде мистера Меллори, я сразу понял, что немного переборщил с ежедневным вправлением мозгов.

Дядюшка сидя в чём мать родила по-турецки посередине своей камеры, тихо подвывал и, простите за подробность, активно рукоблудил. Насчёт дерьма Лукас тоже оказался прав — смердело от мистера Меллори уж вовсе непереносимо.

Завидев нас, дядюшка ощерился, плотоядно облизнулся и поманил пальцем Лукаса.

— Ах ты моя сладенькая индейская жопка, иди ко мне…

Меня он напрочь проигнорировал.

— Я же говорил, я же говорил! — полукровка шарахнулся от решётки. — Совсем рехнулся…

— Да уж… — я озадаченно хмыкнул. — И когда это началось?

— Ну… — надзиратель почесал затылок. — Когда вы вчера ушли, я ещё немного повоспитывал мерзавца.

— Как?

— Но вы же сказали… — Лукас обезоруживающе улыбнулся. — Будет брыкаться, сунь ему в жопу палку.

— И что?

— Он меня обозвал — я и сунул… — полукровка покосился на швабру в углу. — Но неглубоко, чуть-чуть… — Лукас изобразил пальцами «чуть-чуть». — Шериф, я всегда выполняю приказы, вы сами знаете…

— Охо-хо… — я провёл ладонью по лицу.

— Что-то не так? — Лукас озабоченно заглянул мне в глаза. — Надо было глубже?

— Нет-нет, ты молодец… — я быстро успокоил полукровку. — Вот тебе доллар за усердие.

— А что с ним?

— Ничего, пусть сидит пока… — я ругнулся по себя и вылетел из тюрьмы.

Сел на крыльцо, закурил и крепко задумался. Господи, угораздило же мне ляпнуть вчера…

Лукас, как бы это сказать помягче… Он парень очень старательный, просто замечательный парень, но при этом, слегка умственно неполноценный — воспринимает всё буквально. Сказали — сунуть — обязательно сунет и даже не задумается. Вообще, думать — это не про него. И неудивительно, что дядюшка поехал кукухой — сначала каждый день топят, а потом вообще в зад швабру засунули.

И что же теперь делать? С одной стороны — проблема сама по себе решилась. А с другой… Хотя и с другой тоже всё решилось. Как вариант — дядюшку можно выпускать. Привести в порядок и выпускать. Вот только для начала тщательно проверить — симулирует или нет. С такого матёрого ублюдка станется.

Ну что же — всё что не делается — делается к лучшему. Потихоньку проблема решается.

День прошёл как обычно, я вырезал грыжу у сынишки Джима Хоквелла, посидел немного в салуне, а потом отправился домой.

Накормил кошаков до отвала, вымылся, и уселся в кресле с сигарой, весь в предвкушении ещё одного раунда «экспертизы» с Пруденс. Ну а как? Метод хоть и научный, но нуждается в тщательной проверке.

И сам не заметил, как задремал.

Очнулся от того, что на коленях предостерегающе мявкнул Мусичка.

А ещё через пару секунд, Мусий вместе с Муной вообще свалили в кусты.

— Да ну нахрен… — вместо белой кобылы Пруденс, я заметил на тропинке к дому жеребца мисс Морган.

Бель спрыгнула с седла и решительно направилась ко мне.

— Ждёшь, да? — выражение её лица, ничем хорошим для меня не светило. — Какой же ты мерзавец! Бедная девочка мне всё рассказала! И не стыдно?

Я пожал плечами. Врать что ли? Не стыдно ни капельки.

— Вижу, что не стыдно… — Бель презрительно хмыкнула. — Может ты и меня хочешь проверить?

— Хочу! — я нагло улыбнулся. — Очень хочу.

— Ой, какой же ты мерзавец… — Бель покачала головой, но вдруг прыснула и смущённо сказала. — Ну тогда пошли, чего сидишь…

— Ну и какой был смысл брыкаться? — я с наслаждением потянулся.

— Ты не поймёшь, Бен, — Бель сосредоточенно набивала мою трубочку табаком. При каждом её движении, из расстёгнутого кружевного бюстье выглядывал аккуратный розовый сосок. Как и у Пруденс, материнство только пошло ей на пользу. Бель постройнела и одновременно стала женственней. И гораздо страстнее.

Я невольно улыбнулся, вспомнив некоторые события вечера и потребовал.

— А ты попробуй объяснить…

Бель умело раскурила трубку и подала её мне, а себе достала из изящного портсигара папиросную бумагу и принялась крутить самокрутку.

— Объяснить? Зачем?

— Просто хочу знать.

— Ну, хорошо… — Бель состроила саркастическую гримасску. — Для начала, ты должен понять, что мы не твои покорные рабыни, а свободные женщины.

— Очень интересно… — я хмыкнул. — А что, я относился к вам как к рабыням?

— Нет, но мог! — отрезала Бель.

«Вот они, первые ростки феминизма! Истинно, грядут страшные времена… — тоскливо подумал я. — Совсем дуреют бабы!..»

— Во-вторых, — продолжила Бель, любуясь своей ножкой. — Ты так и не захотел сделать выбор.

— И что, ты бы смирилась, если бы я выбрал Пруденс?

— Чего? — Бель сделала вид, что собирается вцепиться мне коготками в лицо.

— Вот видишь! — я хохотнул. — Я действовал очень предусмотрительно. Ты грозишься выцарапать мне глаза, а Пруденс угрожала зарезать. Ну уж нет, леди, жизнь мне дорога. А если честно…

— Что? — Бель задумчиво выпустила колечко табачного дыма.

— Если честно, я просто не смог выбрать, потому что люблю вас обеих. К слову, почему пришла ты, а не Пруденс?

— Она мне уступила место, — спокойно ответила Бель.

— Добровольно уступила?

— Сама предложила, — Бель улыбнулась. — Не удивляйся Бенджамин. Как бы это странно не звучало — мы подруги. А когда имеешь дело с таким циничным мерзавцем — надо помогать друг другу. Вот мы и помогаем.

— И не ругаетесь никогда? Правда?

— Не твоего ума дело. Расскажи лучше, как там дела с Уолкерами? Стой… — Бель ловко заскочила на меня, немного поерзала, охнула и напряжённым голосом потребовала. — Теперь рассказывай…

— Пока никак… — я досадливо пожал плечами. — Сидят смирно, но не факт, что я до конца отбил у них желание фокусничать. Дядюшка Меллори в тюряге, но окончательно поехал kukuhoi, то есть рехнулся…

Неожиданно резко запахло фекалиями.

Бель возмущённо уставилась на меня, я на неё, а потом, за её спиной появился силуэт… дядюшки Меллори.

С головы до ног измазанный дерьмом Джеймс Меллори левой рукой остервенело полировал свой эрегированный член, а во второй держал огромный колун.